Кейт Мур - Феликс с железной дороги

Однако, повзрослев, Феликс поняла, что хочет путешествовать. Хаддерсфилдские железнодорожники уже почти уверились, что она никогда не пересечет границу, но это был слишком поспешный вывод. В начале лета 2013 года Феликс смотрела на ворон не только со злостью, но и, наверное, не без зависти. Они свободно летали, куда вздумается, а ее мир ограничивала ярко-желтая линия. Не пора ли ей научиться ходить по рельсам, как Дейв Чин и машинисты маневровых работ в оранжевых комбинезонах?

Феликс решила проверить это, не откладывая. Она встала с любимого места у велосипедных стоек и встряхнулась. Зевнула, показав острые белые зубы и розовый шершавый язык, и потянулась. Она была готова испытать свои силы.

С волнением она подошла к желтой линии на платформе 1. Вокруг ходили пассажиры, но их было мало, и никто не обращал на нее особого внимания. Она посмотрела налево, посмотрела направо, внимательно прислушалась. Прожив на вокзале целых два года, Феликс, наверное, лучше всех помнила расписание – сейчас никаких поездов быть не должно. Она подошла к самому краю платформы и встала там, лапка к лапке. Человек мог бы за нее испугаться, но Феликс знала, что делает и как не подвергать себя риску.

Одним мощным прыжком она соскочила с платформы вниз, на пути. Остановилась, поставив передние лапки на первый рельс, и напрягла все свои чувства; рельс не вибрировал. Кошки чувствуют малейшую дрожь. Считается, что они узнают о землетрясении на десять или даже пятнадцать минут раньше, чем люди. Сейчас рельсы не дрожали, поездов поблизости не было.

Промежуток между двумя рельсами, проложенными вдоль платформы 1, был засыпан серым гравием. Феликс стала осторожно по нему пробираться. У второго рельса она снова застыла, переступив через него передними лапами, а задними еще стоя на деревянной шпале. Металл рельса касался шерсти у нее на животе. Она стояла неподвижно, как статуя, оценивая обстановку, потом решила, что все тихо и можно двигаться дальше.

Ей удалось преодолеть половину расстояния между платформами 1 и 4. Впереди тянулась еще пара рельсов, но Феликс вдруг решила, что для первой вылазки это слишком. Сегодня можно вернуться и с полдороги.

Она повернулась обратно к платформе 1, которую с такого ракурса никогда раньше не видела. Осторожно посмотрев по сторонам, Феликс еще раз пересекла рельсы. У подножия отвесного обрыва она остановилась, глядя вверх; платформа была очень высоко, но Феликс верила в себя. Одним мощным, грациозным прыжком она запрыгнула с путей на платформу и вернулась за желтую линию. Вылазка закончилась успешно.

Теперь ей еще больше захотелось гулять. Впрочем, первое время ее вылазки неизменно заканчивались на середине дороги – там она разворачивалась и возвращалась. Однако с каждым днем Феликс становилась смелее и увереннее и вскоре почувствовала, что ей уже хватит опыта, чтобы пересечь не один путь, а оба, и добраться до платформы 4.

Энджи Хант наблюдала за успехами кошки и подумала, что ее новое умение ходить по путям надо отметить официально.

Чтобы получить разрешение работать на рельсах, сотрудники железной дороги должны пройти специальный курс техники безопасности. Спускаться туда настолько опасно, что никого не пускают без справки о том, что курс успешно пройден. Вместе со справкой выдают удостоверение с фотографией, которое нужно обновлять каждые два года.

Когда Феликс сдала свой «экзамен» на технику безопасности, у механика Дейва Чина закончился срок действия такого удостоверения. Удивительное совпадение!

– Можешь мне его отдать, Дейв? – попросила Энджи, улыбаясь. Ее глаза блестели: она кое-что затеяла.

– Бери, конечно, – ответил заинтригованный Дейв.

И скоро у Феликс появилось удостоверение с ее именем, которое давало ей право спускаться на рельсы. Энджи аккуратно наклеила ее фотографию на бежевую с красным карточку и приписала черным фломастером: «Полный допуск». Теперь Феликс официально разрешалось ходить по всему вокзалу, и у нее даже был соответствующий документ.

Пассажир в панике вбежал в зал.

– На путях сидит кошка! – испуганно восклицал он. – Ее же задавят!

Железнодорожники в желтых жилетах вздохнули: опять ложная тревога.

– Все в порядке, сэр, – заверили они. – Она умеет там ходить.

– А если поезд…?

– Не пугайтесь, правда. Она встанет и уйдет.

Виновница переполоха Феликс спокойно восседала между двух путей. Люди с тревогой смотрели на нее, а ее большие зеленые глаза презрительно поблескивали, словно спрашивая: «Чего вам?» Это у нее теперь была новая игра: выходить на середину между платформами, чтобы поразвлечься и как следует напугать зрителей. Но глупостей она не делала и ее никогда не видели на рельсах, если ожидалось прибытие поезда.

Сама она перестала бояться локомотивов. Котенком она убегала домой, когда они с ревом врывались на станцию, а теперь только лениво смотрела на них, а если особенно тщательно умывалась, могла и вовсе не взглянуть. Бесстрашие не мешало ей быть осторожной. Феликс доверяла своим знаниям о железной дороге и своей ловкости. И с каждым днем узнавала больше и больше. Получив неограниченный допуск, Феликс расширила свои горизонты. Она стала возвращаться домой с репьями и веточками в шерсти – несомненный признак того, что ее прогулки становились все длиннее. По станции она тоже разгуливала с важным видом, а мимо главного входа шествовала так, будто считала себя хозяйкой вокзала. А вокзал был прекрасен.

Фасад хаддерсфилдского вокзала был вполне достоин такой великолепной кошки, как Феликс. Это классический портик с мощными колоннами, стилизованный под итальянские палаццо эпохи Возрождения. Поэт Джон Бетчеман однажды сказал, что это прекраснейший станционный фасад во всей стране – и комиссия «Английское наследие» согласилась с ним, включив Хаддерсфилд в десятку лучших английских вокзалов. Один архитектурный обозреватель был так восхищен, что назвал его «роскошным особняком с поездами». Надо признать, что лучших декораций для Феликс и придумать было нельзя. Фасад длиной в четыреста шестнадцать футов – станционной кошке тут есть где погулять!

Феликс словно понимала, что обстановка ей к лицу. Недавно почувствовав себя взрослой и смелой, она приобрела прямо-таки королевскую манеру держаться – под стать величественному зданию. Когда она прохаживалась или даже просто сидела, ее красивая голова была высоко поднята, как будто Феликс возвышалась над своими подданными. Торжественно шествуя по залу, она провозглашала: «Я готова выйти к народу. Встречайте меня!»