Петр Люкимсон - На кухне моей бабушки: еврейская поваренная книга

7. Выжмите 1 апельсин, смешайте его сок с красным вином в пропорции 1:1, натрите на терке немного апельсиновой кожуры и добавьте его в смесь вина и сока.

8. Прокипятите теперь эту смесь, процедите и вылейте на разрезанную на блюде утку.

«Вуаля!» – как говорят в таких случаях французы. А также некоторые, даже совсем не французские евреи.

И значит, можно переходить к разговору о блюдах из курицы, которые (особенно за неимением утки и индейки) обычно и составляют основу субботнего еврейского стола.

Пожалуй, трудно найти выросшего в Советском Союзе человека, которому было бы незнакомо выражение «затянуть пояса» – всю свою тамошнюю жизнь мы только и делали, что затягивали их в ожидании грядущей победы коммунизма.

Однако мало кому известно, что в иврите есть прямо противоположное выражение – «развязать пояса» – и вошло оно в язык из Иерусалимского Талмуда.

Дело в том, что этот Талмуд писался в то самое время, когда в Вавилоне жила богатая и влиятельная еврейская община. И многие члены этой общины были так толсты, что для того, чтобы живот не мешал им передвигаться при ходьбе, они затягивались, точнее, даже заворачивались в широкие пояса, этот живот поддерживавшие. Но есть в таком «затянутом» состоянии было совершенно невозможно, и потому перед едой вавилонским евреям приходилось эти пояса развязывать и разматывать, а затем снова завязывать…

«Но тогда почему выражение “развязать пояса” встречается именно в Иерусалимском, а не в Вавилонском Талмуде?!» – вправе спросить читатель.

Погодите, обо всем по порядку. Дело в том, что умные, хорошо упитанные еврейские юноши из зажиточных вавилонских семей часто приезжали учить Тору на землю предков, в Эрец-Исраэль. Можно только представить, как смотрели на них влачившие в те дни полунищенское существование евреи Святой земли!

И вот, сидя в Иерусалиме, еврейские мудрецы обсуждают вопрос о том, как может человек получить наибольшее наслаждение от святой субботы. И приходят к выводу, что для того, чтобы человек получил истинное удовольствие от обильной субботней трапезы, он за несколько часов до прихода Царицы-Субботы должен воздерживаться от еды. Мудрое, согласитесь, решение – ведь даже самое немудреное блюдо кажется божественно вкусным и доставляет огромное наслаждение, если вы успели хорошенько проголодаться.

– Стоп! – сказал тут один из мудрецов. – А как быть с вавилонскими евреями? Что делать, если они сели за стол до наступления субботы и уже развязали пояса?!

На том и порешили: все евреи должны после полудня в пятницу воздерживаться от приема пищи до наступления субботы. Все – за исключением вавилонских евреев! Потому что если уж те сели за стол и «развязали пояса», то не заставлять же их подниматься, снова заворачиваться в пояс, чтобы потом, во время субботней трапезы, они его снова развязывали! Да и если уж они привыкли так много есть, то – кто знает?! – может быть, воздержание, упаси Бог, повредит их здоровью! И что тогда подумают их папы и мамы об их учителях и наставниках, когда сыновья вернутся со Святой земли в свой Вавилон?!

Так появилось в иврите выражение «развязать пояса». Понимают его, правда, разные люди по-разному. Одни считают, что оно означает призыв не останавливаться на полдороге – дескать, если уж развязал пояс, продолжай «есть», делай свое дело, не оглядываясь назад. Другие употребляют его в качестве аналога русского выражения «жить на широкую ногу», позволять себе больше, чем другие, не экономить. Ну, а третьи произносят его с чуть брезгливой интонацией – чтобы подчеркнуть чью-то распущенность, неумение человека совладать с собственными страстями. Словом, в значении, весьма близком к русскому «распоясаться»…

А еще с тех самых пор принято в пятницу примерно после полудня воздерживаться от пищи вплоть до того момента, пока вся семья не усядется за субботний стол. Нет, конечно, вы можете что-нибудь перехватить и выпить стакан чаю, если уж очень голодны, но вот наедаться и «развязывать пояса» не стоит – чтобы в полной мере ощутить весь вкус вечерней субботней трапезы.

Ну, кто же, в самом деле, не знает, что евреи любят курочку?!

В своих великолепных мемуарах «Куда же мы мчались?» Александра Катаева-Венгер описывает, как ее, тогда пятилетнюю девочку, третировала нянька-антисемитка в детском саду: «Вы дома едите куг`очку?… Ах, ты тоже любишь куг`очку! Ну, я тебе покажу куг`очку!»

Кого из нас не попрекали в детстве этой самой нашей врожденной картавостью и любовью к «куг`очке»?! Попрекали, насмехались, обидно передразнивая, попрекали так часто и зло, что, казалось, мы эту самую «куг`очку» должны были бы возненавидеть!

Но, как ни странно, этого не произошло. Куриный бульон, глотая слезы, варили еврейские матери своим чахоточным детям, курица всегда оставалась неотъемлемой частью еврейского субботнего и праздничного стола, входя в состав даже не десятков, а сотен блюд еврейской национальной кухни. И сегодня, когда мой сын, лукаво заглядывая перед субботой на кухню, задает вопрос: «Курица будет?», когда жена выносит на огромном подносе и ставит на субботний стол фаршированную курицу или курицу с картофелем, я усмехаюсь и говорю кому-то уже бесконечно далекому из моего собственного детства: «Ну, что – взяли?! Да, мы любим курочку!»

А сколько прекрасных еврейских историй связано именно с курицей, предназначенной для субботнего стола! Одну из таких историй мне довелось услышать в Бней-Браке – своеобразной религиозной столице Израиля – от старого раввина Авраама Минке на одном из его уроков Торы.

«Жил когда-то в Бней-Браке один резник, человек очень праведный, – рассказывал рав Минке. – И вот однажды приснился ему странный сон. Будто сидит он накануне субботы у своего дома и приходит к нему одна бедная вдова.

– Реб шойхет, – говорит она ему, – не могли бы вы сейчас зарезать мне курочку?

– Да ты что! – отвечает резник. – Какую еще курочку?! Я уже в микву сходил, на молитву настроился…

– Понимаете, – расплакалась вдова, – всю пятницу я работала, чтобы заработать на эту курицу, чтобы и у моих детей суббота была субботой. Поэтому и купила ее только сейчас. Смилуйтесь, реб шойхет…

Долго упрашивала она резника, но он так и не согласился – шутка ли сказать: он уже в микву сходил, на молитву настроился, какая тут может быть курочка?!

А ночью резник умер. Умер и предстал перед Небесным Судом.

– За всю твою праведную жизнь, – говорят ему там, – ты должен был бы удостоиться рая. Но то, что ты сделал в последний день своего пребывания на земле, оставив вдову и ее детей голодными в субботу, перечеркивает все твои заслуги. И потому твоя душа должна пройти через горнило очищения. Выбирай сам, каким образом ты можешь очиститься: хочешь, возвращайся обратно на землю, а хочешь – пройди через пламя Геенома. [43]