А. Савельев - Крыши. Сувениры морских глубин...(Сделай сам №1•2005)

Лишения и тяготы труда не остановили мастеровых, и через два с половиной года после обращения в сенат подготовительная работа завершилась. 26 ноября 1734 года, после молебна, затопили печи.

Процесс плавки шел своим чередом, по всем правилам, однако на четвертый день из двух печей медь ушла, и отлить колокол не удалось.

В ту пору династия мастеров-литейщиков Маториных была известна не только в Москве, но и за ее пределами. Многие церкви перекликались звоном колоколов, отлитых старшим в роду Федором Маториным, а его сын Иван, прежде чем взяться за исполнение колокола-гиганта, сделал еще при Петре I колокол в 4000 пудов для Троице-Сергиева монастыря. К сожалению, о деятельности московских мастеровых мало что известно.

Для восстановления форм и печей потребовался еще год. За два месяца до триумфального события, после многих лет напряженного труда и лишений умер Иван Маторин, завещав сыну Михаилу довести дело до конца.

Плоть его — сплав знатных колоколов

23 ноября 1735 года при большом стечении народа, чинов полиции и команды пожарных, по окончании литургии в Успенском соборе, коломенский архиепископ Вениамин обошел крестным ходом все постройки и, отслужив молебен, затопил печь. На третий день при всеобщем ликовании людей отливка чудо-колокола благополучно завершилась. Пять лет понадобилось русским мастерам для создания величайшего произведения монументального искусства, шедевра литейного дела. На колоколе навечно запечатлены имена создателей: «Отлит сей колокол российским мастером Иваном Федоровым сыном Маториным с сыном своим Михаилом Маториным».

В один из теплых апрельских дней я стою у Царь-колокола и вчитываюсь в потертые или нечетко отлитые строки старинного письма, которые вот уже более семи десятилетий нигде не публиковались: «Благочистивейшия и самодержавнийшия, Великия государыни Императрицы Анны Иоанновны, Самодержицы всея России повелением во славу Бога в Троице славимаго, в честь Пресвятыя Богоматери к Первособорной церкви славнаго Ея Успения отлит колокол из меди прежняго, осмь тысяч пуд колокола, пожаром поврежденного с прибавлением материй двух тысяч пуд, от создания мира 7242 от Рождества же по плоти Бога слова 1734-го, благополучнаго Ея Величества царствования в четвертое лето».

Невиданной величины колокол весом в 200 тонн и высотой 6,14 метра стал наряду с Царь-пушкой гордостью и украшением Кремля. По своему величию, да и родословной, колокол — истинный царь среди других колоколов, плоть его — сплав знатных колоколов-предшественников. Ему была уготована особая миссия: в торжественные дни созывать москвичей на молебен или оповещать о событиях первостепенной значимости. Специалисты утверждают: приведись ему висеть на сверхкрепких подмостках, звон его могли бы слышать горожане в радиусе десятков километров. В те годы, когда Маторины создавали свой гигант, они разработали две модели подъема, н. о время их не сохранило.

Не прошло и двух лет, как был создан колокол, но очередной пожар охватил Кремль. Пылали деревянные постройки и сооружения, видимо, при их тушении от охлаждения водой и откололся кусок весом 11,5 тонны. Не раз правительство ставило вопрос об извлечении Царь-колокола из десятиметрового котлована, однако то руки не доходили, то средств и умельцев не находили. Только через 100 лет начались подготовительные работы для подъема могучего колокола.

Рис. 75. Царь-Колокол. Открытка начала XX века

Утром 30 апреля 1836 года под руководством талантливого французского инженера Монферрана была предпринята попытка, закончившаяся неудачно. Канаты, не выдержав сильной нагрузки, порвались. Достойной техники не существовало, приходилось изобретать и возводить громадные сооружения, чтобы вытянуть на поверхность земли подобную махину и поставить на постамент для обзора.

В летний солнечный день 23 июля приступили к новому подъему. Под шумные возгласы москвичей колокол поднят, около часа потребовалось инженеру, чтобы провести сложнейшую операцию по извлечению. Теперь народ мог рассмотреть Царь-колокол во всей красе: и затейливые рисунки орнамента, и погрудные изображения святых, в полный рост — царя Алексея Михайловича и императрицу Анну Иоанновну.

Порой участь колоколов сродни людской: за бунтарский призыв их наказывали плетьми, вырывали язык, ссылали в глухие места. В отдельные периоды развития государства судьба колоколов оказывалась просто плачевной. Так, после неудачного сражения под Нарвой Петр I приказал свозить колокола из церквей для отливки из них пушек. Подобная экзекуция произошла и после 1917 года, когда одной из задач новых идеологов явилось разрушение русской культуры, памятников старины и духовности.

Судьба Царь-колокола — типично русская и полная взлетов и падений. С величайшим усилием воли и труда создать, похоронить на 100 лет в земле, поднять и представить на обозрение народа и горбиться им, затем на несколько десятилетий забыть про него, никого не подпускать — и вновь гордиться умением простых и великих русских мастеров!

Что есть Истина?

Началось новое тысячелетие. Часы повели отсчет с первого года, с первого века. Какими они будут? Все зависит от нас, какими мы будем. И чтобы это лучше понять, задумаемся над малоизвестными страницами древней истории, обратимся к эпохе жизни на земле Иисуса Христа и через призму Православия рассмотрим трагические дни военного лихолетья, потрясшего нашу страну и народ.

О Понтии Пилате — прокураторе, правителе Палестины, одной из римских провинций, известно не многое, но важное. Именно на время его правления (26–28 гг. по Рождеству Христову) приходится земная жизнь и приснопамятные деяния Иисуса Христа, чудесным образом описанные четырьмя Евангелистами. Правитель соседней Галилеи Ирод и Пилат остались в народной памяти как душегубы, и до сих пор их имена употребляются как нарицательные.

В эти же годы проконсулом в Иудее был римский сенатор Лентул. Думается, что его имя заслуживает доброго внимания. Ведь именно ему принадлежит честь первым сообщить в Сенат о появлении необыкновенного человека по имени Иисус Христос. Из докладной записки видно, что сам Лентул был человеком достаточно образованным, разумным, неплохо разбирался в людях. Нет сомнения, что он видел воочию Иисуса Христа, наблюдал за ним и скорее всего общался с ним. Все это помогло ему составить четкий портрет Сына Божия и передать свое ощущение о встрече с Ним. «Великому и почтенному сенату Римскому сенатор Лентул, правящий Иудеею, здравия желаю, — с таких обычных и казенных слов начал он свое обращение к сенаторам. — В наши времена появился и ныне есть еще у нас человек необычайной добродетели, называемый Иисус Христос. Народ почитает его пророком Истины: его ученики удостаивают этого мужа быть Сыном Божиим. Он воскрешает мертвых, он исцеляет всякого рода болезни словом одним. Этот человек большого и величественного вида, и есть таков: кто его лишь только увидит, то ощутит в себе вдруг к нему почтение, смешанное со страхом. Он отменно строен, волосы его цвета ореха зрелого, гладки до ушей, а от оных до низу кудрявы: они крепки и блистающи, простираются до плеч, посреди головы разделяются на обе стороны, по обычаю назареев; лоб ровный, не имеющий морщин, так же как и все лицо его чисто и на нем никаких пятен нет; украшено оно благородным постоянством: нос и рот хорошо расположены, бороду имеет такого же цвета, как и волосы на голове, густую, но не долгую, раздвоившуюся на конце. Его взгляд тих, заключающий в себе важность совершенного человека; глаза его небесного цвета, пронзительны и остры, тих и приятен в учении, однако же, с размерною строгостию; он весел без нарушения своего величества; никто его почти не видит смеющимся, но часто видят плачущего; его руки приятного вида; говорит немного, но разговоры его основательны. Одним словом, этот человек отменнее всех сынов человеческих, и в нем видна истина, в которой лести нет».