Владимир Свинцов - Жизнь собачья и кошачья. Повести и рассказы

Сняв ружья, мы разошлись. Перед камышом я оглянулся. Налета не было видно. Это меня обрадовало, а то еще кинется вперед и всех уток распугает. Раздвигая стволами камыш, медленно, стараясь не шуметь, я продвигался вперед. Черная грязь глухо всхлипывала под ногами. Чуть подернутая пленкой воды сверху, она не оставляла следов. Пахло прелью, застоялой водой и словно вымерло все, словно, боясь быть засосанным этой жадной черной пастью, недовольно ворчащей под моим весом, все живое покинуло плавни.

Но вот между стеблями камыша юркнула водяная курочка, сбоку испуганно ахнула выпь, чирок свистнул крыльями над моей головой — плавни жили…

Я шел довольно долго. Камыш стал реже. Где-то близко должна была открыться вода. Вот! Зеленоватая, отцветшая, она лениво поблескивала под косыми лучами солнца. Уток не было. Уже не скрываясь, я пригнул камыш и вышел на открытое место. Здесь грунт под ногами был тверже, вода доходила едва до щиколоток.

Слева вдруг грохнул выстрел, и мимо, обдав меня грязью, стремглав пробежал Юрка, на ходу стряхивая рюкзак.

— Старик, страхуй! У меня жаканы в мешке…

Он сбросил рюкзак и присел перед ним на корточки. Я обернулся и остолбенел. В каких-то сорока метрах от меня стоял Черный! «По кабану — мелкой дробью?! Какой дурак…» — мелькнула у меня мысль, и я, ни на что не надеясь, рванул из патронташа два крайних патрона с жакановскими пулями. Но озверевший кабан уже ринулся на меня. «Все!» — понял я, второпях выбрасывая из стволов патроны с утиным зарядом прямо в воду. Всем существом своим я чувствовал, что перезарядить и выстрелить не успею, что сейчас, сию секунду наступит развязка и я упаду, обливаясь кровью, а потом Юрка… Вот сейчас…

Вдруг из-под моих ног с истерическим визгом выскочил Налет и кинулся навстречу зверю. Кабан мотнул головой, словно отгоняя комара, но Налет ужом проскользнул у него под брюхом и вцепился зубами за хвост.

Черный затормозил в каких-то пяти метрах от меня и, проехав по грязи четырьмя копытами, злобно сверкая маленькими глазками, неуклюже повернулся всем своим многопудовым туловищем, стараясь достать клыками наглеца. Этого мгновенья хватило мне с избытком. Щелкнул затвор, мушка нащупала изуродованное ухо, опустилась чуть ниже… Грохот дуплета на миг оглушил меня. Кабан как-то странно сунулся вперед мордой и рухнул на бок. Короткие сильные ноги рвали грязь, но глаза уже гасли, покрываясь матовой пленкой смерти.

Налет остервенело бросался на поверженного врага. На спине нашего спасителя кровоточила глубокая рана. Еле оторвав разъяренного щенка от кабана, я подхватил его на руки и, целуя в оскаленную, рычащую морду, заторопился к недалекой ферме, где всегда имеются медикаменты. Я теперь любил Налета сильно, навсегда!

Юрка шел сзади и молчал. Я не заподозрил его в трусости. Нет! Не случись Налета, кабан смял бы меня, а затем и Юрку. Он наверняка не успел бы достать жаканы. И все же от торжества я не удержался. Поглаживая Налета, обратился вроде бы, как к нему:

— Потерпи, тигра ты моя полосатая… — и ласково добавил: — Дальневосточная…

Зовут меня Пантелеймоном. Отчество — Шарикович. Фамилии нет. У собак не бывает фамилий. А если иногда и называют, то по фамилии хозяйки или хозяина. Родился я здесь, в этом городе, в позапрошлом году и потому считаюсь вполне взрослой собакой.

Пол? Кобель. Мужской, значит.

Происхождение? Дворянское. Самое что ни на есть чистое. Мать моя была дворняжкой, и ее мать, и той матери мать… По отцовской линии тоже все в порядке, все родственники — дворняжки.

Род занятий? Воспитываю хозяйку, и, как мне кажется, небезуспешно. Должен сказать, что это очень хлопотно и сложно. К тому же никаких методических указаний, никаких семинаров и курсов… И тем не менее приходится нести свой тяжкий крест… Девчонки вообще плохо поддаются дрессировке.

Наглядный пример, моя хозяйка. Ей уже двенадцать лет, она страшно запущена. Очевидно, до меня ею никто не занимался, поразительная безответственность и легкомыслие. Такое бывает только у людей. Трудный ребенок! Нет-нет, не подумайте, что я жалуюсь или кляузничаю. У меня и в мыслях такого нет. Наоборот, мы очень дружны и много работаем над недостатками. Минуточку, кажется, хозяйка проснулась. Да, ее голос! Слышите?

— Понтик! Понтик! Ко мне!

«Понтик» — это меня. Она думает, что мне так нравится. И я ее никак не могу переубедить. Но, не все сразу. А вот команду: «Ко мне!» хозяйка усвоила уже хорошо. Видите, если я не иду, она сама идет ко мне! И повторять не приходится.

Итак, следите за моей методикой! В первую очередь нужно заняться утренней гимнастикой. У девочки слабое здоровье, и ей полезны физические упражнения. Наблюдайте, записывать ничего не надо. Внимание!

— Понтик, Понтик, ты почему не идешь ко мне? Я тебя зову, зову… Дай-ка я тебя расчешу.

Начали! Гавкните звонко, весело. Подпрыгните, если достанете — лизните хозяйку в лицо. Так! Теперь отскочили. Хозяйка постарается вас поймать, но вы убегайте. Не быстро и не далеко! Иначе она потеряет к утренней зарядке интерес. Дайте ей коснуться рукой вашего хвоста. Но это только тогда, когда у вас уже будет достаточно навыка, иначе она вам сделает больно.

Делаете круг по комнате. Второй… Остановитесь. Видите, как она тяжело дышит. Люди — народ слабый. Пусть она вздохнет глубоко, еще раз… Так, она хочет меня схватить, а что делаю я?! А я ужом у нее между ног и уже сзади. Что делает она? Делает резкий наклон вперед. Касается кончиками пальцев пола, затем делает поворот всем корпусом: раз, два, три… А вы опять между ног и — обратно! Раз, два, три… Еще раз! Еще… Отскочите. Дайте хозяйке распрямиться и расслабиться. Пусть сделает полный выдох. Вдох! Выдох! Вдох — выдох!

Теперь опять легкую пробежку… Не торопитесь. Медленнее. Еще медленнее. Достаточно! Дыхание у девочки выровнялось…

Теперь придется претерпеть несколько неприятных минут, так сказать, расплата за старание. Сейчас меня будут гладить, целовать, возьмут на руки.

Да, в отношении поцелуев… Чтобы не занести инфекцию хозяйке, соблюдайте личную собачью гигиену. Избегайте помойных ям и различных свалок…

Ой! Простите, но меня кажется пеленают. Да-да! Правда, от этого ни одна еще собака не умирала, и все-таки неприятно. Попав в такую ситуацию, ни в коем случае не сопротивляйтесь, иначе вам могут что-либо поломать. Выждав момент, закатите под лоб глаза. Высуньте язык. Дальше, дальше… Вот так! Можете пустить слюну… Взвизгните тихонько, желательно с надрывом…

— И-и-и! — и замолчите. Видите реакцию?

— Понтик, милый, хороший, я тебя задушила? Сейчас я тебя разверну, потерпи, дружок…