Журнал Здоровье №2 (86) 1962

Я встретил Иосифа через год после его несчастья. Передо мною был не сломленный человек, а прежний — живой и энергичный. Он создавал историю своей специальности за годы Советской власти, обобщал и анализировал основные направления научной мысли, переписывался с руководителями многих клиник. И люди, совсем не знавшие его, охотно откликались на его просьбы, делились с ним своими воспоминаниями и соображениями. Более четырех тысяч статей, монографий и руководств пришлось прочитать ему. И вот недавно он защитил кандидатскую диссертацию.

Увлекшись научной работой, И. А. Фридман не забывал и о лечении. Ежедневно много занимался гимнастикой, давал нагрузку на омертвевшие ноги, разрабатывал суставы, вызывая усиленную циркуляцию крови в недвижимых конечностях, раздражая неработоспособные мышцы. Шли годы, а он терпеливо, с настойчивостью фанатика боролся за свое возвращение к активной жизни.

И какая была радость, когда он впервые почувствовал боль при покалывании иглой! Он удвоил усилия, борясь за каждый миллиметр оживающего тела, проделывал мучительные и утомительные упражнения, пытаясь с помощью костылей и специально сконструированных протезов передвигать свое еще беспомощное тело, стремясь «научить» ходить недвижимые ноги. Он верил в могущество жизни, в непреодолимую приспособляемость организма, в то, что в медицине называют «компенсаторными способностями».

Теперь он без помощи окружающих передвигается, бывает в клинике, в издательстве, где печатается его книга. Он научился подниматься и на второй и на третий этаж.

И пусть еще не полностью восстановилось его здоровье, но произошло главное: он возвратился в строй, к активной деятельности и мечтает о том дне, когда снова будет лечить больных.

«Свершилось чудо!» — скажут посторонние. Но близкие и друзья видят в этом естественный результат настойчивой борьбы мужественного человека, его большой любви и глубокой веры в торжество жизни.

Кандидат медицинских наук К. И. Башмаков

Ленинград — Москва

…Путь нелегкий, да и не близкий. Автобусом до пристани, катером на противоположный берег Волги, а там снова на автобусе или на попутной машине. Часа три, а то и больше уходило ежедневно на поездку в институт со стройки и возвращение домой. Никита Сергеевич Хрущев назвал наших ставропольских гидростроителей — студентов вечернего отделения Индустриального института — подвижниками. Один из этих подвижников— Юрий Городинский, письмо которого «Не брать жизнь взаймы!» появилось на страницах журнала «Здоровье».

Я давно знаю Юру, наблюдал его физическое выздоровление и его духовное возмужание и мне хочется откликнуться на его письмо. Шесть лет, ни в чем не уступая недугу, совмещал он учебу в институте с работой на производстве. Думаю, что читателям журнала небезынтересно узнать и последние новости: недавно Юра получил диплом инженера. Он по-прежнему полон сил и энергии, отлично себя чувствует. В зачетной книжке Городинского нет иных пометок, кроме пятерок. Если бы за работу тоже ставились отметки, то и в «трудовой зачетке» Юры были бы только пятерки. Я свидетельствую об этом как товарищ Городинского по труду.

Говорят, что у хороших мастеров золотые руки. Я не знаю, кем мечтал стать Алексей Фирсов — токарем или крановщиком, комбайнером или забойщиком. Может быть, у него тоже были золотые руки. Но их отняла война.

Деревянные протезы, черные перчатки… Казалось, человек обречен на бездействие. Самый близкий друг и тот не поверил в его силы. Впрочем, разве это друг, если он попросту бросает тебя в беде?.. Ушла жена, один остался человек со своим горем. Но было не только горе — жила в душе глубокая, непобежденная бедой вера в будущее, в свои силы.

Сначала нужно было научиться есть без посторонней помощи.

Фирсов решил, что сам будет делать для себя все необходимое, «оживит» протезы.

…Быстрая и легкая моторка прорезывает волжские волны. У нас в Ставрополе теперь хорошо знают Алексея Фирсова — инспектора рыбного надзора, зорко стоящего на страже природных богатств великой реки. Алексей Фирсов на трудовом посту в буквальном смысле этого слова.

Покоряюща душевная красота человека. Обрел Фирсов и личное счастье: он женат, имеет четверых детей. Как-то я спросил Алексея, что давало ему силы на его нелегком пути. Он ответил так:

— Пенсию мне платили, мог бы я, конечно, и не работать. Но душа не позволяет оставаться только наблюдателем в жизни, быть в стороне от общих дел советских людей.

Когда на XXII съезде партии услышал я вдохновенные слова Никиты Сергеевича Хрущева о значении труда в жизни человека, мне вспомнились многие замечательные работники, которых довелось повстречать в жизни. Вспомнил я и о Юрии Городинском, и об Алексее Фирсове.

Мы немало делаем для того, чтобы распространить производственный опыт наших передовиков. Нужно широко пропагандировать и моральный опыт советских людей, показывать, какие замечательные духовные качества раскрывает в человеке любимая работа, свободный творческий труд.

А. А. Улесов, Дважды Герой Социалистического Труда, электросварщик Куйбышевгидростроя, делегат XXII съезда КПСС

Когда на одном из школьных праздничных вечеров конферансье объявил:

— Балладу Симонова «Сын артиллериста» исполнит ученица десятого класса Зоя Баулина, — на сцену вышла невысокая девушка с открытым лицом. Немного помедлив, чтобы преодолеть волнение, она начала читать стихи. Особенно убедительно звучали у нее слова, бывшие излюбленной поговоркой майора Деева: «Ничто нас в жизни не может вышибить из седла!». И пока она читала это довольно большое стихотворение, мне вспомнился весь ее — пока еще короткий — жизненный путь, оказавшийся далеко не легким.

Шустрой девчонкой явилась Зоя в пятый класс нашей Редкинской средней школы. Каждый день отмеряла пешком 14 километров туда и обратно (интерната тогда при школе еще не было). И это в зимние бураны, сугробы и морозы, и в осеннюю слякоть, и в весеннюю распутицу.

Беда подкралась после окончания седьмого класса. В Калинине, когда Зоя стояла в тамбуре переполненного вагона пригородного поезда, кто-то из провожавших, соскакивая на ходу, нечаянно толкнул ее и она упала на перрон.

Вскоре Зоя стала ощущать боли, начала пропускать занятия. Больница, а потом детский санаторий при станции Баталино — долгие четыре года провела она там, прикованная к постели, испытывая постоянные боли. Если бы еще совершила какой-нибудь подвиг или пострадала за правое дело, а то такой нелепый случай, наложивший, казалось бы, отпечаток на всю жизнь…