Григорий Лапшин - Автостопом через Африку

Накупавшись, я пошел наверх, чтобы сфотографировать аттракцион с моста.

— Добрый день. Можно мне выйти на мост, не имея визы Зимбабве. — Спросил я в окошечко замбийской таможни.

— Ты — русский? — Догадаться легко. Все остальные белые и черные люди, могут путешествовать без визы.

— Да. Но я хочу только сходить на мост, чтобы сфотографировать.

— Нет проблем. Оставь мне свой паспорт, вот тебе квитанция. Заберешь его, когда пойдешь обратно.

— Хорошо. Тогда я оставлю у Вас еще и свой рюкзак. Идет?

— Ну ладно. Заноси сюда.

Пешком вышел на мост. Удовольствие сигануть с самого высокого в мире атракциона «Джамп» стоило 90 долларов и была очередь желающих. Прыжок снимался на видеокамеру.

Как раз у меня на глазах две американских девушки прыгали связавшись друг с дружкой. Я заснял их полет вниз головой.

Обратно, от таможни до Ливингстона доехал на грузовике, придерживая в кузове холодильник.

В магазине купил 0,5 л. холодного сока за 1250 квача. Дешевле никакого питья не было — туристическое место, да и эта бутылочка стоила 1300, но 50 квача мне великодушно простили. К 18–30 выпил сок и стоплю на выезд из города, чтобы там переночевать в палатке, подальше от полиции и туристов. Останавливается «Лендровер». Водитель смуглый, а три пассажира в грязной рабочей одежде — черные.

— Гуд ивнинг. Айм тревелер фром раша… — Начинаю свой привычный разговор с водителем.

— Откуда откуда? Из России? — Переспрашивает водитель на чистом русском.

— Йес… Из Дубны московской области… — Ошарашено отвечаю я.

— А я из Ташкента — Отвечает водитель. — Ты что здесь делаешь?

— Вообще то, путешествую автостопом. А сейчас еду за город, чтобы переночевать в палатке.

— Давай ко мне, переночуешь у меня в guest-house.

— С удовольствием. Поехали.

Выяснилось, что житель Ташкента по имени Кабул уже шесть лет строит в Замбии различные объекты. Сейчас как раз ему нужно заехать на строительство школы.

На стройке все черные рабочие сидели и «курили», только вместо «Беломора», как мне показалось, они употребляли кое-что покруче. Кабул вышел из машины и стал убеждать их разгружать машину с досками. При этом он использовал те самые русские-народные слова, которые так хорошо запомнил вчерашний грек. Когда Кабул вернулся в машину, я рассказал ему о вчерашней встрече с греческими электриками.

— …вот и получается, что они запоминают только ругательства.

— А как еще с ними разговаривать? — Все никак не мог успокоиться Кабул — Они же по- другому не понимают!

— А ты по-английски пробовал?

— Пробовал. Только один из пятерых знает английский. Они же даже в школе не учились — строители.

— Но ведь они запоминают только ругательства и потом будут применять их где надо и не надо.

— Так и есть. Я уже слышал, как они и между собой по-русски ругаются.

— Да уж. Завидное проникновение русского народного языка в африканскую культуру. — Заметил я, когда мы въезжали в ворота «гостевого дома».

В восемь вечера, когда помылись и поужинали, Кабул предложил мне съездить с ним в город, попить в кабаке пиво-колу.

Выезжаем на северную окраину Ливингстона и вдруг я вижу в свете фар, что какой-то длинный белый человек разговаривает с водителем остановившейся маршрутки. На ногах человека вспыхивают белые катафоты.

— Стой! — Кричу я Кабулу. — Это наши! — И выбегаю из машины к человеку, спиной ко мне, засовывающему в маршрутку рюкзак.

— Давай его к нам! — Кричит Кабул вдогонку.

Я подбегаю сзади к Олегу Костенко и кладу руку к нему на плечо:

— Олег, у меня ташкентская вписка. Поехали к нам ночевать!

— Ой! Грил! Ты здесь откуда?

— Долго рассказывать. Два часа назад я застопил в городе советского человека. У него есть горячий душ и свободная кровать, а сейчас мы с ним едем в кабак, пить пиво.

— Очень заманчиво. — Осторожно отвечает Олег своим мягким и тихим голосом. — Пожалуй я не поеду сегодня в Лусаку и приму твое предложение.

Утром Кабул довез нас до выездного поста полиции.

Поток машин довольно большой — одна в десять минут — но все локальные. Только через два часа вписались в кузов до Choma.

На выезде из Чома сидим на рюкзаках и распиваем кефир с булками. Мимо проносится ЮАРский грузовик. Я вскочил и показал ему жест «Кулак с большим пальцем» вдогонку, т. к.

успел разглядеть, что водитель белый. Грузовик остановился и с удовольствием согласился везти нас хоть до Анголы. Это был первый случай на африканском континенте, когда белый водитель-дальнобойщик согласился подвезти меня.

Олег, несколько лет проживший в США, общался с драйвером, и перевел мне следующие сведения: водитель сам в молодости поездил автостопом по Аляске, Европе и Австралии.

Десять лет он был военным, служил в составе экспедиционного корпуса ЮАР, который оккупировал Намибию, чтобы контролировать крупнейший глубоководный порт западно- африканского побережья — Уолфиш-Бей. В 1990-ом году, когда при поддержке СССР Намибия получила независимость (последней среди всех стран Африки), его сократили из армии и с тех пор он работает водителем-дальнобойщиком. Возит различные грузы по всем дорогам южной Африки. От этого водителя мы узнали много полезных сведений о дорогах Зимбабве, Намибии, Анголы, Мозамбика, а так же подтвердили информацию, ранее полученную от г-на Жукова.

По словам юарского дальнобойщика, он ни за что не остановился бы на дорогах ЮАР, даже для белых автостопщиков. Он уверял, что в ЮАР такая большая преступность, что автостоп там не возможен в принципе.

Я вспомнил, что и в России водители часто говорят: «И как это вы путешествуете автостопом? Сейчас такая преступность! Я вообще-то никогда никому не останавливаю!»

В районе деревушки Moze мы попали в настоящий тропический ливень. Ветра не было, стена дождя стояла отвесно. Причем, по объему разлившейся воды было видно, что дождь здесь идет не один день — глиняные хижины стояли посреди коричневых озер, грязные потоки перекрывали асфальт трассы, многие деревья и заборы повалились, подмытые водой. Если ночью накроет таким «дождичком», то уже никакая палатка не поможет!