Иван Затевахин - Собаки и мы. Записки дрессировщика

В это время Фрам, как бы подтверждая, что он теперь паинька, подошел ко мне и, виляя хвостом, доверчиво прижался огромным теплым боком. Я небрежно потрепал его по холке и, похвалив – «Хороший мальчик», убрал руку. Тут Фрам показал себя во всей красе. Угрожающе скосив на меня глаза, он прижался ко мне еще теснее, издав при этом низкий и довольно неприятный рык. Мол, «…сейчас я погляжу, какой это Сухов».

Что надо делать человеку, оказавшемуся в подобной ситуации? В общем-то выбор невелик. Самое правильное в таком случае – спокойным голосом позвать хозяина, чтобы он отозвал собаку. Именно отозвал, не касаясь руками, ибо касание может спровоцировать атаку. Но я был молод и никак не мог терять лицо! Особенно после всех восхвалений в мой адрес в присутствии хозяйки дома!

Поэтому я как можно более решительным и уверенным голосом скомандовал: «Фрам, ну-ка сидеть!!!» Фрам вздрогнул, удивленно взглянул на меня и сел. Я скомандовал: «Лежать»! – Фрам лег. – «Молодец! Хорошо!» – похвалил я его, снова потрепал по холке и скомандовал: «Гуляй!» Фрам радостно вскочил, отряхнулся и, слегка озираясь на меня, пошел на кухню – может, там чего «обломится».

Почему история получила такое счастливое завершение? Причин несколько.

Первая: Фрам был все-таки сенбернаром, уверенным в себе, храбрым, мужественным, сильным, но сенбернаром. У него не было врожденной злобы, недоверчивости по отношению к людям, как у «королей охраны» – «кавказцев», «москвичей», «азиатов». Его ближайших предков отбирали как выставочных красавцев, чуть более дальних – как, ну, скажем так, горных спутников монахов и, поверим легенде, может быть, даже спасателей. И только самые далекие предки Фрама, гены которых неожиданно «всплыли» в нем, что-то от кого-то охраняли.

Вторая: Фрам был уравновешенным, спокойным псом с сильным характером. Он ни в коем случае не был истериком.

Третья: по крайней мере полтора часа перед этим Фрам «вспоминал» нормативные команды общего курса дрессировки. При этом процесс выглядел так: Лифшиц управлял Фрамом, а я управлял Лифшицем:

– Саня! Командуй «Рядом!».

– «Рядом!»

– Хорошо! А теперь остановка, рывок и «Рядом! Сидеть».

– «Фрам, Рядом! Сидеть!» – и т. д.

Фрам, как и все собаки, очень быстро «просек», кто отдает приказы, и порой реагировал на мои сигналы быстрее хозяина. Разумеется, впоследствии я бы дал парочке больше свободы и самостоятельности в действиях – но, повторю, последующих занятий не понадобилось – голова у кандидата биологических наук Александра Лифшица, слава богу, работала как надо, и два раза что-либо объяснять ему необходимости не было. Тем более после впечатляющей демонстрации, устроенной Фрамом в начале занятий. Но это к слову. Главное, что Фрам был готов к тому, что мои приказы не обсуждаются.

Именно в силу совокупного действия всех трех причин (в другой ситуации исход мог бы быть иным) все сложилось так, как сложилось. Фрам, попробовав взять меня «на слабо», получил отпор в виде встречного приказа и «на автомате» его выполнил. Выполнил приказ, значит, подчинился, признал мое верховенство. Ну а раз взяли тебя «на слабо» то и, извините, «мериться» тебе больше нечем.

Чуть ранее описываемых событий эта способность собак довольно быстро автоматизировать навыки, возможно, спасла меня от серьезного увечья. То было укрощение, как говориться, «с белого листа». Но об этом чуть позже.

Любому профессиональному дрессировщику собак рано или поздно, но приходится выполнять работу за владельцев собаки – то есть переходить из разряда тренеров, дающих советы на расстоянии, в разряд тренеров, так сказать, играющих. Другими словами, самим браться за процесс укрощения. Складываться он (процесс) может по-разному. Вот, скажем, повстречал я недавно одного уважаемого тренера. И на поводке у него был довольно сытого вида американский бульдог. Вообще-то Николай слыл поклонником иных пород. «Не его собака, – подумал я, – скорее всего, клиентская». К слову, кисть правой руки ветерана кинологического фронта была замотана повидавшим виды бинтом.

– Здорово, Коля! – поприветствовал я знакомца. – Что-то твоя бельгийская овчарка слегка в плечах раздалась, – сказал я.

– Это не моя собака, – серьезно ответил Николай, не поддержав иронического тона.

– Да понял я. А руку случайно не дверью прищемил? – продолжил я беседу.

– Да так, зацепило случайно. Пришлось тут повоевать, – процедил сквозь зубы дрессировщик.

Разумеется, кому охота рассказывать о производственных травмах. Что ж, бывает. Николай, как я догадался (и догадку мою подтвердили «осведомленные источники»), занимался укрощением. Причем укрощением собаки, которая попала к нынешним владельцам уже взрослой, сформировавшейся, со своими привычками и сложившимся комплексом доминирования над двуногими. Статус свой пес подтверждал, естественно, зубами. Очевидно, что обычному любителю животных с таким экземпляром справиться практически невозможно. Но, как говорится, «кто-то должен выполнять эту грязную работу».

Как в этом случае перестроить отношение собаки к человеку? Как поставить ее на правильное место в семье?

Как я уже писал, общая стратегия должна выглядеть следующим образом: тренер-укротитель выполняет черновую работу, подчиняет собаку себе, затем «передает» ее владельцу (или последовательно всем владельцам).

Работа тренера обычно основана на том, что он занимается с собакой так, как если бы она была его собственной. В «обязательную» программу входит разучивание различных нормативных команд. Собака, естественно, время от времени взбрыкивает, и, поскольку у нее уже сложился определенный поведенческий стереотип в отношении людей, она ему и следует. То есть когда ей что-то не нравится, угрожает человеку и нередко пускает в ход зубы. С чем, собственно, и столкнулся мой старый знакомец.

С этой «милой» привычкой, естественно, надо что-то делать. В общем-то, это главная задача тренера. Согласитесь, в повседневной жизни без выполнения собакой команды «Лежать» с выдержкой после энергичного движения «Рядом» еще как-то можно обойтись, а вот жить с «кусакой», особенно если она крупного размера, довольно неприятно.

Тут мне придется сделать небольшое нелирическое отступление. Мы много говорим о том, что дрессировка должна быть гуманной, о том, что нельзя переламывать собаку «через колено». Говорим о том, что конфликтных ситуаций лучше избегать, обходить их. Да, это так. Аргументы сторонников такого подхода обычно сводятся к тому, что каждая собака – «личность», что линейная иерархия (вожак-подчиненный) существует только в тюрьме и в армии. И поэтому нельзя устраивать собаке нечто вроде дедовщины, при которой она всем должна, а ей не должен никто.