Говард Джейкобсон - Правила еды. Передовые идеи в области питания, которые позволят предотвратить распространенные заболевания

Независимо от того, что послужило толчком для подобной необъективности, их настойчивое желание восхвалять исследования по трансплантации опухолей в отчете, который, казалось бы, совсем не связан со статистикой о раке, очень сильно смахивает на попытку высшего руководства придерживаться политики компании. Это дает мне основание считать, что Башфорд и Мюррей вообще не были заинтересованы в честной оценке влияния питания или фактически в любой другой точке зрения, которая не вписывалась бы в уже существующую программу исследований фонда.

Подобная предвзятость продолжала преобладать в сфере онкологических изысканий в Великобритании на протяжении Первой мировой войны. Среди медицинских специалистов, однако, нарастало беспокойство, что Имперский фонд слишком сосредоточен на лабораторных исследованиях и не финансирует необходимое количество клинических разработок [55]. Для удовлетворения этой необходимости другая группа врачей основала Кампанию Британской империи по борьбе с раком. В 1923 году, в первый год после ее основания, произошло немало закулисных политических интриг. Секретарь Британского совета по медицинским исследованиям (MRC) Уолтер Морли Флетчер потребовал контроля над недавно сформированной Кампанией, включая ее деятельность в общественной сфере, чтобы направлять представления общества о раке и его лечении [55]. Заручившись помощью Совета по торговле, он добился своего спустя год. Фактически это позволило Флетчеру направлять средства Кампании по борьбе с раком непосредственно в те научные области, которые предпочитал Совет по медицинским исследованиям, а также на собственные радиобиологические исследования [55].

Учитывая, что темы исследований теперь санкционировались Советом, неудивительно, что Кампания не опубликовала почти ничего о питании, будь то наличие связи между питанием и раком или ее отсутствие. Правда, можно выделить два исключения: «Правда о раке», опубликованная в 1930 году [56], и написанный спустя четыре года отчет хирурга Джона Перси Локхарта-Маммери [57]. Последний занял особенно агрессивную позицию в отношении исследований в области питания: «Выдвигались различные предположения о том, что заболеваемость раком связана с определенными продуктами питания или их отсутствием, но нет никаких доказательств, подтверждающих эту идею, и очень много доказательств, опровергающих ее» [58]. Я считаю приведенную цитату занятной, учитывая, что Кампания по борьбе с раком игнорировала вопросы питания на протяжении почти всех ранних лет своего существования. Почему вдруг они внезапно почувствовали необходимость высказаться на этот счет? Может быть, угрожающе росло число свидетельств в пользу гипотезы питания? Я могу только строить догадки, но отчет Локхарта-Маммери, похоже, знаменует собой изменение стратегии поведения. После некоторого игнорирования проблемы Кампания, судя по всему, перешла к активным действиям по дискредитации противника.

Другие попытки опровергнуть доказательства в пользу питания в целом были неуклюжими и мошенническими. Однажды Кампания заявила, что «экспериментальные исследования на животных для проверки данных теорий до настоящего момента оказались полностью отрицательными». Позже отчет поставил под сомнение « предполагаемое неравномерное географическое распределение рака». Этот бескомпромиссный отказ рассматривать гипотезу о питании перекликается с более ранними заявлениями, сделанными в 1930-х годах в «Правде о раке»: «Не существует и толики достоверных данных, демонстрирующих, что употребление или воздержание от употребления какого-либо конкретного продукта приводит к возникновению рака, и существуют точные доказательства того, что нет никакой разницы в степени предрасположенности к раку среди строго вегетарианских сообществ» [56]. Мало того, что большинство этих заявлений заведомо ложны, они также демонстрируют систематическую ограниченность и нетерпимость, на которые Хоффман сетовал в «Раке и диете» [10].

Упомянутые смелые выводы основаны на исследовании 1926 года, проведенном Копманом и Гринвудом [37] и спонсированном Кампанией; сообщалось, что разницы в частоте заболеваемости раком среди религиозных групп, придерживающихся вегетарианской диеты и участвовавших в этом исследовании, обнаружено не было. Само собой, я очень заинтересовался результатами. То, что я обнаружил, оказалось не убедительным доказательством несостоятельности теории питания, а скорее одним из самых вопиющих случаев неверного истолкования результатов исследования, которые я когда-либо встречал. Информация, свидетельствующая о более низком уровне заболеваемости раком и взятая из свидетельств о смерти приверженцев определенных религий, которые при жизни соблюдали вегетарианскую диету, была искажена всеми возможными способами.

• Авторы искусственно увеличили заявленную частоту случаев рака в вегетарианских общинах, проводя повторную диагностику свидетельств о смерти (то есть они заново назвали причину смерти, меняя ее) и подсчитывая «вероятные» случаи, но при этом подобные корректировки не были сделаны при подсчете показателей смертности от рака среди всего остального населения.

• Когда исследователи обнаружили, что уровень заболеваемости раком составляет всего 20–40 % от ожидаемого среди большой группы континентальных общин Европы, исповедующих вегетарианство, они отвергли полученные данные.

• Авторы дополнительно запутали данные, а также заявили, что большее количество людей является вегетарианцами, чем это есть на самом деле.

• В соответствии со своими интересами, направленными на снижение значимости утверждений в пользу вегетарианства, они предложили вывод, основанный на работе Хоффмана по коренным народам Северной Америки и полностью противоположный тому выводу, к которому пришел сам Хоффман.

Даже с учетом всего вышесказанного, данные исследования Копмана и Гринвуда показали, что религиозные общины, наиболее строго соблюдающие вегетарианство, имели наименьшее количество случаев смерти от рака и классифицировались либо как имеющие «чрезвычайно редкие» случаи его возникновения, либо отсутствие случаев.

По всей видимости, этот факт ускользнул от внимания авторов. Они сделали вывод: «Изучение нашего отчета убедит самых беспристрастных людей в том, что таким утверждениям не нужно придавать никакой научной ценности, поскольку они подкреплены лишь расплывчатыми псевдостатистическими свидетельствами, которые обычно цитируются со ссылками на определенные широко распространенные статьи о возникновении рака».

Рассказ об учреждениях и предубеждениях, которыми они полны, был бы невозможен без упоминания некоторых из самых выдающихся их лидеров, таких как Чарльз Чайлд, президент Британской медицинской ассоциации на момент основания Кампании Британской имерии по борьбе с раком. В 1923 году он заявил, что самым важным фактом, известным о раке, является то, что «в начале своего развития он локален, но с течением времени центробежно распространяется от этой первоначальной точки». Звучит знакомо, не правда ли? Это местная теория заболевания, которую институциональная власть преподносит как истину. Что же касается концепции центробежного распространения – идеи о том, что болезни распространяются от единственной, центральной точки происхождения (местное происхождение болезни), то можно сказать, что Чайлд перенял ее из более ранних наблюдений У. Сэмпсона Хэндли [61], очень влиятельного хирурга онкологического отделения Мидлсекской больницы, которое было основано еще в 1792 году [62]. Теория центробежного распространения заболеваний Хэндли представляет собой невероятно простое объяснение невероятно сложной проблемы. Несмотря на это, она имела большое влияние. По словам Аутстокера [25], Хэндли придал видимость научной основы «ужасной» радикальной процедуре мастэктомии Уильяма Холстеда, которую начали практиковать в конце XIX века [63].