Марк Каганцов - Байки о «Скорой»

Работала на Центральной подстанции «скорой помощи» врач Снисаренко Инна Сергеевна. Интересная женщина и врач, вроде, грамотный, но с напрочь отсутствующим чувством юмора и любившая, как говорится, «качать права» по любому поводу и без него. На нагрудном кармашке халата были у нее аккуратно вышиты инициалы — СИС.

За что Андрюша Емельянов прозвал ее «Доктор СИСя».

Жила подстанция бурно, дружно и весело. Однажды на 23 февраля наша поэтесса Леночка Шевелева придумала каждому мужчине персональное поздравление в стихах.

Чтоб не ударить в грязь лицом, пришлось и мне алаверды к 8 марта придумывать стишки для каждой нашей женщины. А надо сказать, что мужчин у нас работало человек 20, а женщин — 70. В общем, задачка была не из легких. Тем более, что мне хотелось передать индивидуальную особенность каждой. И, кажется, удалось. Собрание мужчин стишки одобрило. Женщины остались довольны. Все … кроме Снисаренко. И стишки-то были безобидные:

«Как! — вопила она на всю подстанцию, заливаясь краской, — Я — диссидентка? Диссиденты — враги государства, преступники, их сажают в тюрьму. Значит, вы хотите сказать, что я — преступница и меня нужно посадить в тюрьму? Как вы посмели при всех так меня оскорбить, да еще в Женский день! У меня муж — парторг Автохозяйства Горздравотдела! Я этого так не оставлю!»

Пришлось мне публично извиняться, говорить, что она мне очень симпатична, объяснять, что я не имел в виду ничего плохого, просто хотел подчеркнуть, что она у нас самая передовая, идущая в ногу со временем, что диссиденты — совесть нашей страны. И пришлось мне наспех написать для нее новый стишок. Я переделал его из известной эпиграммы на Веру Имбер:

Стишок Инне Сергеевне понравился. «Ну вот, совсем другое дело!» — сказала она, сияя. Вся подстанция за ее спиной умирала от хохота, а она ходила довольная с гордо поднятой головой — сумела за себя постоять!

Не зря говорится: если у человека нет чувства юмора, у него должно быть хотя бы чувство, что чувства юмора у него нет.

Исаак Константинович Нинбург — главный врач воркутинской «скорой помощи», при котором произошло объединение городской «скорой» с многочисленными поселковыми пунктами «скорой помощи» при медикосанитарных частях в единую самостоятельную Станцию, был большим энтузиастом нашей службы. Живя в доме, где располагалась Центральная подстанция, он буквально дневал и ночевал на «скорой». Ветераны службы рассказывают, что отпуска он проводил, разъезжая по разным городам, где непременно посещал «скорую помощь», и возвращался из каждого отпуска с новинками, которые спешил внедрить, и чемоданами, набитыми книгами по медицине. Исаак Константинович заботился о повышении квалификации каждого своего сотрудника, и многие санитары стали в последствии фельдшерами, а фельдшера — врачами. Большое значение придавал Нинбург вопросам профилактики: провалится человек в незакрытый канализационный колодец — Нинбург «бомбит» коммунальное хозяйство, идет в горисполком, горком партии; травмируется кто-нибудь в результате гололеда — опять Исаак Константинович всех тормошит; подберет «скорая» на улице подвыпившего подростка — Нинбург спешит в школу, горком комсомола. Часто выступал Исаак Константинович на радио, по телевиденью, со статьями в городской газете «Заполярье» по вопросам предупреждения, само — и взаимопомощи при различных угрожающих жизнии состояниях. Он являлся организатором и руководителем медицинского факультета «малой школьной академии наук». С горящим взором, пышной густой шевелюрой седых волнистых волос, хорошо поставленной речью, увлеченный, темпераментный, жестикулирующий Исаак Константинович легко зажигал аудиторию. Многие его питомцы стали медиками, я — в их числе. К тому же, я учился в одной школе с его дочерью Галей, правда, в разных классах, но у нас были общие знакомые, дома у Нинбургов я бывал не раз и знали мы друг друга достаточно хорошо. Я знаю, что попал в Воркуту Исаак Константинович, как мой отец и многие другие старые воркутяне, «по сталинскому призыву», был в последствии реабилитирован, как жертва политических репрессий.

К сожалению, мне не пришлось трудиться под его началом. К тому времени, как я пришел на воркутинсую «скорую», его уже сменил на посту главного врача Юрий Леонидович Варшавский — не менее увлеченный, темпераментный и человечный, чем Нинбург. Важно заметить, что оба эти замечательных человека ушли со «скорой» не по собственной воле и не потому, что не справлялись со своими обязанностями, а в результате анонимных доносов с формулировкой «политическая близорукость». Такие были времена.

После «скорой» работал Исаак Константинович заведующим домом санитарного просвещения, отдаваясь этому делу с присущей ему страстностью. Он сумел раздобыть для дома санитарного просвещения замечательную «куклу» — реанимационный манекен всемирно известной датской фирмы «Амбу» для обучения закрытому массажу сердца и искусственной вентиляции легких под названием «Ресусци Анна — Оживленная Анна». В комплекте с «Анной» имелись различные датчики, интубационные принадлежности и пригодный для практического применения замечательный портативный электрический отсос «Лаердал». Выполненный в основном из пластмассы в виде маленького кейса, легкий, малогабаритный, достаточно мощный и эффективный — просто чудо! До сих пор отечественной промышленностью не производится ничего подобного, наши ручные, ножные и пневматические отсосы в подметки ему не годятся, а стационарные электроотсосы слишком тыжелы и громоздки для «скорой».

Когда мы решили создать на «скорой» бригаду интенсивной терапии, я пришел к Нинбургу с просьбой отдать нам «Лаердал». «У вас он — просто красивая игрушка для обучения, а у нас — будет спасать людей!». И Исаак Константинович согласился. Думаю, что не так просто было ему с ним расстаться, добиться разрешения на разукомлектацию дорогостоящего импортного оборудования, однако, «Лаердал» был официально бесплатно передан на «скорую». Наши водители — умельцы быстренько сделали к нему портативный преобразователь, с помощью которого он может работать не только от сети, но и от электропитания автомобиля, то есть мы можем им пользоваться на только на адресе, но и в машине. К «Лаердалу» прилагалась инструкция на многих языках: датском, шведском, норвежском, финском, английском, немецком, французском, испанском, итальянском, но на русском инструкции не было. Наш полиглот Магомет Омарович Исаев тут же с листа перевел нам инструкцию.