Кристофер Макдугл - Рожденный бежать

На финише Кабальо и Тита, зажатые в толпе, вытягивали шеи, чтобы первыми увидеть лидеров. Кабальо вытащил из кармана старый «таймекс», разбитый и обвязанный ремешком, и проверил время. Шесть часов. Да, это, наверное, слишком рано, хотя есть некоторый шанс, что…

— Идут! — завопил кто-то.

Кабальо резко вскинул голову и, прищурившись, попытался рассмотреть прямой участок дороги поверх голов пляшущей толпы. Ложная тревога. Просто клубы пыли и… хотя так и есть! Черные волосы, темно-красный балахон… Арнульфо по-прежнему впереди.

Сильвино идет вторым, но его быстро нагоняет Скотт.

За километр до финиша Скотт догнал Сильвино, но, вместо того чтобы пронестись мимо, с криком «Вперед!» хлопнул того по спине и махнул рукой, приглашая бежать вместе. Вздрогнув от неожиданности, Сильвино немного наддал и сумел, подстроившись под Скотта, побежать с ним нога в ногу. Сообща они догнали Арнульфо.

Радостные вопли, возгласы одобрения и гром аплодисментов разом заглушили оркестрик марьячи, когда трое бегунов вышли на финишную прямую. Сильвино, вдруг зашатавшись, несколько раз споткнулся, потом выправился, но так и не смог удержать темп, заданный Скоттом. А Скотт шел вперед. Он бывал здесь и раньше и всегда открывал нечто утраченное или давно забытое. Арнульфо обернулся и увидел, что за ним на всех парах несется человек, обогнавший лучших в мире бегунов. Арнульфо молнией промчался через центр Юрика под приветственные крики толпы, которые становились тем громче, чем ближе он подходил к финишной черте. Когда он коснулся финишной ленты, Тита была вся в слезах.

Толпа уже поглотила Арнульфо, когда Скотт вторым пересек линию финиша. Кабальо ринулся ему навстречу, чтобы поздравить с победой, но Скотт, раздвигая плечом зрителей, прошел мимо, не проронив ни слова. Он вообще не привык проигрывать, а тем более какому-то безымянному парню в случайных гонках неизвестно где. Такого с ним раньше не бывало… но он знал, как вести себя в подобной ситуации.

Скотт подошел к Арнульфо и склонил перед ним голову. Толпа взревела. Тита бросилась обнимать Кабальо и заметила, как он украдкой вытирает глаза. В разгар всей этой вакханалии и Сильвино наконец перешагнул финишную черту, а за ним Эрболисто и Себастьяно.

А Дженн? Ее решение победить или умереть в попытке победить в конце концов настигло ее.

К тому времени, когда Дженн добралась до Гуаделупе, она была на грани обморока. Она тяжело опустилась на землю, опираясь спиной о дерево, и уронила кружащуюся голову между коленей. Вокруг нее столпилась кучка тараумара, которые пытались ободрить ее и помочь ей таким образом снова встать на ноги. Она подняла голову и жестами показала, что хочет пить.

— Воды, — попросила она. — Очищенная? Кто-то сунул ей в руку теплую кока-колу.

— Это даже лучше, — сказала она и устало улыбнулась. Дженн еще пила маленькими глотками газировку, как вдруг раздался громкий крик. Себастьяно и Эрболисто вбегали в деревню. Дженн потеряла их из виду, когда толпа окружила их, поздравляя и предлагая пиноли. Потом Эрболисто стоял над ней, протягивая руку, а другой указывал на тропу. Она идет? Дженн покачала головой: «Пока нет». Эрболисто пустился бежать, потом остановился и пошел обратно. Он снова протянул ей руку. Дженн улыбнулась и подала знак:

«Ну иди же!» Эрболисто помахал рукой на прощание.

Вскоре после того как он скрылся на сбегающей вниз тропе, крики возобновились. Кто-то передал Дженн по цепочке: Волк на подходе.

Балбес! Дженн припасла для него изрядный глоток кока-колы и заставила себя подняться, пока он допивал тепловатую жидкость. За все время, когда они задавали друг другу темп и совершали пробежки на закате на пляже Виргиния-Бич, они, по сути, никогда не прекращали бок о бок состязаться в скорости.

— Готова? — спросил Билли.

— Твое дело труба, приятель.

Они вместе помчались вниз по длинному склону холма и загрохотали по раскачивающемуся мосту. Они вбегали в Юрик, вопя и гикая, с помпой восстанавливая свою репутацию; несмотря на окровавленные ноги Дженн и подход Билли к предстартовой подготовке как у нарколептика [64] Заболевание, характеризующееся кратковременными приступами сонливости и утратой мышечного тонуса. , они обогнали всех, кроме четырех тараумара и Эрика и Луиса, двух в высшей степени опытных супермарафонцев.

Мануэль Луна выбыл из состязания на середине дистанции. Хотя он и старался изо всех сил пройти ее всю ради Кабальо, боль, причиняемая ему смертью сына, превратила его участием марафоне в непосильную задачу. Но несмотря на то что не мог вложить душу в состязание в беге, он полностью посвятил себя одному из участников этого состязания. Мануэль метался вверх и вниз по дороге, наблюдая за Босым Тедом. Вскоре к нему присоединился Арнульфо… и Скотт… и Дженн с Билли. Начало твориться нечто странное: по мере того как бегуны сбавляли скорость, приветственные крики становились все громче. Каждый раз, когда какой-нибудь бегун из последних сил пересекал финишную черту — Луна и Порфилио, Эрик и Босой Тед, — они тотчас же разворачивались на 180 градусов и начинали подзывать к финишу тех бегунов, которые еще находились далеко.

С высоты холма я разглядел мерцание красных и зеленых огней, развешанных над дорогой, ведущей в Юрик. Солнце уже зашло, предоставив мне бежать сквозь серебристо-серые сумерки, сгустившиеся в глубине каньонов, когда призрачный лунный свет обволакивает все вокруг и не спешит растаять, пока у вас не появится ощущение, что все, кроме вас, застыло во времени и пространстве. А потом из молочно-белых теней появляется одинокий странник Высоких Гор.

— Не возражаешь против моего общества? — спросил Кабальо.

— Буду только рад.

Перебрасываясь словами, мы пошли по подвесному мосту. В прохладном воздухе над рекой я чувствовал себя странно невесомым. Когда мы достигли последнего участка дистанции на входе в город, музыканты дунули в трубы. Нога в ногу, бок о бок мы с Кабальо вбежали в Юрик.

Не знаю доподлинно, пересек ли я финишную черту: все, что увидел, — это туго заплетенные косички Дженн, когда она пулей вылетела из толпы, саданув меня с такой силой, что я не устоял на ногах. К счастью, Эрик успел подхватить меня прежде, чем я коснулся земли, и вылил мне за шиворот полную бутылку ледяной воды, а Скотт и Арнульфо уже с налившимися кровью глазами сунули мне в руки по бутылке пива.

— Вы были бесподобны, — сказал Скотт.

— Ага, — ответил я, — бесподобен, как черепаха.

Я потратил на свой пробег больше двенадцати часов, а это означало, что Скотт и Арнульфо вполне могут пробежать дистанцию еще раз и снова меня обогнать.

— Я дело говорю, — уверенно заявил Скотт. — У меня есть опыт по этой части, и немалый. Такой бег гораздо больше выматывает кишки, чем быстрый ход.