Григорий Лапшин - Автостопом через Африку

Вчера вечером до нужного дома меня довез инженер, который получал образование в Ростове-на-Дону. На закате сидим во дворе, пьем чай с родителями студента. Открываются ворота и входит еще один типичный суданец, сам черный, а одежды белые, и с порога заявляет по-русски:

— Привет, Россияне! Самогон пить будете?

— ??? Ты что, тоже учился в России? — Догадался я о происхождении самогоноварения в Хартуме.

— Да. В Воронежском политехническом университете. Так пойдем ко мне, самогона налью, что вы здесь сидите? …

— Это, а … как же шариат? «Сухой закон»?!

— Да бросьте вы! Фигня все это… — Улыбаясь заявлял на чисто русском языке мусульманин-самогонщик.

С трудом удалось отделаться в тот вечер от воронежского самогонщика. На следующее утро он пришел продолжить общение.

— Вы говорите, что дальше в Эфиопию едите?

— Да. У нас уже есть эфиопские визы в паспорте, завтра выдвигаемся на юг, в Гедарефе у нас стрелка с товарищами.

— Эфиопия совсем другая страна, не как Судан.

— А ты там был? Говорят, там православие… да и предки Пушкина оттуда родом…

— Нет, я там не был. Но у меня здесь недалеко друг есть, он из Эфиопии.

— Слушай, здорово как! А давай мы попросим твоего друга составить нам небольшой разговорник из нужных фраз на эфиопском языке. И хорошо бы еще вот эту путевую грамоту перевести на амхарский язык.

— Пойдем, попробуем.

Сергей Лекай, попрощавшись со всеми, поехал на юг, а я, с двумя русскоговорящими суданцами пошел общаться с арабско-говорящим эфиопом. Сей человек, немного светлее кожей чем суданцы, работал в кафе на окраине улицы. Довольно большая толпа сбежалась смотреть, как я составляю амхарский разговорник. Я называл фразу на арабском, эфиоп говорил ее на амхарском, я записывал русскими буквами на бумагу. Иногда русскоговорящие студенты помогали мне переводить с русского на арабский.

Примерно через час расспросов, выяснилось, что наш собеседник, собственно, не из Эфиопии, а беженец из Эритреи. Это молодое государство много лет воюет за независимость от Эфиопии, на манер нашей Чечни. Советский Союз оказывал Эфиопии военную помощь, и именно советские самолеты разбомбили дом моего собеседника и вынудили его бежать с Родины. До сих пор на многих советских картах нет государства Эритрея, хотя они отделились от Эфиопии еще тридцать лет назад. Пришлось мне улаживать политические разногласия в российско-эритрейских отношениях:

— Твоя страна давала эфиопской армии очень много оружия, ракет, танков и самолетов.

Очень много людей на моей родине погибло от вашего оружия — Обвинял поначалу беженец меня и всех русских людей в моем лице. Толпа возмущенно загудела.

— Но мое государство не спрашивало у меня разрешения, когда передавало эфиопам все это оружие! Ведь очень часто правительство делает что-то, не интересуясь мнением народа. Вот тебя, Мухамед, — обращаюсь я к своему суданскому другу, — Тебя спрашивают когда бомбят города на юге или оказывают военную помощь другому государству?

— Нет. Наше правительство одно из самых недемократичных в мире. Воля народа здесь никого не интересует.

— Вот так было и в СССР. Правительство посылало оружие и войска туда, куда считало нужным, а люди узнавали об этом только из газет. Вот сейчас наши войска воюют в Чечне, ты об этом конечно знаешь, там мусульмане тоже. Так ты думаешь простые русские или чеченские люди хотят воевать друг с другом? Нет! Это все делается из-за борьбы за нефтяную трубу. Мухамед, переведи ему подробнее про Чечню. — Обратился я к своему русско-арабскому переводчику-политологу.

— Верно! — Подтвердил эретреец, выслушав Мухамеда. — И наши простые люди не хотят воевать с Эфиопией, так же как и простые эфиопы… — Возбужденно заявил он, люди вокруг мудро закивали головами, еще до того, как мне перевели эту фразу.

— Вот видишь! Все дело в том, что на спорных территориях открыты богатейшие залежи полезных ископаемых, золота… вот за эти месторождения и идет многолетняя война. А Эфиопия потеряла из-за вас выход к морю, и там сейчас голод!

— Ты должен рассказать об этом всем, когда вернешься в Россию! — Захлопали меня по плечам окружавшие нас суданцы.

— Обязательно. Когда я вернусь, то напишу подробную книгу для русских людей, о том, что на самом деле сейчас делается в Африке. Там я расскажу правду и о Судане, и о Эфиопии и о других странах, которые я посещу по пути… Ведь большинство россиян даже не знают о существовании твоей Эритреи!..

Пожав руки, мы попрощались со всеми участниками «трехсторонних переговоров», я подарил эритрейцу на память свою визитку и фотографию зимнего леса. Вернулись домой к Мухамеду, переждать дневную жару, а в четыре часа и я собрал рюкзак, отправляясь на юг, вслед за Сергеем.

«Как жалко, что в этом доме не будет больше звучать русская речь» — С тоской сказал суданский студент, провожая меня до ворот.

Через несколько кварталов попал на очередное торжище. Подхожу к продавцу спелых бананов — в открытом кузове машины плодов больше тонны, стоят небольшие весы.

— Асалам алейкум! Мумкен нус-нус иля хадия? — Показываю пальцем на гроздь бананов.

От жары я перепутал арабские фразы «нус-нус» (половину) и «швея-швея» (чуть-чуть).

Получилась фраза «Можно половину в подарок?»

— Можно, конечно можно. — Соглашается продавец и начинает свешивать на весах ровно полкило бананов.

— Нет-нет. Пол кило не надо! Много! — Понял я свою ошибку. Но довольный продавец иже накладывает на одну чашу весов полукилограммовую гирю, а на другую спелые бананы.

— Во имя Аллаха, великого и милосердного! — Протягивает мне «хадию»

— Спасибо. Большое спасибо! — Придется, есть полкило вместо «чуть-чуть»…

Выбираясь дальше из Хартума на юг, застопил очень колоритного почтенного полицейского, про себя назвав его «полицейским генералом». Он был в золоченых портупеях, больших расшитых погонах и фуражке с красивой кокардой. «Генерал» был очень рад подвезти белого путешественника даже чуть больше, чем ему было по пути. Он знал несколько русских слов и чуть больше английских, его форма очень походила на форму английских офицеров конца 19-го века. Вскоре наша машина попала в толчею рынка. Многие люди, узнавая машину и ее владельца, почтительно расступались и склоняли голову, демонстрируя уважение. Видимо, мой водитель, был большим начальником в этих местах. Догадка подтвердилась, когда мы притормозили около торговца бананами. «Генерал» высунул толстую руку из окна и поманил жестом бородатого продавца. Тот сразу согнулся, выражая свое почтение и мелкими шажками засеменил к машине, протягивая в окно две большие грозди самых лучших бананов. Бананы, оказалось, предназначались мне. Даже не поблагодарив торговца, водитель поехал дальше, уговаривая меня забрать все бананы (больше пяти килограмм!), несмотря на мои оправдания, что мне столько никогда не съесть.