Кейт Мур - Феликс с железной дороги

С этих пор Феликс изменила свое отношение к новичку. «Ага, этот меня кормит, надо не выпускать его из виду», – словно подумала она. У Криса появилась подруга, которая следовала за ним по пятам, не спросив, нравится ему это или нет.

Если бы он спросил, Энджи Хант подтвердила бы, что лучшей приятельницы нельзя и пожелать. Бригадир – одинокая работа, ты сам руководишь остальными, и ответственность за станцию несешь в одиночку. Энджи нечасто удавалось посидеть с Билли или еще с кем-нибудь за чашкой чая, обсудить трудности и заботы. Зато оказалось, что Феликс всегда рядом и готова выслушать, внимательно поводя ушами, опушенными белым. Она была идеальным слушателем, если ты хотел пожаловаться на рабочие проблемы. Иногда кроме нее Энджи вообще не с кем было поговорить.

– Это безобразие, Феликс, – сердито заявляла она кошке, когда что-нибудь случалось. – Я так не могу. С меня хватит!

Феликс вскакивала на стол, подходила к Энджи поближе и садилась, но не начинала мурлыкать или попрошайничать, как обычно. Вместо этого она слушала, словно понимала, что Энджи сейчас нужно именно это. Временами Феликс бывала вздорной, но она умела быть и чутким другом.

Поэтому у Энджи всегда был один ответ, когда пассажиры спрашивали, что будет, если Феликс запрыгнет в вагон или ее туда кто-нибудь посадит.

– Вот возьму и увезу ее! – говорил какой-нибудь шутник.

– Не советую, – насмешливо прищурившись, отвечала Энджи. – Я догоню, и со мной все мои тридцать пять коллег.

Но Феликс никуда не собиралась уезжать, а вот одна деталь ее облика, причем довольно известная, исчезла. Летом 2014 года пропал ее старый розовый ошейник с блестками и медальоном в виде сердечка. До сих пор неизвестно, куда они делись. Только что Феликс ходила в них, нарядная, как всегда, – а на следующий день их уже не было. А может быть, она сама стащила ошейник? Или зацепилась за что-нибудь, гуляя, и теперь он висит где-то в колючих кустах?

Феликс никого в это не посвятила. Она вылизывалась и вертелась на руках у Энджи и Анжелы, пока те сокрушались о пропавшем украшении, но без него выглядела не так аристократически, как раньше. И гораздо важнее пострадавшего имиджа было то, что Феликс осталась без опознавательных знаков, сообщавших, что она – железнодорожная кошка со станции Хаддерсфилд. Без медальона и ошейника Феликс могла попасть в руки воров или просто потеряться. Забреди она сейчас в пиццерию «Домино», все бы закончилось не так хорошо.

Поэтому Анжела Данн тут же побежала в зоомагазин покупать новый ошейник.

Но то, что там предлагалось, ей не понравилось. Розовый ошейник со стразами очень шел Феликс, и Анжела собиралась выбрать точно такой же оттенок, однако все розовые ошейники были обвешаны безобразными побрякушками – совсем не то, в чем рабочая железнодорожная кошка станет гулять с платформы на платформу. Но ошейник для Феликс был нужен прямо сегодня! Вдруг кто-нибудь заберет ее, пока она разгуливает без адресника, как это случилось два года назад? Вдруг она уйдет, поранится, а нашедшие не смогут позвонить на станцию? Даже подумать было страшно.

Анжела отчаянно перебирала ошейники, обшаривала всю витрину, но там не было ничего подходящего для ее кошачьего величества. Она сняла с крючков все ошейники, какие были, искала, искала – и вот в самом дальнем углу, чуть ли не последним, ей попался блестящий темно-фиолетовый точно такого цвета, как логотип «Транспеннинского экспресса».

Ошейник был идеален: в корпоративном цвете, изящный, элегантный и, разумеется, роскошный – без этого никак. Розовый медальон-сердечко пропал безвозвратно, и Кристина, которая в свое время купила его, заказала теперь новый: плоский золотой кружок, на лицевой стороне имя и адрес Феликс, на обороте номер служебного телефона бригадиров. Так что теперь, если Феликс потеряется, ее смогут вернуть домой.

В качестве завершающей детали на ошейник подвесили маленький фиолетовый бубенчик, и обновка для Феликс была готова. Какой неотразимой она в нем станет!

Когда Феликс вышла на свой подиум (на перроны) и стала щеголять фиолетовыми украшениями, словно парижская супермодель – платьем от Диора, железнодорожники только восхищенно ахали, как завсегдатаи модных показов. И только Билли, к удивлению Энджи, ничего не сказал про блестящий ошейник, не похвалил и не обругал. О первом шикарном наряде Феликс он в свое время высказывался куда более откровенно.

Впрочем, ему сейчас нездоровилось. В октябре 2014 года его начала мучить изжога, постоянно болело горло, и становилось хуже и хуже. В ноябре Билли почувствовал себя так плохо, что позвонил Полу, начальнику станции, и сказал, что, к сожалению, вынужден взять больничный.

Зато Феликс была бодра, ее жизнь состояла из сплошных побед. В декабре, к радости и гордости Энджи, портрет станционной кошки снова украсил официальные рождественские открытки «Транспеннинского экспресса». Забрать ее к себе на праздники в этом году вызвалась кассир Джин Рэндалл. Она не знала, во что ввязывается – Рождество получилось незабываемым.

– Ну, вылезай, Феликс, – сказала Джин, открыв дверцу. – Вот мы и дома.

Феликс осторожно вышла из синей с кремовым переноски и с любопытством огляделась. Джин жила в очаровательном доме с двумя спальнями, который был построен в 1802 году. На первом этаже была вытянутая в длину кухня-столовая и большая гостиная с деревянным полом и гладкими стенами цвета слоновой кости. Главным украшением гостиной был открытый камин в красивой каменной облицовке. Зимним вечером, если зажечь огонь и задернуть белые тюлевые занавески на стеклянных дверях, ведущих в сад, там становилось очень уютно.

Феликс все изучила, подергивая усами, и заглянула в каждый уголок непривычной комнаты, настолько непохожей на вокзал. Она уже бывала у Джин на Рождество в 2012 году, но теперь бродила по гостиной с таким видом, словно напрочь об этом забыла.

Два года назад Джин чудесно провела Рождество с черно-белой кошечкой, поэтому с удовольствием согласилась снова ее приютить. В 2012 году они с Феликс приехали со станции под вечер в канун Рождества, и Феликс, обследовав новое жилище, просто свернулась клубочком у Джин на коленях и заснула, утомленная избытком впечатлений от чужого дома. На следующий день утомленной была уже Джин – Феликс, бедолага, всю ночь мяукала и выла. Наверное, она привыкла, что в ночную смену кто-нибудь дежурит рядом, приходят и уходят поезда, а одиночество и тишина ее пугали. Джин не меньше трех раз пришлось просыпаться и сидеть с ней; Санта-Клауса они, впрочем, так и не увидели. Первые лучи рождественского утра они встретили, сидя рядышком на диване и слушая радио.