Марк Каганцов - Байки о «Скорой»

Гуляю с маленьким внуком. Навстречу беременная.

— Фу, какая обжора пузатая! — громко, чтоб слышала женщина, говорит он.

— Нехорошо так говорить. У тети просто малыш в животе, — объясняю ему я.

Глебка крепко схватил меня за руку, прижался, глаза расширены, шепчет:

— Дедушка, она его … как Волк Красную шапочку? …

Утром внучка Катя говорит:

— У меня заложен нос. Дедушка, ты же врач, скажи, что мне нужно сделать, чтоб его разложить?

Катя вместе с бабушкой смотрит бразильский сериал по телевизору, объясняет ей:

— Видишь, бабушка, они целуются, значит, скоро будут вместе спать!

Медицинские династии не редкость.

Моя мама — медсестра, я — врач, мой младший брат — тоже медик.

Из троих моих сыновей только средний захотел стать и стал врачом, но … жена старшего сына — врач-кардиолог, а младший сын, кандидат технических наук, занимается медицинской техникой. И еще не известно, кем станут внуки …

В старших классах школы у нас было так называемое «производственное обучение», мальчиков обучали на слесарей, девочек — на медиков-лаборантов. Я, собираясь поступать в мединститут, обучался вместе с девочками.

Однажды наш замечательный преподаватель литературы Ираида Федоровна Кобахидзе задала нам сочинение на тему «Самое яркое впечатление детства». Я написал про первое посещение морга, присутствие на вскрытии.

Почему-то ее это обидело.

Не знаю точно в каком году Воркутинская «скорая» была радиофицирована и кто из главных врачей — Нинбург или Варшавский придумал ее позывной, на мой взгляд, очень поэтичный и точно отражающий ее суть — «Донор», то есть Дающий.

— Видишь ли, этого все равно не избежать, — сказал Кот, — ведь мы тут все ненормальные. Я ненормальный. Ты ненормальная.

— А почему вы знаете, что я ненормальная? — спросила Алиса.

— Потому что ты тут, — просто сказал Кот, — Иначе бы ты сюда не попала.

Льюис Кэрролл «Приключения Алисы в Стране Чудес» в пересказе Бориса Заходера.

На «скорой помощи» нет нормальных людей. Все здесь ненормальные. Не в смысле сумасшедшие, а в смысле необычные, я бы даже сказал необыкновенные. Каждый здесь, как правило, яркая индивидуальность. Потому что сама жизнь на «скорой» ненормальная, необычная, необыкновенная.

Нормальные, обычные люди ее просто не выносят, покрутятся месяц — другой и бегут, как крысы с тонущего корабля. «Им, гагарам, недоступно наслажденье битвой жизни». «Видно птицу по полету, добра молодца — по соплям».

А те, ненормальные, что остаются, остаются, как правило, навсегда, до конца жизни. «А он, мятежный, ищет бури». «Горбатого только могила исправит». «И вечный бой! Покой нам только снится». И крутятся, как заведенные, белками в колесе — круговерти дней, лиц и событий, к концу смены еле таская ноги и не помня уже, что было в ее начале, — работа любит энтузиастов, и некогда им остановиться, оглянуться …

«Скорая помощь» — это, на мой взгляд, даже не работа и не служба, а именно особый модус вивенди — образ жизни, мыслей и поведения, особый способ существования, требующий особого склада нервной системы. Как же не казаться скоропомощникам для прочих людей чудаками?

«Скорая» — это Страна Чудес, Зазеркалье, Обратная сторона луны (или медали), Изнанка нормальной жизни, невидимая нормальному большинству людей ее сторона.

Это постоянное окунание в болезни, страдания, боли, агонии, смерти.

Это ежедневно — кровь, пот, рвота, понос, грязь, вонь — терпи!

Это постоянные неожиданности — никогда не знаешь, что ждет тебя на следующем вызове.

Это работа в абсолютно неприспособленных условиях — где угодно: на улице, на стройплощадке, в темном подьзде, в общественном туалете, в цеху, в бане, в подвале, в бичарне — да мало ли где еще, часто на глазах у толпы, не всегда настроенной благожелательно. Это работа в любую погоду: в жару, в дождь, в мороз, в пургу.

Это транспортные происшествия, иногда массовые, это криминал, суицид, различные виды травм, ранений и других несчастных случаев, ожоги, отморожения, отравления, асфиксии, кровопотери, шоки. Это работа при чрезвычайных ситуациях.

Это частые столкновения с агрессией больных, находящихся в психозе, алкогольном или наркотическом опьянении.

Это постоянная угроза подцепить инфекцию, от банальных ОРЗ и гриппа до любой инфекционной болезни, чесотки, туберкулеза, бытового сифилиса и ВИЧ-инфекции, наконец, заболеть самим или принести заразу в свою семью, сколько раз скоропомощники снимали с себя вшей, клопов и тараканов, сколько раз оказывались перепачканными грязью, кровью, рвотными и каловыми массами!

Это постоянная тряска в мчащейся машине, с риском самим попасть в аварию.

Это просто тяжелый физический труд: сколько километров приходится нахаживать за смену, зачастую продираясь сквозь сугробы, сколько нужно пройти ступенек с тяжелой медицинской сумкой и другим оборудованием, сколько перетаскать носилок с больными, весящими часто больше центнера, да еще с высоких этажей по узким лестничным клеткам, и не всегда удается найти себе добровольцев в помощь, а каких физических затрат требует проведение реанимационных мероприятий.

Это жизнь в скользящем графике, не позволяющем соблюдать здоровый образ жизни с нормальным режимом питания, отдыха, сна, это сухомятка и бессонница, отсутствие праздников и выходных в обычном понимании этих слов, скоропомощники чувствуют на себе эти дни по повышению рабочей нагрузки. «Трудовые будни — праздники для нас!».

Это (главное!) необходимость уметь быстро и четко ориентироваться, принимать ответственные решения, решать сложные диагностические и тактические задачи при почти полном отсутствии дополнительных методов исследования, условий и времени для динамического наблюдения, необходимость быстро (промедление смерти подобно!) и правильно распознать и оказать максимально возможный на месте вызова и в пути следования объем медицинской помощи при угрожающих жизни состояниях, уметь смоделировать ситуацию, организовать окружающих.

Это умение расспросить, выслушать, понять, успокоить, утешить, убедить, настоять. Сам себе режиссер и актер.

Это привычка спокойно, не возмущаясь, пропускать мимо ушей пренебрежительно — снисходительный тон стационарных коллег — узких специалистов, сидящих в тепле в крахмальных идеально чистых халатах, априори считающих себя на голову выше тебя и любящих это продемонстрировать на глазах у больных, их родственников, среднего и младшего медперсонала. Ты-то знаешь, как беспомощны бывали, оказавшись вне своих стерильных стен, в твоей шкуре, без рентгена, лаборатории и прочего, к чему привыкли, те из них, кто попробовал прийти подработать на «скорую», схавать, как они думали, легкую халяву, как ставила их в тупик любая простейшая ситуация, выходящая за рамки их узкой специальности.