Ирина Мартынова - Бани. Полная энциклопедия

Русская баня едва ли не одно из самых древних сооружений, конструкция которого дошла до наших дней. Крестьянин начинал постройку дома с бани. В ней первое время и жил. В деревнях баня — это чаще всего избушка, срубленная из бревен. Строили без чертежей — все в голове держали. Бревна укладывали венцами, т. е. горизонтальными рядами, как говорят, бревно с бревном затейливо перекрещивается. Подходишь к такой баньке, и она, словно из доброй сказки, приветливо встречает тебя.

Дерево, кроме своих бесспорных технологических качеств и биологических достоинств, имеет еще одно, пожалуй самое главное — тысячелетнюю привязанность к нему человека. Дерево радует своим внешним видом, ароматом, ощущением тепла. Пробуждает добрые эмоции, а значит, оздоровляет.

Зачастую баня наполовину погружена в землю. А то и вовсе строили бани-землянки. Такая баня, пожалуй, самая древняя. Ее можно увидеть в селах и поныне. А в годы Великой Отечественной войны бани-землянки сооружали партизаны. Непритязательная банька исправно «держит» тепло. Чтобы ее оборудовать, не требуется много времени, материалов и средств.

Классическая русская баня состояла из двух отделений: предбанника и парилки. Сруб рубили из еловых бревен. Для лучшего удержания тепла в бревнах вырубали широкие пазы. В них закладывали обильный слой мха — материала с высокими теплоизоляционными свойствами. На потолочный настил из плах стелили в несколько рядов бересту, поверх нее накладывали толстый слой мха и все загнетали пластинами дерна. Крышу ставили двухскатную из теса. Двери из двухдюймовых досок, скрепленные шпонками, тщательно подгоняли к косякам и навешивали на кованые петли. Пол настилали с уклоном под потолок. Под полом рыли яму для сточной воды. В ряд с каменкой устраивали полок с таким расчетом, чтобы сидящий на нем человек не касался головой потолка, а по ширине так, чтобы двое могли лечь, не стесняя друг друга. Напротив полка прорубался проем в стене для двойных рам, а напротив каменки — ветрянка для выхода дыма и регулирования температуры с помощью задвижки. Справа от выхода стояли два ушата: в углу — для горячей воды, ниже ветрянки — с холодной. От ушатов вдоль стены, а также вдоль боковой стенки до полка шла скамья-рундук. Перед полком — приступок. Непременно имелась и передвижная скамейка. Шайки, изготовленные из тонких осиновых клепок, держали на полке или на задней скамье.

Самое главное в бане — каменка, накопитель тепла. Как правило, ее размещали с левой стороны от выхода из предбанника. Занимала она чуть меньше четверти парилки. Для каменки выбирали определенные камни, окатанные ледником. Колотых камней синего цвета избегали, они испускают угар. Переднюю часть каменки, устья или чело складывали из трех камней — троекамень. За ним по форме яичной скорлупы выкладывали топку. Свершить арку над топкой — дело непростое: валуны диаметром не более 15–20 см укладывали так, чтобы они заклинивали друг друга и не проваливались в топку. Поверх купола клали камни меньшего диаметра, а поверх них насыпались камушки размером от крупного яйца до воробьиного. Толщина стенок и купола составляла 75 см. высота — 1 м 10 см. Пламя нагревало равномерно и экономично все части каменки. Дым проходил между камней как сквозь сито, а сажа догорала в кладке купола.

В X в. в Киеве и Новгороде, по свидетельству летописца Нестора, уже имелось много бань, в которых пользовались вениками и обливались холодной водой или купались в проруби.

Русские бани были предназначены для омовений тела, а не для развлечений. Поэтому их не строили просторными. Однако баня играла большую роль и в различных обрядах. Например, баня считалась необходимой накануне венчания и на другой день свадьбы, причем посещение бани сопровождалось особыми церемониями.

Бани испокон веков топили в субботу и перед великими праздниками. Топить баню иногда доверяли подросткам, но чаще это делали пожилые люди. Рачительный хозяин с весны готовил березовые или ольховые дрова. Дым, образующийся при сгорании березовых дров, содержит деготь. Он оседает на потолке и на бревнах стен, дезинфицируя и покрывая их как бы черным блестящим лаком. Прогрев каменки в зимнее время длился до трех, четырех часов и более. В это время банщик наполнял оба ушата водой и закладывал на раскаленные угли гладкие, без трещин камни. Калились они докрасна — «разожгут их докрасна». К этому времени весь дым выходил из бани через ветрянку и раскрытые двери. Банщик двумя промоченными лопаточками выхватывал из топки каленыши и один за другим опускал в ушат. Таким способом вода нагревалась почти до кипения. Из топки во избежание угара выгребали угли и золу. После этого банщик старым распаренным веником обметал потолок и стены, окатывал горячей водой скамьи и полок, плотно перекрывал ветрянку задвижкой и закрывал дверь. Так баня выстаивалась не менее часа. Тепло равномерно растекалось по всему помещению, прогревался пол, исчезал угар.

Дома хозяйки готовили чистое белье, прокатав его еще раз на скамье рублем. Кто-нибудь из мужчин забирался на чердак и снимал пару веников, один для мужчин, второй для женщин.

В первую очередь в баню шли мужчины с парнями-подростками, обязательно натощак. С собой брали белье, веник и туесок кваса. Снятое с себя белье растряхивали и развешивали на грядке-жердочке, расположенной вдоль стенки каменки, с тем расчетом, чтобы оно «прокалилось от случайных паразитов и незримой нечисти». Старший из мужчин готовил веник: размачивал его в шайке горячей воды, потом клал на каменку и, спрыснув изо рта квасом, поворачивал до тех пор, пока от него не начинал исходить легкий ароматный дух, а листья становились мягкими, но не липкими. Пока еще в бане не было пара, все мылись, иногда со щелоком, растираясь мочалками. После этого давали пар, плеская на каменку квас. Жар от него поднимался легкий, необжигающий, с кисловатым запахом горячего хлеба.

Чаще двое мужчин, надев, чтобы не жгло, на руки рукавицы, а на головы шапки, чтобы головы не перегревались и не «екало» сердце, забирались на полок и поочередно начинали хлестать друг друга, «поднимать на себя прутья молодые и бить себя сами». Постепенно с нарастающим азартом веник перехватывали из рук в руки, ни на мгновение не оставляя его без действия. Парильщики издавали восторженные возгласы и просили того, кто находился внизу, поддать жару. Так они доходили до самозабвения и «до того себя добьют, что едва вылезут, чуть живые». Наконец наступал такой момент, что жар становился невмоготу, и тогда они срывались с полка, выбегали из бани, бросались в сугробы снега зимой или в речку летом «и только так оживут». Пребывание в снегу или в речке после парилки допускалось недолгое, в противном случае оно могло обернуться простудой.