Александр Фролов - Записки медбрата, или Как лечат в Америке

В больнице требовали писать характеристики не только на коллег по работе, но и на менеджера. Для того чтобы подчинённый высказал всё, что думает о своём начальнике, нужно гарантировать ему стопроцентную анонимность. Ради этого раз в год пользовались услугами Института Гэллапа. Его сотрудники раздавали анкеты, обрабатывали собранную информацию, затем сообщали руководству больницы, что думает персонал о менеджерах низшего и среднего звена. А вопросы были такими: «Беседовал ли ваш менеджер с вами лично о планах по расширению больницы до 2010 года?»

«Совести у них нет, – думал я. – Это же надо разорять больных людей счетами за лечение, а затем эти деньги выбрасывать на ветер, оплачивая услуги Института Гэллапа?

Впрочем, это было далеко не единственным расточением средств. Были и другие сомнительные и в то же время дорогостоящие проекты. Например, больница решила обзавестись… собственным гербом. Наняли компанию, которая этот герб придумала. Затем абсолютно все работники были обязаны посетить однодневные занятия, на которых объясняли значение символов, изображённых на гербе. Каждый должен был запомнить, какие знаки на гербе символизируют девиз больницы: лечить, учить, побеждать. Конечно, компании, которая придумала герб, заплатили немалые деньги; сколько – это большой секрет, который не должны знать сотрудники. Занятие проходило в нерабочее время, значит за его посещение заплатили каждому сверхурочные. В конечном итоге огромный герб повесили под самой крышой здания, чтобы был виден издалека. Он там до сих пор висит, закрывая собой довольно большую часть вентеляционной решётки. И куда только главный инженер смотрит?

На занятии по изучению геральдики также рассказали о принципе, по которому работает телестудия. Да, у больницы была собственная телестудия, которая транслировала свои передачи… аж на один телевизор, который стоял при входе. Сказали, что никто из посетителей не задерживает внимания на этом телевизоре больше, чем на пятнадцать секунд, поэтому каждые пятнадцать секунд на экране должно мелькать что-то такое, что врезается в память, чтобы у всех проходящих мимо в подсознании отложилось, как хорошо здесь лечат и заботятся. Но если бы действительно заботились, не стали бы разорять пациентов астрономическими счетами за лечение, а затем вкладывать эти деньги в герб, девиз и телестудию.

Нельзя сказать, что все нововведения были бестолковыми. Одно нововведение, которое пришлось на вторую половину нулевых, позволило сократить смертность пациентов а американских больницах на девяносто процентов! Добились столь впечатляющего результата за счёт введения нового кода. Все непредвиденные ситуации закодированы. Код «жёлтый», код «жёлтый», третий этаж, – объявляют по громкоговорящей связи, и все знают, что на третьем этаже произошёл разлив опасного химического вещества. Но такое случается крайне редко. Куда чаще приходится слышать: «Код «голубой», код «голубой» седьмой этаж, – и все знают, что у кого-то на седьмом этаже остановилось сердце. Раньше это выглядело так. Пациенту становилось хуже. Но врача в больнице нет, медсестра не имеет права оказывать врачебную помощь, если не хочет попасть в тюрьму, подобно акушерке Фриде, спасшей жизнь роженице. Поэтому медсестра звонит врачу, оставляет ему сообщение об ухудшемся состоянии больного. Врач не перезванивает; состояние больного продолжает ухудшаться – медсестра беспомощно следит за развитием ситуации… В конечном итоге медсестра заходит в палату – больной не дышит. Она моментально активирует код и начинает делать искусственное дыхание. По громкоговорящей связи звучит: «Код «голубой». Тем временем прибегатют другие медсёстры с тележкой, на которой стоит дефибрюлятор, а в ящичках лежат лекарства, необходимые при реанимационных мероприятиях. Пока одна медсестра ритмично давит на грудь, другая подклчают дефибрюлятор. На мониторе теперь можно видеть сердечный ритм, или его отсутствие. «Электоршок рекомендован, электрошок рекомендован», – говорит дефибрюлятор механическим голосом. Каждая секунда задержки с электрошоком снижает шанс больного выжить. Имеет ли право медсестра нажать кнопку, чтобы больной получил спасительный удар током? Имеет, но не каждая. Медсестра не имеет права слепо следовать рекомендации дефибрюлятора, выданной машинным голосом. Она должна посмотреть на монитор и сама понять, нужен электоршок или нет. Если на мониторе линия часто-часто прыгает вверх и вниз, значит у больного «вентрикулярная тахикдия», то есть сердце сокращвется с частотой 250 – 300 раз в минуту; за это время камеры сердца не успивают наполниться, значит сердце кровь не качает, бьётся вхолостую. Электрошок полностью останавливает сердце в надежде на то, что нормальное сердцебиение само собой востановится после полной остановки. Что если на мониторе прямая линия? В кино про больницу в таком случае пациент получает электрошок и оживает. Но как раз в этом случае электрошок и не нужен, потому что сердце полностью остановилось и электошок не может «вклычить» полностью остановившееся сердце. Если прямая линия, тогда сердце пытаются заставить вновь заработать не электрошоком, а при помощи внутривенных инъекций. Итак, какая медсестра имеет право нажать на кнопку дефибрюлятора самостоятельно? Весь медицинский персонал раз в два года обязан посещать онодневные курсы, на которых обучают делать непрямой массаж сердца и искусственную вентиляцию лёгких. Цель искусственного дыхания – поддержать циркуляцию, пока сердце не бьётся или бьётся неэффективно. И всё. Про дефибрюляцию на этих курсах упоминают лишь вскользь и про возможные варианты развития ситуации, про возможные сердечные ритмы вообще ничего не рассказывают. Медсестра, которая посетила лишь эти курсы, не имеет права нажимать на кнопку дефибрюлятора без команды врача, которого ещё нет. Но некоторые медсёстры в дополнение к курсам по искусственному дыханию, раз в два года также посещают дополнительные курсы, на которых достаточно глубоко излагают принципы реанимации. Если есть соостетствующий сертификат, а есть он далеко не у каждой медсестры, тогда такая медсестра имеет право самостоятельно дать электрошок. Как видим, в Америке важные знания даются дозированно, что в критической ситуации, когда счёт идёт на секунды, может привести к непоправимому.

Итак, сердце остановилорсь, медсёстры по очереди делают непрямой масаж сердца, по громкоговорящей связи непрерывно звучит: «Код «голубой», – при входе в палату мигает голубая лампочка. Кроме электрошока, бывает необходимо дать больному некоторые лекарства, как я уже сказал, но давать их без прямого указания врача не имеет права ни одна медсестра, включая и ту, которая отучилась один дополнительный день на дополнительных курсах. Доктора в обычном отделении нет, но он может быть в реанимационном отделении, а также в отделении скорой помощи. Услышавши код, врачи всё бросают и бегут в то отделение, в котором кого-то пытаются вернуь с того света. Но добежать занимает несколько минут. Врач прибегают – медсестра передаёт ему руководство, и доктор имеет право сказать медсестре, какое лекарство дать. Если сердцебиение возобновляется, тогда врач направляет больнрого в реанимацию, если нет, константирует смерть. Чаще, конечно, константирует смерть. Если медсестра зашла в палату и пациент не дышит, обязана начать делать непрямой массаж сердца. Но с момента остановки сердца до прихода медсестры может пройти и десять, и двадцать и шестьдесят минут. Во всех этих случаях и непрямой масаж сердца, и электрошок не имеет смысла. Впрочем, протокол реанимационных мероприятий не поменялся: каким он был раньше, таким остаётся и сейчас. За счёт чего же сократилась смертность в больницах на девяносто процентов? Где-то в далёкой Австралии кому-то пришла в голову «гениальная» мысль. Её суть в том, что врачебную помощь нужно оказывать сразу, как только состояние больного ухудшилось, а не после того, как сердце остановилось. Ввели код, который называется «быстрое реагирование». Теперь если состояние больного резко ухудшается, он, скажем, задыхается, медсестре уже не надо ждать полной остановки сердца, чтобы активировать код «голубой» и тем самым позвать врача. На этот случай теперь есть особый код. «Быстрое реагирование, быстрое реагирование, четвёртый этаж», – звучит по громкоговорящей связи, и врач из реанимации или отделения скорой помощи спешит к больному, который ещё дышит. Этот код хорошо зарекомендовал себя в Австралии, и во второй половине нулевых двадцать первого века его позаимствовала и американская система здравоохранения. До двадцать первого века, они не знали, что врачебную помощь нужно оказывать не после остановки сердца, а сразу, как только состояние начало ухудшаться. Но, как говорится, лучше поздно чем никогда…