Джен Лоу - Коты, вернувшие мне улыбку. История о счастье, книгах и всеобщих любимцах Бейкере и Тейлоре

Судьба моя была окончательно решена,

когда мне исполнилось семь лет, и мне завели

мою первую карточку в библиотеке,

расположенной рядом с Пидмонт-авеню.

Я уже умела читать и перечитывала свою собственную небольшую коллекцию книг так часто, что могла цитировать их по памяти. Итак, вооружившись личной библиотечной карточкой, я приступила к изучению содержимого детского отдела, прочитывая каждую книгу на полке в алфавитном порядке, начиная с буквы А. Я брала целую стопку книг и устраивалась читать там же, на полу. Большую часть времени я была так поглощена историями, что даже не замечала, как другие посетители переступают через меня. Я также не слышала тяжелых вздохов библиотекарши над моей головой: ведь я была единственной, кто оставался в библиотеке по вечерам, и из-за меня она не могла уйти домой пораньше. Тем не менее я все же смогла заметить, что она начинала хмурить брови каждый раз, когда видела меня.

Когда приближалось время закрытия библиотеки, я отсчитывала из своей стопки десять книг – это был максимум, который мог выписать читатель за один раз, – а остальные ставила обратно на полку. Затем я несла все эти десять книг к столу, с трудом удерживая их вместе своими маленькими ручонками. А там уже библиотекарша нервно барабанила пальцами по столу, бросая на меня сердитые взгляды.

На следующий день я приносила все эти книги обратно и снова ныряла в дебри книжных стеллажей, возвращаясь к тому месту, на котором остановилась в прошлый раз.

Как-то вечером, когда библиотекарь штамповала мои книги с бо́льшим усердием, чем обычно, она вручила мне записку и сказала, чтобы я передала ее моей маме. Прочитав ее, мама сообщила мне, что с этого дня я могу брать домой только пять книг. Сперва я не поняла. Мне казалось, что для того и предназначена библиотека, чтобы люди могли выбирать себе книги. Но потом я объяснила это тем, что либо библиотекарь не хочет расставлять по полкам так много книг, либо ей хочется уйти пораньше.

Я повозмущалась, но не слишком сильно, так как мама хотела мирного решения проблемы. После чего продолжила ходить в библиотеку каждый день после уроков, а библиотекарша все так же сердито смотрела на меня. Но я уже нашла и другие источники книг. В конце концов, я читала все свободное время, днем и ночью, и, как любому серьезно зависимому человеку, мне всегда нужно было знать, где я получу свою очередную «дозу».

Улица Келтон-Корт, где мы жили, была застроена солидными домами. В те времена никто не запирал двери, поэтому я считала книги в соседских домах частью своей личной коллекции. Через дорогу от нас в большом доме, построенном в испанском колониальном стиле, жила семья. В их гараже хранилось полное собрание книг Лаймена Фрэнка Баума о волшебнике из страны Оз самого первого издания. Когда я первый раз увидела их, то чуть не потеряла сознание. В то время они были для меня священным Граалем!

В течение дня в доме никого не было. И, судя по мертвым крысам, плававшим в фонтане их внутреннего дворика, большую часть своего времени они посвящали работе. Так что я подумала, зачем беспокоить людей? К тому же я всегда возвращала книги, когда заканчивала читать.

Женщина, жившая по соседству, знала, что я обожаю книги. И однажды она пригласила меня к себе домой. Она привела меня в восьмиугольную большую комнату с огромными окнами, выходящими на залив, и деревянными длинными скамьями, идущими по всему периметру. Женщина подняла верхнюю крышку одной из скамей и предложила мне заглянуть внутрь. Внутри оказались сотни детских книг. А это была только одна скамья. Она сказала, что я могу приходить сюда в любое время и читать, сколько хочу. Я начала в тот же день. Обычно я ложилась на скамью и читала до тех пор, пока не становилось так темно, что я уже не могла различить слов. Или когда слышала, что меня зовет мама.

Мне фактически уже не нужно было ходить в библиотеку, но я продолжала это делать, потому что еще не прочла все книги в детском отделе. При этом я почти забыла о том, что мое присутствие раздражало библиотекаршу.

Закончив все, что было в библиотеке и соседских домах, я приступила к книгам для взрослых, имевшимся в нашем доме, таким как «В дебрях Африки» Тедди Рузвельта. Большинство этих трудов принадлежало моему деду. Он приобрел их, будучи студентом Йельского университета в начале 1900-х годов. И не важно, были они посвящены охоте на крупную дичь или юриспруденции, я прочитывала их просто потому, что они там стояли.

Почти все мое детство родители трудились полный рабочий день. В период Депрессии отец работал в канализационных колодцах, а мама – продавщицей и манекенщицей в универмаге Окленда. Мама была как «тетушка Мэйм» и даже чем-то напоминала Розалинд Расселл. Она не особо любила заниматься домашними делами и готовкой и знала лишь два режима плиты: «выключено» и «на полную мощность».

Поэтому на мне лежали обязанности по дому,

а еще приходилось присматривать

за младшим братом Тони.

Я была намного крупнее, чем он. Когда мне исполнилось двенадцать лет, мой рост составлял 178 см, и я считалась самым высоким ребенком в классе, опережая даже мальчиков. Тони был тощим, как цыпленок, и ребятам, жившим по соседству, нравилось шпынять его.

Как-то днем, после школы, я читала книгу во дворе перед домом, когда из школы вернулся плачущий Тони.

– Херби Хейген ударил меня и сказал, что завтра снова мне врежет, – сказал он.

Я встала, продолжая читать книгу.

– Где Херби?

– Там, в конце улицы, – ответил он, всхлипывая.

– Ок, пошли.

Тони взял меня за руку и повел, чтобы я могла читать на ходу, не спотыкаясь о тротуар. Когда мы подошли к Херби, он остановился, а я опустила книгу. Свободной рукой я двинула ему в нос кулаком.

– Только попробуй тронь его еще раз! – сказала я Херби и снова поднесла книгу к лицу. Тони взял меня за руку и повел обратно к дому. Сначала я подумала ударить хулигана книгой, вероятно, так вышло бы больнее, но не хотелось портить ее из-за Херби Хейгена. К тому же это была библиотечная книга, и придирчивая библиотекарша могла оштрафовать меня, если бы я вернула ее с пятнами крови.

Мне также вменялось следить за порядком в доме, хотя у меня это не слишком хорошо получалось: вероятно, потому, что большую часть времени после школы я проводила за чтением. Любимой фразой мамы в течение дня было: «Как насчет того, чтобы протереть пыль?» А вечером я слышала «Ты испортишь себе глаза», так как она бессчетное количество раз твердила мне, чтобы я выключила свет и легла спать. И я всегда покорно подчинялась ей, ведь у меня был тайный запас фонариков, чтобы читать под одеялом.