Григорий Лапшин - Автостопом через Африку

Зстопили самосвал с сухим песком и доехали до первой остановки городского автобуса.

Окраины столицы ничем не отличаются от кривых улочек прочих, уже посещенных нами городов Эфиопии. Грязь только усугубляется дождем, на автобусной остановке нет скамеек, но зато повсюду много попрошаек и нищих.

Автобус большой и полупустой. Очевидно, мы первые «белые пассажиры» в нем, но здесь, слава Богу, никто не кричит «ю-ю». Кондуктор сидит на привычном нам месте, только огорожен от пассажиров стеклянной загородкой. За 50 местных копеек выдают билетик, очень похожий на московский.

Нам повезло с автобусом, всего с одной пересадкой мы доехали к самым воротам родного посольства.

Общеизвестно, что когда Эфиопия «развивалась по социалистическому пути», то «Советский народ протягивал руку помощи братскому народу Эфиопии». СССР давал оружие и медикаменты, строил больницы и университеты, мельницы и элеваторы, строительные комбинаты и аэропорты.… В былые годы, до 6000 эфиопских студентов ежегодно выезжали на обучение в Советский Союз. А сколько еще было военных советников и иных специалистов?

Неудивительно, что посольство СССР было самое большое не только в Аддис-Абебе, но и, наверняка, на всем африканском континенте. После распада СССР, Российская Федерация стала приемником всей собственности СССР в других странах (,но в «довесок», нам достались и обязательства по всем внешним долгам СССР.) Во многих наших учреждениях МИДа наступили «тяжелые времена» и было принято мудрое решение продать часть территории посольства в Аддис-Абебе. Сначала треть продали посольству Кении, потом еще почти столько же посольству Великобритании. Напоследок, с запада отдали наименее благоустроенную часть территории под высшее учебное заведение. Кенийцы и англичане получили не только территорию, но и целые комплексы зданий и жилых помещений.

И вот, в октябре 2000-го года, несколько минут рейсовый автобус ехал вдоль белого забора с колючей проволокой, который когда-то ограждал от города огромную территорию дипломатической миссии СССР. Но и сейчас наше посольство не маленькое — достаточно сказать, что там живут все командированные граждане России, и передвигаться по территории (или в магазин напротив) они предпочитают на шикарных машинах. Всего на территории, как мы потом узнали, постоянно проживают около 150-ти семей.

В ожидании времени стрелки мы зашли в кафе напротив посольских ворот, где персонал довольно хорошо говорит по-русски и заворачивает булочки в старые газеты «Собеседник».

Вскоре из ворот показались Гриша Кубатьян, Андрей Мамонов и Кирилл Степанов.

Последние двое, напомню читателю, не дождались в Каире визы Судана, настреляли недостающую сумму денег у богатых арабов и перелетели в Аддис-Абебу из Египта на рейсовом самолете. Уже несколько дней они привыкают к эфиопскому менталитету, ю-юкалам, и холодным дождям после жаркого и сухого Каира. Юрий Генералов, с которым мы расстались у берегов озера Тана, второй день лежит под капельницей в госпитале Российского Красного Креста. Там он лечится от тяжелой «клеточной» формы вредной амебы и тропической малярии, мечтая после выздоровления поскорее вернуться домой. Посольство, сначала вписало в пустующую комнату Андрея и Кирилла, потом вписало в госпиталь Юру, после чего, узнав, что из Судана едут еще шестеро, вписку закрыло, и остальных не пускали даже на территорию, сославшись на «тесноту». Приехавший вслед за больным Юрой, Гриша Кубатьян, нашел приют в бесплатной гостинице при итальянском католическом храме, где и болеет, по моим предположениям, тоже малярией.

Мы оставили рюкзаки на проходной посольства, (вопрос вписки решили отложить до вечера) и пошли в посольство Танзании. Нам повезло — тетушка-секретарша, раньше работала в Москве и очень радушно отнеслась к нашему приезду. Мы сдали ей паспорта и анкеты, приложив ксерокопии наших «путевых грамот». Тетушка обещала поговорить с танзанийским консулом, чтобы нам визы выдали бесплатно.

Теперь мы поехали в госпиталь навещать Юру, и только Кубатьян пошел на вписку, ибо, как мне кажется, он немного боялся врачей. Ведь они могут поставить такой страшный диагноз, что ему придется возвращаться домой вместе с Юрой, и тогда даже бесплатная танзанийская виза уже не понадобится.

«BALCHA» — госпиталь. — Отношение к нам, со стороны русских людей. — Наболевшие вопросы. — Проблема вписки. — Визит к родному консулу. — Одни выписываются, другие ложатся — круговорот больных в Балче.

До госпиталя дошли пешком через центр города. Главная улица и площадь (естественно «площадь Независимости») содержались в образцовом, по эфиопским меркам, порядке.

Некоторые здания из бетона вполне могли бы называться «небоскребами», ибо даже имея десять этажей, они возвышались на морем трущоб, подобно белым айсбергам в океане мелких, темных от воды, льдин. Движение по магистральным улицам было многорядным, но процент «не рейсового» транспорта весьма невелик. Больше всего по улицам столицы катилось советских «Жигулей», бело-синей расцветки. На одного платежеспособного пассажира в Аддис- Абебе приходилось, наверное, не меньше десяти таксомоторов. Для черного населения, таксисты назначали весьма умеренную цену за проезд, ибо конкуренция высока. Когда нам, через несколько дней понадобилось вызывать такси вместо «скорой помощи» (так дешевле), то мы попросили сделать это наших эфиопских друзей, и проезд из одной окраины столицы в другой на «жигулях», обошелся всего в 12 быр.

На подступах к госпиталю стали попадаться больные, прокаженные и просто калеки. Они приняли нас за русских врачей и стали, отталкивая друг друга, показывать нам свои культи, язвы и раны, обезображенные конечности и прочие части тела. К счастью, у ворот их отогнал охранник, беспрепятственно пропустив нас на территорию. Над воротами надпись на амхарском и английском языках: «RUSSIAN RED CROSS SOCIETY» и пониже, чуть помельче шрифтом, «DEJAMATCH BALCHA MEMORIAL HOSPITAL»

Как нам позже объяснили, DEJAMATCH BALCHA был героем одной из эфиопских революций, и геройски погиб за «всеобщее счастье трудового народа». В 1987-ом году его именем был назван новейший (по тем временам, да и сейчас по «африканским» меркам один из лучших) госпиталь, который Советский Красный Крест построил, опять таки «… в дар от советского народа…» Но, к сожалению, Российский Красный Крест не перечисляет на содержание госпиталя ни одного рубля с 1993-го года. Так что надпись «RED CROSS» теперь имеет чисто символическое значение. Госпиталь работает на полной самоокупаемости и лечит только тех, кто в состоянии заплатить за лечение. Авторитет советский врачей в Африке очень высок — здесь лечатся министры, президенты, их родственники, местная знать, а теперь еще и российские автостопщики. К последней категории в данный момент принадлежал наш товарищ Юра, лечившийся за счет российского посольства.