Андрей Каспаревич - Верный способ избавиться от пьянства, курения, наркотиков

Через год молодые расстались, но глубоко в подсознании девушки укрепилась связь: мужчина – бутылка – постель. Однако измены мужа и постоянное заливание горя портвейном что-то сломали и здесь. Всё чаще у Оксаны выходило: мужчина – бутылка – уснула. В таком беспамятном состоянии её просто начали использовать. С увеличением дозы и расширением компании количество претендентов росло. В случаях сопротивления стали побивать: похмеляться на халяву удумала?

Через три года такого житья-битья в Оксане что-то взорвалось. Как упала пелена. Шок был подобен удару молнии. Зеркало моргало отёкшей мордой. Оксана, алкоголик второй стадии, двадцати одного года от роду, не выходила из дома шесть месяцев. Страх мужчин усилился до фобии. Наконец-то пришло понимание, что пора обратиться к врачу.

Снижение дозы спиртного и ряд прогрессирующих ухудшений здоровья дают чёткий сигнал о начале перехода болезни в третью, конечную стадию.

Третья стадия – стадия конечная во всех отношениях: тотальное поражение организма и всех его систем, бесповоротная деградация личности. Лечение малоперспективно!

Психика изменена, человек теряет ориентиры. Тяга к алкоголю непреодолима и постоянна. Часто на этом этапе с человеком случается «БОМЖ». Даже если жилище имеется, то в берлоге медведя меньше вони и больше порядка. Общество от этих людей отворачивается. Мало кто пожелает подать им руку.

Мать Тереза, услышав внутренний призыв, с юности посвятила себя служению, она протягивала многим страдающим людям свои руки, дарующие помощь. Эта маленькая женщина создала мощное движение милосердия во многих странах мира. Но и она в своей святости восклицала: «Мне порой кажется, что я не понимаю Бога». Обладая силой духа, мать Тереза не отворачивалась от больных и убогих. Найдёт ли в себе силы не отвернуться простой врач или милиционер, родственник или друг? В древние времена людей, к которым не принято было прикасаться по причине их низкого социального положения, относили к касте неприкасаемых.

«Неприкасаемые» алкоголики сбиваются в стаю, питаются низкосортной пищей и отходами. Занимаются сбором и сдачей вторичного сырья, попрошайничают. От работы, как правило, отказываются. Желание одно – выпить. Они впадают в «нирвану» от мизерных доз алкогольсодержащей дряни. Теперь для жизни нужен минимум. Хотя такие люди деградируют и не замечают ни своего положения, ни своей болезни, но всё же какие-то чувства сохраняются. В стае может быть своя королевна. Вряд ли уместно говорить о какой-то сексуальной жизни, хотя инстинкт размножения – самый древний и его извращенные проявления вполне возможны. А вот забота случается нередко. Однажды пришлось наблюдать, как целое лето бомжа Сережу, у которого заживо отгнивали ноги и он жил под открытым небом среди сараев, подкармливала братва. Это было трогательно. Куда подевался Сережа по осени – неизвестно.

Иисус сказал: предоставь мертвым погребать своих мертвецов (Лк 9: 60). Смертность среди людей в конечной стадии алкоголизма чрезвычайно высока. Средний возраст больных составляет 45 лет. Такие люди редко попадают в больницу, а выздоровление – скорее исключение, чем правило. Хотя…

Американец Ог Мандино утверждает, что у него был алкоголизм последней стадии и бродяжничество. Будучи боевым летчиком, он воевал во Вьетнаме. По возвращении домой душевные раны пытался залечить алкоголем. Это продолжалось много лет. В один день, когда к нему пришло чувство, что он дошел до самого дна, в глубине души что-то шевельнулось, будто заглянул Господь. Ог понял, что это последний шанс, и попытался вылечиться. Ему повезло, лечение оказалось эффективным.

А может быть, он оказался эффективным.

Во всяком случае, Ог сделал свою часть работы, а Бог свою. Затем он понял, что беда и жестокая депрессия может случиться с каждым, и решил написать книгу о том, что с ним произошло. Книга получила признание. Он написал ещё одну, затем ещё. Книги получались простые и честные, они размышляли о жизни, вызывали интерес и душевный подъём у читателей. Так алкоголик стал миллионером.

А вот Василию Ивановичу шанс выкарабкаться из третьей стадии представился благодаря стойкости дочери и ее мужа. Три года они ездили к нему в глухую деревню, спасая от верной гибели в промозглой землянке. Свое состояние Василий описывал так: «Я жил как в тумане. В забытьи я видел, будто смотрит на меня уж. Он забрал всю мою волю, всю душу. Я пил и ничего вокруг больше не было. Большой уж, его желтые глаза с черными продолговатыми зрачками и я».

Когда у Василия Ивановича сгорела часть бедра от затлевшего матраса, он не чувствовал. Когда загноилась рана и в ней начали оживать личинки мух, он тоже не чувствовал. Дочь приволокла его на лечение и настояла на «кодировании».

«Сейчас я к спиртному совершенно равнодушен», – утверждал целый год Василий Иванович. Дочь обрадовалась и купила ему недорогой домик в той же деревеньке, всё-таки не землянка, обула-одела. Он стал приторговывать самогоном, бизнесмен, знай наших! Сам воздерживался.

Следует признать, что человечность – чело в вечность – определение не только биологическое. Когда чело в землянку устремлено или в мусорный контейнер – это человек?

Вот что говорил о табаке писатель Оноре де Бальзак: «Продажа табака – это форма налога, в тысячу раз более безнравственная, чем игорные дома; табак разрушает тело, мешает умственному развитию и одуряет народ».