Валентин Волков - Как взрастить яблоню-аристократку. Рожденные водной стихией: жемчуг...(Сделай сам №2•2001)

С замечания о том, как часто фантастические идеи становятся реальностью, был начат рассказ об общедоступности «машины времени», но оказывается, бывает и наоборот: вполне реалистичные идеи приводят к выводам поистине фантастическим.

Таково философское учение основоположника русского космизма Николая Федоровича Федорова (1828–1903), учение, получившее научное развитие в трудах К. Э. Циолковского, В. И. Вернадского, A.Л. Чижевского.

С восхищением отзывались о Н. Ф. Федорове его великие современники. Ф. М. Достоевский утверждал, что идеи Федорова он «прочел как бы за свои». Л. Н. Толстой «чувствовал себя в силах защитить их». «Замечательным своеобразным мыслителем» называл Федорова А. М. Горький. «Учителем и утешителем» был Федоров для философа В. С. Соловьева. «Отец русской космонавтики» К. Э. Циолковский вспоминал: «В Чертковской библиотеке я однажды познакомился с одним из служащих. Он давал мне запрещенные книги. Потом оказалось, что это известный аскет Федоров, друг Толстого, изумительный философ и скромник. Федоров раздавал все свое крохотное жалование беднякам. Теперь я понимаю, что и меня он хотел сделать своим пенсионером».

Да, он жил аскетом, но сам не считал себя таковым. Питался в основном чаем и хлебом, спал 3–4 часа в сутки на голом сундуке, ходил в одной и той же старой одежде, но не грязной и рваной, а лишь подчеркивающей его благообразный облик старца. Возраст его определить было трудно. Толстой считал Федорова гораздо старше себя, хотя они были ровесниками.

В биографии мыслителя было много драматических событий. Возможно, именно преодоление их научило Федорова философски мудро смотреть на мир, довольствоваться малым во имя достижения великой цели.

По-аристократически спесивая родня отказалась от общения не только с ним, но и с его отцом — князем П. И. Гагариным, ибо дерзнул он связать свою судьбу с женщиной, не равной ему по происхождению.

Воспоминаниями детства Н. Ф. Федоров не делился никогда. Исследователи обнаружили среди его архива листок, на котором были написаны и перечеркнуты следующие строки: «От детских лет сохранились у меня три воспоминания, видел я черный, пречерный хлеб, которым (говорили при мне) питались крестьяне в какой-то, вероятно, голодный год. Слышал я с детства объяснение войны (на мой вопрос о ней), которое привело меня в страшное недоумение: на войне люди стреляют друг в друга, наконец, узнал я о том, что есть и не родные, чужие, и о том, что сами родные — не родные, а чужие» . Эти полные горечи слова были озаглавлены: «Необходимое дополнение», но все же философ передумал его давать…

Окончив Тамбовскую гимназию, проучившись в Ришельевском лицее в Одессе, многое восполняя самообразованием, Федоров получил энциклопедические познания в самых разных областях науки и искусства, знал не только европейские, но и восточные языки, особо увлекаясь китайским. Четырнадцать лет преподавал он историю и географию в уездных училищах городов Центральной России. Но отнюдь не учебник считал Федоров основной формой обучения. Знания приходили к ученикам после увлеченного изучения истории родного края, его памятников, его географии, животного и растительного мира.

ИЗ ИСТОРИИ АРХИВА

Наиболее ранние сведения о существовании архивов на Руси относятся к XIV–XV векам. Правда, документы хранились тогда вместе с книгами, деньгами, и возникали такие хранилища чаше всего при церквах и монастырях. В XV] веке все центральные и местные правительственные учреждения имели свои хранилища документов, хотя зачастую очень плохо устроенные: бумаги лежали на скамьях, на столах, на полу, а то и в корзинах (в старинных описях архивов можно встретить слова «в трех ларях и пяти лукошках»).

Название «архив» явилось в русском законодательстве впервые при Петре I. Было постановлено, чтобы в канцеляриях и конторах оконченные дела хранились не более трех лет, а затем сдавались в архив под расписку архивариуса.

А в пушкинские времена обогатилась русская речь еще и выражением «архивные юноши». Так приятель А.С.Пушкина, библиофил С.А.Соболевский шутливо назвал группу молодых философствующих дворян, служивших в 20-х гг. XIX века в Московском архиве Государственной коллегии иностранных дел. Среди них были: поэт Д.В.Веневитинов, С.П.Шевырев, В.Ф.Одоевский, братья И.В. и П.В.Киреевские, А.И.Кошелев, сам Соболевский. А.И.Кошелев в своих «Записках» писал: «Архив прослыл сборищем «блестящей» московской молодежи, и звание «архивного юноши» сделалось весьма почетным, так что впоследствии мы даже попали в стихи начинавшего тогда входить в большую славу А.С.Пушкина». Кошелев имеет в виду 49 строфу седьмой главы «Евгения Онегина»:

«Пушкина, — пишет Н.О.Лернер, — разумеется, забавляло сочетание двух слов, друг с другом не особенно вяжущихся: «архивные» и «юноши». С архивом связано ведь Представление старости и затхлости, а вовсе не юности и свежести. «Архивный юноша», — это какая-то «contradictio in adjecto» [противоречие в определении]. Между тем это название было не только общепринятым но даже граничило с официальным термином. Один коллективный труд этих молодых чиновников… носит заглавие: «Дипломатические статьи из всеобщего Робинстонова Словаря, переведенные при Московском архиве служащими благородными юношами в 1802, 1803, 1804 и 1805 годах, под надзиранием Старшего Советника А.Малиновского». «Юноша» — это был официальный термин».

В XIX веке в России существовало уже достаточно разветвленное архивное дело, но далеко не сразу было осознано значение архивов как собрания исторических источников, необходимых для нужд науки. Архивы же частных лиц примерно до 20-х годов XX века вообще не причислялись к архивным материалам.

В 1919 году выпущена была любопытная брошюра с пространным названием: «Почему необходимо бережно хранить собрания документов и чем всякий из нас может помочь в этом деле». Автор ее несомненно обладал не только высоким историческим сознанием, но и пафосом практического деятеля, стремившегося научить каждого правильному обращению с попавшими в его руки бумагами.

Он разъяснял читателям: «Каждый архив является драгоценным народным достоянием, подлежащим самой бережной охране… Какими бы малоинтересными и неважными ни казались документы некоторых частных лиц — все эти бумаги очень ценны и сейчас, и особенно в будущем».

…Еще Одоевский в свое время предсказывай: «Настанет время, когда переписка заменится електрическим разговором». Так и вышло. Письма люди пишут все реже. Жаль, конечно. Зато теперь в распоряжении человечества — новейшие средства хранения информации. И, надо думать, портрет нашей эпохи будет достаточно полон благодаря аудио-, кино-, видео- и компьютерной технике.