Алексей Берков - Дар Грома. Лошади в культуре индейцев равнин

Вообще травуа были более распространены в открытых областях Равнин, особенно Юга Равнин, в то время как на северных территориях индейцы предпочитали навьючивать собак, а не запрягать в травуа. К примеру, горные кроу использовали собаку на протяжении всего XIX столетия, предпочитая именно вьючную упряжь, хотя прежде пользовали травуа. Cреди аборигенов cобака была основным компаньоном их странствий, за исключением далёкого севера и некоторых частей Великих Равнин, где она временами становилась обузой.

Дж. Финн заявляет, что собака использовалась широко, но не везде, например, среди племён пуэбло не было вьючных собак. Однако есть и другие данные, к примеру, самым ранним можно считать отчёт от 1600года испанского капитана Каспара Пере де Виллагра. Он описывает собаку и лошадь травуа, которых видел в Нью-Мексико. Вес, несомый собакой, совпадает с данными других исследователей Северных и Южных Равнин и колеблется от 50 до 100 фунтов (22,5—45 кг), а в среднем достигал 70—80 фунтов (31,5—36 кг). Вес несколько варьировался от племени, породы собак и т. п. Груз же волокуш лошади мог быть 400 фунтов (180 кг) или даже 600 фунтов (270 кг)!

Кларк Уисслер высказал предположение, что лошадь травуа предшествовала верховой. Тогда лошадь просто заменяла собаку при перевозке грузов, а не выполняла функции помощника охотника (передвижение и преследование дичи), которым нужно было ещё обучать. Однако в этом вопросе исследователи полагаются исключительно на свою точку зрения. Но совершенно точно известно, что первые лошади приобретались, прежде всего, для охоты или ведения боевых действий, а также служили индикатором высокого социального положения. Разумеется, имеются и исключения: ассинибойны, к примеру, долгое время продолжали сражаться и охотиться пешком, предпочитая использовать лошадь только для передвижения и перевозки грузов. Вместе с тем существуют задокументированные свидетельства очевидцев, что у тех же ассинибойнов первые лошади использовались только для войны и охоты. Здесь, видимо, стоит расставить акценты: плохо ездившие верхом и не умевшие правильно обращаться с лошадьми, совсем недавно вышедшие из лесов, ассинибойны наверняка использовали первых лошадей для передвижений во время войны или охоты. Именно передвижений, но не более. Поэтому кажется вполне закономерным и их одновременное применение в качестве лошадей травуа.

3, 4. Охотничьи и боевые пони. Использование лошади в качестве транспортного средства никак не отражалось на её взаимоотношениях с человеком. Ничего нового или талантливого в этой области индейцы придумать не могли. Совсем иначе обстояло дело с лошадьми, которых индейцы долгое время тренировали для войны или охоты. Именно такой конь являлся наиболее ценным имуществом индейца, его другом и помощником, и именно во взаимоотношениях с ним индейцы Равнин сделали величайшие открытия, позволившие им стать одними из лучших наездников мира.

С самого начала появления лошадей индейцы Равнин видели в этих животных исключительно действенное средство для ведения боевых действий и охоты на крупную дичь, в основном на бизонов. Трудно переоценить военную значимость лошади, которая также стала стимулом для обширных и дальних походов. Индейцы многих племён Великих Равнин получили возможность устраивать набеги чаще, глубже проникать во вражескую территорию, а также благополучно избегать преследований врагов и возвращаться домой с большим количеством награбленного. С помощью лошади команчи успешно сражались с испанцами и мексиканцами на протяжении более века, превратив техасский Фронтир в очень ненадёжное место для белых поселенцев. На протяжении ста лет лошадь помогала этому, относительно небольшому и разрозненному, племени успешно оспаривать границы Мексики к северу от реки Арканзас с военными силами Соединённых Штатов – одного из крупнейших государств мира!

Передвижение с места на место играло второстепенную роль, которую индейцы отвели менее ценным вьючным лошадям. Боевых пони предпочитали беречь, поэтому по прерии индейцы передвигались верхом на обычных верховых лошадях, а бизоньих или боевых берегли для охоты, ведя в поводу. На ночь драгоценных животных привязывали к шесту у палатки хозяина. Шест располагался с восточной стороны, у входа в типи. Таким образом конь всегда находился под присмотром и под рукой. Также имело огромное значение, что Восток – направление священное. Например, у некоторых племён в сторону Востока воин клал своё оружие перед походом, выставлял свой щит, чтобы его освещали лучи восходящего солнца. Шест находился не у самого входа, а на расстоянии от пяти до пятидесяти метров. Например, навахо сначала выкапывали в земле ямку. Затем, с молитвами, туда помещали камни цветов четырёх направлений. И только после этого вкапывали шест. Считалось, что он приносит здоровье лошади и процветание её хозяину. К тому же убежавшая лошадь обязательно должна была вернуться к шесту, который её «притягивает». К вершине шеста часто привязывали ожерелье из белых раковин, а иногда и белый конский волос. Церемонии здоровья и богатства проводились именно у таких шестов. Лишь в некоторых случаях «особые» лошади постоянно находились на вольном выпасе, и тогда только голос хозяина мог оторвать их от родного полудикого табуна.

Боевые пони, особенно у бедных индейцев, или в ранний период, когда лошадей было ещё мало, часто применялись и в качестве охотничьих. Поскольку они стоили невероятно дорого, позволить себе иметь и боевого, и охотничьего пони мог далеко не каждый. С ростом численности табунов у индейцев появилась возможность выбирать одних пони для охоты, других— для ведения боевых действий. Но общее количество «особенных» пони по отношению к поголовью табунов оставалось невелико. Например, в XIX веке охотничьи или «бизоньи» лошади составляли не более 5—10 процентов от всей численности табунов, а истинно «боевых» пони было и того меньше. Однако к XIX веку индейцы уже ясно видели разницу между этими категориями лошадей.

Охотничьи или «бизоньи» лошади использовались для охоты не только на бизонов, но и другую дичь, а также для ловли мустангов. К концу XVIII века этот тип лошадей имелся практически у всех индейцев Равнин. Как правило, охотничьи лошади были обучены конкретной работе с конкретной живностью: повадкам бизонов и другой дичи (это называлось «чуять бизона»), аллюрам, способам уклонения, преследования, загона и многим другим вещам. Когда лошадей у индейцев стало предостаточно и появились люди, занимавшиеся воспитанием и тренировками охотничьих лошадей, «бизоньи пони», как правило, не участвовали в сражении. Хорошо обученное животное ценилось чрезвычайно высоко. За «бизонью» лошадь владелец мог получить от двадцати до ста обычных лошадей! Среди равнинных кри лишь одна из десяти типи имела хорошую бизонью лошадь. За владельцем такой лошади следовало множество семей, так как только он мог гарантированно обеспечить их существование. Они выполняли желания и просьбы владельца коня так, словно он был «король».