Кейт Мур - Феликс с железной дороги

Бедный штатный дератизатор станции Хаддерсфилд! Но сообразительности у Феликс хватало, и она с энтузиазмом стажера стала искать возможность повторить опыт, используя новые знания. Она стала караулить у велосипедных стоек. Один раз поймав там мышь, она прониклась к прочным железным конструкциям таким же прочным доверием. Феликс пряталась за ними, чтобы поймать первую в жизни добычу. Она загоняла мышей в блестящие дебри стоек и прижимала их лапой к земле. Ей казалось, что она наконец поняла, что с ними делать. Феликс играла: отпускала мышь, позволяла отбежать и снова припечатывала лапой, отпустит – подтащит обратно, отпустит – подтащит. Феликс вошла во вкус охоты. И вот однажды, когда ей был примерно год, она сплясала у велосипедных стоек победный танец, добыв мышь в честном бою, зубами и когтями. Природный инстинкт не подвел, мышь не спаслась.

Феликс была невероятно горда собой. Она взяла дохлую мышку в зубы и торжественно понесла в контору, зная, что там работает Энджи Хант – ей хотелось похвастаться. Она высоко держала хвост трубой, словно штандарт. Может быть, ей хотелось написать на этом победном знамени: «Феликс поймала мышь!». Пританцовывая, она подошла к двери. То-то Энджи обрадуется!

Энджи открыла дверь, увидела в зубах у Феликс мышиный трупик и чуть не упала в обморок. Кошка весело смотрела на нее и ждала заслуженных бурных восторгов.

– Феликс, – растерянно сказала Энджи, стараясь не подавать вида, что ее слегка мутит, – я тебя обожаю.

Феликс торжествующе помахала хвостом.

– Но пожалуйста, радость моя, не надо мне ничего дарить.

Энджи очень не любила дохлых мышей и крыс, а Феликс теперь повадилась приносить их ей снова, и снова, и снова. Убирать тушки было выше сил Энджи, так что на помощь приходили коллеги.

– Я выкину, Энджи, – говорил кто-нибудь из них, и вот тогда Феликс получала долгожданную похвалу: – Так держать, Феликс, – хором говорили они. – Ты великий дератизатор.

Кто-то на станции, видимо, решил, что такого сотрудника надо поощрить официально. На стене возле комнаты бригадиров висела схема структуры коллектива, где были указаны все фамилии, должности и кто кому подчиняется. Схема напоминала пирамиду: внизу рядовые сотрудники, над ними бригадиры, а на вершине – Пол, начальник станции. Кто-то, чье имя до сих пор неизвестно, взял ручку и пририсовал над начальником станции еще один квадратик, а в нем написал: «Феликс».

– Ну, – сказала Энджи, – для нас она и есть Босс.

Железнодорожная кошка Феликс, гроза мышей, грациозно спрыгнула на землю с металлической скамьи, которые стояли на платформе 1. Она не только часами сидела там, но и приноровилась использовать скамейки для гимнастики: три узких металлических подлокотника представляли своего рода тоннель, куда она просовывала голову и протискивалась сама, стараясь не задевать их спиной, а потом соскакивала на пол.

Иногда кто-нибудь садился рядом, или она к кому-нибудь подсаживалась, чтобы непринужденно помолчать. Феликс хорошо ладила с пассажирами. Те, кто часто здесь ездил, давно ее запомнили, некоторые даже приносили угощение, и тогда Феликс проникалась к ним еще большей симпатией, поскольку путь к сердцу станционной кошки несомненно лежал через желудок. Суровый и властный характер, который появился у нее к концу 2011 года, никуда не делся, но летом 2012 года Феликс общалась с людьми тепло, под стать солнечной погоде. Она с удовольствием терлась о ноги и даже позволяла детям гладить себя.

Иногда она бывала капризной и равнодушной, а ластиться начинала, когда хотела что-нибудь выпросить. Ее особенно любили пожилые люди и малыши, и она покладисто терпела их интерес к своей особе. С детства привыкнув к вокзальному быту, она никого не пугалась, и правильно – иначе ей пришлось бы трудно. Хотя постоянные пассажиры были с ней знакомы, большинство людей на станции были чужаками и ничего не знали о том, кто она такая и откуда. А некоторые, наоборот, проявляли к ней чрезмерный интерес.

Когда лето сменилось осенью, а ночи стали длиннее, произошел один случай. Вот тогда-то хорошие отношения с пассажирами и пригодились Феликс.

Осенью 2012 года Энджи Хант как-то дежурила в ночную смену с напарницей по имени Памела. Было начало девятого вечера, и снаружи уже совсем стемнело.

Обычно по ночам на станции тихо и почти пусто – только у входа кто-нибудь дожидается, чтобы встретить с поезда ребенка или жену. Пассажиры приходили по одному, по двое: вот молодая женщина цокает каблуками, судорожно вцепившись в сумочку на плече; вот подросток купил жареную картошку и ест из пакета; вот компания лысых, пузатых йоркширцев, пропустивших кружку-другую в баре. Для совсем пьяных было еще рано, а для припозднившихся офисных работников поздновато, и в зале было тихо.

Вдруг Энджи и Памела услышали топот бегущих ног. К ним в полной панике мчалась одна из постоянных пассажирок. Подбежав к ним, она крикнула, тяжело дыша:

– Вашу кошку украли!

– Что? – ужаснулась Энджи.

– Какой-то человек схватил ее и унес!

– Да вы что! – Энджи возмущенно вскочила, готовая защищать свою подопечную. – Я Феликс никому в обиду не дам!

Они с Памелой со всех ног кинулись к дверям вокзала. Пассажирка сказала, что все случилось секунды назад: незнакомец вошел в зал, схватил кошку и убежал, так что они надеялись еще увидеть его.

Но когда они выскочили на площадь Святого Георгия, Феликс нигде не было. Энджи, запыхавшись, стояла на ступенях и всматривалась в темноту. Слева была привокзальная стоянка и бар «Королевская голова», справа – стоянка такси и бар «На всех парах»; там было светло от автомобильных фар, но в их лучах никто не бежал с кошкой на руках. Впереди – фонтаны и бронзовая статуя Гарольда Уилсона, а дальше – улица. Площадь была широкой, но черно-белой кошки нигде не было видно.

– Феликс! – отчаянно закричала Энджи. – Феликс!

Ни звука. А потом вдруг в густой темноте на углу площади, куда не попадал свет уличных фонарей, мелькнуло что-то белое: маленькие белоснежные лапки мчались к Энджи. Феликс летела во всю прыть, словно спасаясь от смертельной опасности.

Она взбежала на крыльцо, и Энджи наконец подхватила ее на руки:

– Феликс! Умница, кисонька, молодец, – с облегчением сказала она. – Ты вырвалась!

Энджи отнесла Феликс обратно на вокзал. К сожалению, камеры видеонаблюдения в то время стояли не везде, и когда она просмотрела записи, то так и не увидела, кто же вошел в зал и попытался украсть станционную кошку. Дейв Чин вспомнил Стервеллу Де Виль из мультфильма про далматинцев и предположил, что злодей покушался на пышную шубку Феликс.