Ж. Богданова - Пуаро. Детективные головоломки для тренинга мозга

«Мне еще не ясно ухожу боже и лишаю себя этой моей, мученической унизительной жизни. Элен».

– Что же ей было не ясно, а, Флеминг? Кстати, знаки препинания стоят как-то странно. Особенно запятая. Ваша супруга была неграмотной?

– Что Вы, сэр. Она специалист в лингвистике. Увольте, мне сейчас не до этого, инспектор. Я …

– Сэм Флеминг, Вы арестованы по обвинению в убийстве собственной жены.

Ответ:Шмидт прочитал записку по первым буквам и получилось: «Меня убил Сэм, муж».

Труп погибшего лежал на железнодорожной насыпи, а следы на теле свидетельствовали о неудачной попытке спрыгнуть с поезда на скорости 100 км в час.

– Сломана шея, вероятно, он погиб на месте, – сказал доктор Холлидей после осмотра. – Кто он?

– Том Варнер, рэкетир, – ответил инспектор Шмидт. – Он, должно быть, выскочил из скоростного поезда, который выехал из Чикаго в Лос-Анджелес во вторник ночью и прошел здесь в среду около четырех часов во второй половине дня.

Это единственный поезд на сегодня.

– Почему Вы уверены, что Варнер сам выпрыгнул из поезда? – спросил Холлидей.

– С одной стороны, деньги в бумажнике, с другой – его чемоданы.

– Чемоданы?

– Я покажу Вам, – сказал Шмидт, заслоняя глаза от заходящего солнца, когда они шли вдоль железнодорожной полосы.

Через пятьсот метров они увидели первый чемодан. В нем находилась дорогая одежда с монограммой «Т.В.».

В двухстах ярдах дальше лежал второй чемодан. В нем находилось 50 000$ в новых двадцатидолларовых банкнотах.

– Фальшивые, – сказал инспектор. – Видимо, кто-то хотел их захватить, но Варнер решил лучше спрыгнуть с поезда, чем отказаться от них.

– Видимо, кто-то хочет, чтобы полиция этому поверила, – сказал Холлидей. – Убийце пришлось много попыхтеть, чтобы сбросить Варена с поезда.

Ответ:Чемоданы были найдены вдали от тела на запад (в стороне заходящего солнца), в том же направлении, куда и ехал поезд из Чикаго в Лос-Анджелес. Следовательно, Варен был выброшен из поезда первым, а его чемоданы – несколькими секундами позже.

Инспектор Шмидт сидел на берегу океана перед домом филателиста мистера Мэрфи. Он внимательно разглядывал птичьи следы, которые вели к воде и обрывались у ее кромки.

– Чайка взлетела примерно полчаса назад, – сказал Шмидт, – иначе бы ее следы смыл прилив.

– Я попросил Вас приехать для того, чтобы Вы помогли мне успокоить господина Дрейка, он приедет с минуты на минуту. А Вы рассказываете мне о чайках! – воскликнул Мэрфи.

– Я прекрасно вас понимаю. Вы говорите, что у Вас были две единственные сохранившиеся до наших дней редкие марки выпуска 1853 года.

– Да, именно так. Обе марки лежали на моем столе. Я приготовил их специально для него, он собирался уплатить 10 000 долларов за лучшую из них.

– А окно прямо у стола, выходящее на сторону океана, было приоткрыто, так?

– Да, все утро к океану дул сильный ветер. Окно распахнулось из-за сквозняка и одну из марок сдуло ветром и унесло прямо в океан! Вторую мне, к счастью, удалось спасти.

– Но сейчас ветра нет.

– Да, ветер утих полчаса назад, как раз тогда я Вам позвонил.

– Это означает, что оставшаяся уникальная марка автоматически повышается в цене вдвое, – сказал Шмидт, – и Вы хотите, чтобы я подтвердил покупателю Ваш рассказ. Но я этого не сделаю, так как «улетевшая» марка находится у Вас.

Ответ:Птица взлетает против ветра, значит, полчаса назад ветер был со стороны океана, а не наоборот. Значит, марку не могло унести в океан, как утверждал Мэрфи.

Миссис Смит, вдова, которой, как все думали, принадлежали восемь с четвертью процентов всего Нью-Йорка, могла исполнить любой свой каприз, кроме одного.

Она никогда не могла запутать известного сыщика Эркюля Пуаро.

Пуаро внимательно слушал ее, когда она стала рассказывать о случившейся с ней неприятности.

– Вы не представляете, насколько я прошлой ночью была близка к гибели и потере своих драгоценностей, – начала она. – Было приблизительно три часа утра, когда меня разбудил какой-то странный шум. Человек в маске стоял в моей комнате, направив на меня оружие и приказав молчать. Еще я увидела при свете луны двоих мужчин, которые залазили в открытое окно. Меня связали, заткнули рот и грубо бросили спиной на кровать, а эти чудовища пошли к моим драгоценностям. Я видела, как они наполняли мешок драгоценными камнями. Из-за страха за свою жизнь я не смела что-либо предпринимать, пока они не вылезли в окно. Я закричала с призывом о помощи, как только последний из них вылез. На мое счастье, патрульный Кейн находился через квартал и услышал мои крики. Убегая от него, грабители в спешке бросили драгоценности. Но я не знаю, сколько времени я еще буду приходить в себя от того, что пережила!

Пуаро иронично улыбнулся.

– Дорогая моя миссис Смит, сказал он. – Ваше выздоровление после неприятности, которой на самом деле и не было, будет очень скорым.

Ответ:Если миссис Смит была так беспомощна, была связана, и ей заткнули рот, то она не могла кричать настолько громко, чтобы ее услышал патрульный полицейский, находящийся аж в квартале от ее дома.

Прогуливаясь по окрестностям своего участка, инспектор Шмидт увидел, как на прямом, ровном и свободном шоссе столкнулись два легковых автомобиля.

Сотрудник дорожной полиции был уже на месте и записывал показания участников аварии.

– Я оставил свою машину на обочине и вышел пройтись по лесу. Когда вернулся, уже темнело, приближалась гроза.

Когда я садился в салон своего автомобиля, то заметил, что сзади на бешеной скорости мчится машина. Ожидая, когда она проедет, я оглянулся и увидел справа, над лесом, ярко проступающую радугу. Смотрю я на нее, и вдруг слышу страшный удар, какая-то неведомая сила откидывает меня вправо, дверь смята, стекло разбито…

Я не виноват в аварии, потому что делал все правильно!

– Я только что выехал из полосы сильного ливня. Ветровое стекло было настолько сильно залито водой, что дворники не успевали сгонять ее, солнце было низкое и било в глаза, но автомобиль на обочине я приметил издали и на всякий случай сбросил газ.

Как только я приблизился, он вдруг резко тронулся и выехал на середину дороги. Я абсолютно ничего не успел сделать!

(Шмидт): – Совершенно очевидно, что один водитель лжет. Ясно даже, кто именно.