Мария Гудаваж - Доктор Пес [Как наши лучшие друзья становятся нашими врачами] [litres]

Чтобы одобрить выделение средств, Департаменту требуются доказательства, ну или нечто, наиболее к ним близкое. Вот для чего и были начаты исследования.

Небольшой отчет, опубликованный в 2018 году в «Psychiatric Rehabilitation Journal», подтверждал, что ветеранам с посттравматическим синдромом собаки помогали снизить тревожность и суицидальные мысли, отказаться от приема части медикаментов, а также повышали качество и продолжительность сна.

На момент написания книги в Национальном институте здоровья были начаты крупномасштабные клинические исследования, которые будут продолжаться три года. По предварительным данным, полученным Университетским колледжем ветеринарной медицины Пердью, также участвующим в этих исследованиях, прогноз был обнадеживающим.

Эти данные, опубликованные в 2018 году в «Journal of Consulting and Clinical Psychology», касались 141 ветерана с нарушениями психики. Половина из них стояла в очереди на получение служебной собаки, а у второй половины животные уже были.

«Мы выяснили, что группа ветеранов со служебными собаками показывала гораздо более низкий уровень симптоматики посттравматического синдрома, чем те, у кого собак еще не было, – пишет в новостном выпуске колледжа Пердью доктор наук Мэгги О’Хара, соавтор исследования. – У них понизился уровень депрессии и тревожности, а также активизировалась социализация, то есть желание выходить из дома и участвовать в жизни общества».

Ветераны с психиатрическими служебными собаками показывали более высокий уровень удовлетворенности жизнью и психической устойчивости, меньше отсутствовали на работе в связи с проблемами медицинского характера.

«Предварительные исследования выявили не только глубокую связь между хозяином и питомцем, но также и то, что служебная собака – это больше чем собака, – писал Дэвид Ван Брант из ветеринарного подразделения компании «Bayer», частично финансирующей проект. – Она возвращает в жизнь ветерана радость».

Для собак это лишь маленький шаг вперед, но для бывших военных, которым они служат, – просто огромный.

В США имеются десятки организаций, обучающих собак для ветеранов с психическими нарушениями. Это целая индустрия, складывавшаяся годами. Есть организации высшего класса, крупные и маленькие, которые великолепно дрессируют собак и предоставляют военным всю необходимую поддержку. Но есть и не такие хорошие. Обычно они действуют из лучших побуждений, но бывает так, что или собака, или человек, или они оба оказываются не готовы к сотрудничеству.

Я узнала, что собака Стива, Сайлер, несколько месяцев проходила курс обучения среди заключенных в одной из тюрем Западной Вирджинии. Там содержатся преступники, совершившие самые разные злодеяния, от мошенничества с медицинскими рецептами и краж до убийства. Я связалась с организацией «Собаки для людей», которая обучала Сайлера для Стивена. Даниэль Кокерхем, заместитель директора организации, сообщила мне, что заключенные, используя положительное подкрепление, обучили Сайлера примерно 120 командам. Такой курс проходят все собаки, которых им передают, вне зависимости от их будущего предназначения.

Гас знает от силы дюжину команд, и это рекорд практически для всех собак, какие у меня были. Мне захотелось встретиться с этими арестантами, которые обучают собак такому широкому спектру задач. Я спросила Даниэль, нельзя ли мне посетить одну из тюрем, чтобы в действии посмотреть на программу «Собаки для заключенных». Она сказала, что на организацию такого визита уйдет некоторое время. Тюрьмы уже не так открыты для журналистов, как раньше, и могут возникнуть самые разные проблемы.

Собак стали дрессировать в тюрьмах с тех пор, как сестра Паулина Куинн, монахиня доминиканского ордена, впервые организовала программу по дрессировке служебных собак заключенными в 1981 году [50]. Поскольку спрос на таких животных растет, многие организации в США запускают собственные тюремные программы, чтобы быстрее предоставлять псов тем, кто в них нуждается. От этого всем только лучше – и заключенным, участвующим в программе, и бюджетам организаций, учреждающих их, и людям, получающим собак, которые меняют их жизни.

Центр «Собаки для людей» базируется в Уилмингтоне (Северная Каролина), но сотрудничает с четырьмя тюрьмами в Западной Вирджинии, в добрых десяти часах езды. Довольно долгий путь, особенно с собаками на заднем сиденье. Почему же так далеко? Дело в том, что организация была создана в Западной Вирджинии несколько лет назад, когда ее учредители там жили, и Департамент исполнения наказаний штата пошел с ней на сотрудничество, поэтому они продолжают поддерживать отношения. Чечи Макконелл, ответственная за программу «Собаки для заключенных», совершает эту поездку каждые 6 недель: проверяет, как идут дела, дает новые задания, иногда привозит или увозит собак и знакомит их с будущими владельцами.

Через несколько недель после того, как я попросила взять меня с собой, чтобы посмотреть на программу в действии, мне пришло сообщение от Даниэль:

Может быть, вы захотите поехать вместе с Чечи? Проведете пару дней в тюрьмах Западной Вирджинии, а потом вернетесь с ней и собаками на микроавтобусе через Аппалачи. Дорога длинная, но это настоящее приключение.

Мне это показалось просто идеальной командировкой.

Дорога, по которой мы с Чечи ехали от отеля до первой тюрьмы, которую собирались посетить, пролегала вдоль мутной речки Огайо, через зеленые поля, утыканные мобильными домиками далеко не в лучшем состоянии. Плакаты с разными религиозными посланиями, вроде «предо Мною склонится всякое колено» или «Иисус – твой Бог и Спаситель», были приколочены к деревьям или прислонены к ржавым машинам, которые годились только в утиль. Тощая рыжая собака какое-то время бежала за нами следом, сопровождаемая таким же исхудалым черно-белым приятелем. Кое-где из труб в небо подымались перышки дыма.

Наш микроавтобус катил по настоящей земле контрастов. Будь в Калифорнии места с такими пейзажами, там бы немедленно понастроили дорогущих домов и открыли роскошные рестораны. Но в Западной Вирджинии на их фоне царили безработица, бедность и наркотики.

Заключенные, с которыми нам предстояло провести весь день [51], оказались в тюрьме в основном по причине экономического упадка. Там был шахтер, который лишился работы, постоянно ввязывался в драки и в одной из них не смог вовремя остановиться. 19-летний парень – он защищал своего младшего брата от нападок других подростков и зашел слишком далеко. Тяжелое детство, безысходность, от которой помогали забыться выпивка и наркотики…

Участие в программе «Собаки для заключенных» считалось в тюрьме привилегией. Претендовать на нее могли практически все, за исключением тех, чьими жертвами были дети, животные или старики. Примерное поведение в тюрьме не являлось обязательным критерием. Чечи отметила: если ей кажется, что заключенный и собака подходят друг другу, она сделает все, чтобы этот человек принял участие в проекте.