Алессандро - Я сделал это – 2! Всё дело в оранжевых шнурках

Сейчас я понимаю, что от таких приложений для знакомств никакого толку, если у вас более-менее серьёзные, хорошие намерения. Никакие это не романтические знакомства. Люди с этих сайтов встречаются один-два раза, проводя время в меру своей обоюдной симпатии и зрелости. Однако я надеялся и верил, будучи очень наивным. Ну вот же! Совсем скоро я встречу ту самую! Всё получится! Да уж, какая ерунда была в моей голове, если говорить начистоту.

С барменшей в кофейне, куда я ходил почти каждый день, тоже ничего не получилось. Однажды я пришёл в то заведение с очень маленькой суммой, причём одной купюрой. Эквивалент семи долларов по тому курсу. У меня долгое время были большие материальные проблемы. Барменша выиграла пару чашек кофе, а вот со сдачей у неё возникли проблемы. «Если я выдам вам сдачу, то в кассе ничего не останется», – сказала она, вроде бы мило улыбаясь. Однако какой же ядовитой на самом деле была её

улыбка. «У вас что, нет денег заплатить за кофе?»

Этим она и поставила точку в нашем одностороннем общении. Оно длилось года полтора. В те времена я считал важным фактором срок, в течение которого проявлял интерес к той или иной девушке. Сейчас же понимаю, что это вообще ничего не значит. Влюбиться можно и за минуту, и спустя годы. Всё индивидуально.

Вскоре в той кофейне поменялся директор, и ходить туда каждый день у меня больше нет желания. Теперь там работают те, к кому не хочется приставать каждый день с игрой на кофе. Иногда просто покупаю там зерно и варю напиток дома. Всё дело было в той барменше… Ну или в оранжевых шнурках, как вы понимаете.

Почему у меня не было денег? Я не работал и не получал ни пенсию, ни пособие по безработице. Если вы болеете шизофренией, то у вас точно будут проблемы с работоспособностью, и неважно, тяжёлая форма расстройства или лёгкая. Вопрос лишь в том, сможете ли вы вообще делать что-либо, получая за это адекватные деньги. Понятно, что если и сможете, то скорее всего «как-нибудь» в силу своих симптомов, а это никому не нужно. Вот потому на работу вас никто и не возьмёт, считая, что от вас будут одни проблемы. Однако и прозябать никому не хочется! Все хотят жить нормально и, более того, имеют на это право.

Любой психиатр скажет вам, что, если у страдающего от шизофрении проблемы со сном, он ничего не сможет делать – всё именно так устроено. Заснуть самостоятельно я не мог – только с помощью препаратов. Да и тут как повезёт: может, засну, а может, буду сидеть до середины ночи, а то и до утра. Врач Р., которого рекомендовал профессор, лечивший меня семь лет, признал, что сделать из меня «режимного человека» невозможно. Ну какая уж тут работа? Здоровые-то люди когда не высыпаются, не слишком эффективны. А я вообще не спал – соответственно, и не соображал ничего.

Р. и слышать не хотел про другую схему лечения. Поменяв мне основное действующее вещество с рисперидона на арипипразол, он оставил карбамазепин, от которого не было никакого толку даже в высокой дозировке – болезненные эмоции продолжали проявляться. Я понимаю желание специалиста не слишком далеко уходить от той схемы лечения, которую за семь лет выработал профессор, однако не могу быть доволен ею.

Откуда возьмётся сон, если не назначать пациенту с такими проблемами, как у меня, снотворное? И неважно, сколько лекарств будет назначено при лечении психиатрических проблем. Да хоть десять! Понимаю, что много действующих веществ одновременно – это риск для организма. Могут начаться проблемы с печенью, почками, другими органами. Однако на этот риск следует идти! Безусловно, следует! Поскольку хуже всё равно некуда, а при благоприятном развитии ситуации может стать лучше. То, как я существовал при двух назначенных лекарствах, – это всё равно не жизнь. Так чего же мы ждали, выбросив из моей жизни ещё два года, Р.?

Эта глава очень похожа на первую часть моей автобиографии – она полна обид и претензий, но всё это заслуженно.

Ну что же. Р., я очень благодарен вам за арипипразол, который вернул мне какой-никакой интеллект и дал способность к творчеству. И всё же, надеюсь, что в будущем мы станем постоянно следовать принципу полипрагмазии, то есть одновременному назначению нескольких действующих веществ. Я хочу выздороветь! И ваша задача – помогать мне на пути к этой недостижимой цели, а не следовать врачебным канонам. Они заключаются в том, что весь научный мир за монотерапию шизофрении, то есть за одновременное назначение одного лекарства. Это полная ерунда, и сегодня на моём примере вы видите, какова цена этого принципа.

В общем, я попытался устроиться в ведущую IT-компанию так называемым асессором интернет-проектов. Однако в начале самой деятельности всякий раз «утекала» энергия. Это хорошо известный психиатрам симптом, из-за которого страдающие от шизофрении и не могут ничего делать. Он относится к так называемым негативным симптомам, а потому лечится с огромным трудом, насколько мне известно. Оплата в той фирме была сдельной, поэтому получал я копейки. Всё это продолжалось полгода. В последние месяцы такой «работы» я уже просто числился в штате, кое-как делая мизерную недельную норму.

На этой же должности в той конторе было много людей с похожими проблемами, как я теперь понимаю после чтения общих чатов. К сожалению, если у вас шизофрения, жизнь будет подталкивать вас к самым задворкам. Однако здесь ключевое слово «подталкивать». Толкать вас никто не будет, и от вас по-прежнему что-то зависит. Ну так вперёд!

Я очень надеялся на бабушку. У неё была возможность помогать, однако она предпочитала тратить деньги на себя. Она считала меня отродьем отца, которого всегда терпеть не могла. Поэтому ни о какой помощи в мой адрес она и слышать не хотела, оплачивая лишь лекарства. Однако и таблетки постоянно дорожали. Если двенадцать лет назад мы начинали с двадцати долларов в месяц за мою схему лечения, то на сегодняшний день всё стоит порядка ста пятидесяти долларов в месяц. Бабушку это не радовало, что порождало новые конфликты.

Шизофрения – это очень дорогая в лечении болезнь, так помогайте же своим родственникам, заболевшим ею. В половине случаев мы, пациенты, действительно не можем ничего делать в жизни, хотя многие в это и не верят.

Страдая подчас от голода, я начал пользоваться кредитами и так называемыми «инвестициями», чтобы хоть как-то выживать. Это очень частая проблема, насколько мне известно. За всё время у меня в этих «инвестициях» сгорело порядка пятнадцати тысяч долларов. И вот тут уже мать с бабушкой приходили мне на помощь, причём не один раз. Может, было бы лучше просто помогать мне деньгами на жизнь?

Вместо этого бабушка кричала: «Иди работай!» Однако из-за проблем со сном я не мог этого делать, а соответствующие лекарства Р. не назначал – вот в таком замкнутом круге все и жили.