Heike Bonin - Из залов судебных заседаний мира

Вы можете вспомнить, джентльмены, то заседание Палаты представителей, на котором член парламента Рикерт прочитал, что в одной из газет было написано: «Это ритуальное убийство, Бушхофф, и никто другой не является убийцей». через которую были затуманены кровавые сказки, тогда нужно прийти к убеждению, что в этом волнении есть система. Люди совершенно не заинтересованы в том, чтобы выяснять, кто действительно виноват; сам этот акт был для них долгожданным средством агитации. Это не моя работа здесь выступать против антисемитского поведения. Если люди считают своим долгом работать над изгнанием евреев из Германии и возвращением времен Августа, habeant sibi. Моя работа как защитника совершенно другая. Но вы понимаете, господа, если бы Бушхоффу не удалось так убедительно доказать свое алиби, к каким последствиям имела бы тогда эта агитация. Затем защитник обсудил реальные факты, а затем продолжил: Мне не нужно давать вам другое описание подсудимого, он должен был стать вам достаточно известен в течение десятидневного слушания. Я просто хочу напомнить вам поистине драматический инцидент с мешком. Должен признаться, когда подсудимому представили мешок с красно-коричневыми пятнами, я почти поверил себе, что некоторые признаки вины подсудимого могут быть установлены. Но вы помните беспристрастность, с которой подсудимый выступил вперед, и когда председатель спросил, как он объяснил красно-коричневые пятна на мешке, он дал самый естественный ответ в мире: он использовал мешок для копчения мяса и подозрительных пятен. были пятна дыма. Но помимо этого необходимо учитывать и образ жизни обвиняемого. Вы слышали, что Бушхофф ходил в синагогу каждое утро и вечер в день смерти своего отца, что он постился до полудня в тот день, что он молился перед тем, как сесть со своей семьей. Тот, кто так свято вспоминает своих умерших родителей и кто в качестве награды пробуждает любовь своих детей, не тот дерево, из которого вырезаны убийцы. Адвокат защиты более подробно остановился на показаниях свидетеля Мёльдерса и попытался доказать, что большое волнение в Ксантене привело людей к навязчивой идее, в которую они сами верили. Адвокат заключил: «Я не разделяю надежды первого прокурора на то, что агитация прекратится после окончания этого слушания, но после того, как вы вынесете вердикт, мы сможем сказать: правда восторжествовала.

Защита адвоката Флайшхауэр (Клив): Вы должны знать, господа присяжные, что я был атакован самым возмутительным образом, когда я взял на себя защиту. Даже в палате представителей, человек чье положение должно предполагать, что он, по крайней мере придерживаться истины, заподозрил меня самым неквалифицированным образом. Я могу заверить вас, господин присяжных заседателей, что, несмотря на все эти очернение я считал это моей самой большой честь защищать Ответчик Buschhoff, чья невиновность был столь очевиден с самого начала. Мои десять лет как местный адвокат избавляет меня от неприятностей оправдываясь к вам, тем более, что честь нападавших не превышая своих атак. Но я также могу заверить вас, что я никогда, никогда не защитить человека, который я мог бы даже подозреваемый кровь на пальцах. Если бы я не был убежден в невиновности Buschhoff, я бы только один сомнение в связи с этим, я бы, конечно, не будет в этот момент. Вы помните, господа, что когда в декабре до н. э. J. Обвиняемый был освобожден из тюрьмы и буря негодования возникла в антисемитской прессе, хотя суд еще не был прекращен с этим освобождением из тюрьмы. Нож нахождения окружного врача д – р Farmer. Это было причиной того, что повторный арест Buschhoff и, наконец, открытие основного производства было решено. Последнее не произошло, потому что они считали, что они были виновны, а потому, что они хотели доказать всему миру, что не было никакого истинного слова за все подозрения. И переговоры, поведение которых не осталось ничего лучшего с точки зрения беспристрастности, продемонстрировал невиновность Buschhoff самым блестящим образом. Первый прокурор прав, когда он говорит, что ни один ответчик никогда не установил его алиби с точностью выше. А как обвиняемый ведет себя? Он так сильно преследовали и злословили, который находился в предварительном заключении так долго на страшном обвинению в совершении убийства, не имеет никакого грубого слова против компрометирующих свидетелей, которые пытались извлечь выгоду из каждого инцидента, ответил. Иногда свидетели заметили большое участие, иногда отсутствие участия. В любом случае, исследование показало, что ни один свидетель не показал муж Hegmanns’ и симпатии жены столько, сколько в качестве ответчика. Но он также доказал, что человек, который любит истину во всех отношениях. Не один неправда может быть доказана его. Когда ему сказали, что он должен скорее признать ничтожными вещами, а не лежать на отрицании, он ответил: «Я ничего не могу, что это не так признают. Защитник затем вошел в более подробно на показаниях свидетелей, а затем продолжил: Я тоже не могу разделить надежду Генерального прокурора о том, что антисемитская агитация придет к концу с этим процессом. Боюсь: ложь будет продолжаться. Это хорошо известный факт, что для того, чтобы затемнить истину он принимает по крайней мере, 7 лжи. Но я придерживаюсь мнения, что 7 раз 70 вранье необходимо сохранить структуру лжи антисемитов. Просто большая забота и внимание, с которым вы, господа присяжные, после переговоров, дает мне гарантию, что, даже если ложь не будет молчать, справедливость и правосудие будет практиковаться в этой комнате. Я также надеюсь, что с этим процессом старой феи крови сказка исчезнет из мира. Когда вы покинете комнату, я прошу вас принять в свое сердце образ человека, который, хотя и лишен свободы так долго, будет иметь горький хлеб милостыню, оторванные от своей семьи и вынужден бешеной спешке, чтобы поесть, есть нес свою судьбу с отставкой, потому что он знает, что он невиновен, потому что он знает, что истина должна прийти к свету и что справедливость и справедливость все еще практикуется в Пруссии.

Я могу сократить мою защиту тем более, что представители обвинения осуществляют самые красивые права прокуратуры в этом процессе, который является не только привлечь к ответственности виновных, но и защитить невинных.

Адвокат Гаммерсбах (Кельн): MH jury! Когда начался судебный процесс, мы, знавшие досье, ожидали оправдательного приговора, но после того, как мы заслушали доказательства, это ожидание стало для нас несомненным. Вы знаете, что население в Ксантене, скорее всего, вызвано экспертным заключением господа DDr. Штайнер и ван Хаусен немедленно заявили, что было совершено ритуальное убийство. Не может быть никаких сомнений в том, что этот слух был главным препятствием для любой успешной деятельности по разрешению вопроса. Когда мы узнали, что обвинение предъявлено, мы с коллегами пришли к выводу, что прокуратура не разделяет популярное суеверие сказки о крови, но у них были другие причины для предъявления обвинения. Мы с самого начала были уверены, что прокуратуре не нужен научный отчет о ритуальном убийстве. Только вы видели, мистер Х., что в основе свидетельских показаний было ритуальное убийство. Можно было посочувствовать свидетелю Малльманну, что в его сердце была убежденность в ритуальных убийствах и что по этой причине он считал Бушгофа преступником. Предполагаемое отсутствие крови в трупе и предполагаемый разрез на бойне стали причиной возникновения этого старого народного суеверия. Сказка настолько глупа, что я мог бы на короткое время проигнорировать ее, если бы не знал, что она преследует умы невежественного населения и питается для целей политических партий. Если бы нас, христиан, обвиняли в том, что нам нужна кровь людей разных вероисповеданий и поэтому мы должны совершать убийства, то я бы ответил: в наших основных законах, в десяти заповедях сказано: «Не убивайте». Это фактически опровергает все обвинение.