Журнал Здоровье №2 (50) 1959

Но недостаточно только обойти квартиры и записать живущих на участке малышей. На каждом шагу медикам приходилось бороться за то, чтобы мать поняла необходимость прививок. А ведь бывало и так, что родители скрывали детей, дабы уберечь их от «укола». Участковая медицинская сестра с Петроградской стороны Шура Шагароза, в прошлом фронтовичка, не раз жаловалась в те дни подругам: «На фронте, в операционной, и то было легче!»

Да, совсем не просто было выявить, пересчитать, записать, а потом привить почти миллион детей. Привить не один, а несколько раз каждого, не нарушая твердо установленные перерывы. И если это удалось, то в значительной степени потому, что медики, кроме своих прямых обязанностей, оказались еще и хорошими воспитателями. Они перестроили сознание, не побоюсь сказать, перевоспитали миллионы взрослых, убедили их в необходимости прививок и сделали многих родителей своими помощниками. Ленинградским врачам удалось превратить медицинское мероприятие в общенародное дело, дело, близкое каждой семье.

Ни на секунду не затихает в большом городе упорная, но со стороны мало кому заметная борьба с инфекцией. Целая система специальных мер, слаженная и мощная, защищает ленинградцев от заразных болезней и в том числе от дифтерии. Пожалуй, лучше всего пульс этой борьбы чувствуется в учреждении, которое ленинградцы зовут Эпидбюро.

Финский переулок, 7. На третьем этаже большая комната. За столами женщины в белых халатах — дежурные фельдшера. Перед каждой телефон. Врачи из разных концов города сообщают сюда о случаях инфекционных заболеваний. Если врач заподозрил у ребенка дифтерию, то по указанию работников Эпидбюро уже через 20 минут за ним приедет машина, которая доставит его в специальную больницу. Эпидбюро не только распорядится о перевозке больного. Отсюда немедленно сообщат о болезни по месту жительства, в школу или детский сад, которые посещает ребенок. Отсюда же пошлют специалиста произвести дезинфекцию, а затем проследят за больным: чем кончилось его заболевание, нет ли рядом других случаев, не разгорается ли очаг инфекции там, где упала первая искра.

О каждом таком случае Эпидбюро сообщает также на улицу Мира, 6, в Городскую санитарно-эпидемиологическую станцию. Поедемте туда.

В одной из комнат мы наверняка застанем Веру Афанасьевну Крутякову. Официально считается, что бывшая заведующая отделом детских инфекций Крутякова ушла на пенсию. Но ей, много лет отдавшей борьбе с заразными детскими болезнями, не сидится дома. То и дело заходит она к своей бывшей сотруднице Евгении Леонтьевне Ехилевской. Их сдружила память о десятилетней совместной борьбе с дифтерией. Обе они, не заглядывая в старые отчеты, назовут вам цифры недавних побед. В 1948 году в Ленинграде переболело дифтерией несколько тысяч человек, а за 11 месяцев 1958 года на весь город набралось лишь около трех десятков случаев.

Но главная гордость врачей санитарно-эпидемиологической станции — это окончательное покорение «волн». В Ленинграде их нет. Десять лет подряд кривая заболеваемости стремительно падает. Даже близкие сотрудники Крутяковой и Ехилевской, опытные врачи, до недавнего времени не верили, что с дифтерийными волнами покончено. Когда в 1957 году Вера Афанасьевна собралась уходить на пенсию, один из таких сомневающихся сказал ей:

— Останьтесь-ка еще на годик! Говорят, что бывают дифтерийные волны с периодом до восьми лет. Если и в будущем году не будет волны, — ваша правда, поверю в успех.

Твердо убежденная в своей правоте, доктор Крутякова уступила. И вот спустя год подведены итоги: число переболевших дифтерией уменьшилось еще в три раза.

Но продолжим нашу поездку и навестим одну из детских поликлиник Ленинграда. Например, в Петроградском районе, ту самую, где работает старшей медицинской сестрой Шура Шагарова. Уютное, красивое здание поликлиники блещет чистотой и порядком. В этом немалая заслуга старшей сестры. Шура останавливает нас перед дверью с табличкой «Прививочная картотека». Ящики с карточками на каждого маленького жителя района составляют особую гордость Шагаровой. Когда-то она сама составляла эти карточки, а теперь строго следит, чтобы к первому числу каждого месяца специальная сестра-картотетчица оповестила участковых врачей, каких детей пора вызывать на очередные прививки. Порядок здесь, как и в любой ленинградской поликлинике, соблюдается строгий. Сегодня ни одного из 17 000 детей в районе родители не отказываются прививать; отказы стали так же редки, как и заболевания дифтерией.

Можно было бы побывать еще в «Дифтерийном комитете», но Комитета под таким названием в Ленинграде уже нет. Дифтерия побеждена, и Комитет во главе со своим неизменным председателем профессором В. И. Иоффе занялся новыми проблемами. Ученые планируют столь же радикальное уничтожение других детских инфекций: кори, коклюша, скарлатины. Они хотят превратить город Ленина в город счастливой и здоровой детворы. Чудесная цель! И можно верить: ленинградцам это по плечу!

Кандидат медицинских наук Ю. И. Миленушкин

«Народное здравие есть высший закон» — вот девиз всей жизни выдающегося ученого Николая Федоровича Гамалеи . В течение своей шестидесятипятилетней научно-практической деятельности он все свои силы отдал борьбе за ликвидацию в нашей стране заразных болезней.

И на склоне лет, в 1939 году, выступая с докладом на Всесоюзной конференции микробиологов, эпидемиологов и инфекционистов, он говорил: «Задача, объединяющая всех нас…состоит в ликвидации инфекций». Эти слова старейшины русской микробиологии как бы подытожили чаяния и свершения советской науки о заразных болезнях.

Николаю Федоровичу было в то время восемьдесят лет, но многие молодые ученые могли позавидовать его неиссякаемой творческой энергии и работоспособности, умению искать, находить и поддерживать все новое, передовое. Годы согнули его могучую фигуру, но не отразились на силе беспокойного ума.

В последние пять лет жизни он подготовил обширное руководство по микробиологии, книгу о раке и его лечении, написал второй том «Воспоминаний» и ряд статей.

Последнюю научную работу он подписал к печати примерно за месяц до смерти, в возрасте девяноста лет.

Деятельность Николая Федоровича Гамалеи началась в восьмидесятых годах прошлого столетия, на заре блистательного развития микробиологии.

В эту пору открытия следовали одно за другим. В течение примерно двадцати лет после долгих и упорных изысканий были, наконец, обнаружены возбудители холеры, чумы, туберкулеза, менингита и ряда других болезней. Во всем мире гремели имена французского ученого Пастера, немецкого — Коха. Тогда же русский ученый Мечников выступил со своей фагоцитарной теорией иммунитета — теорией, впервые научно объяснившей причину невосприимчивости живого организма к заразным болезням.