Иван Затевахин - Собаки и мы. Записки дрессировщика

Воздействие рогатки было эффективнее, потому что выстрел приходился в разные места тела строптивца. Воздействие от камушка собака не связывала с владельцем именно поэтому: на нее как бы обрушивался карающий меч правосудия – непонятно от кого, откуда, но всегда неотвратимо. Один у рогатки недостаток – не все умеют ею пользоваться…

Я, конечно, получил ценный практический опыт, но зачем Варлакову понадобилось, чтобы именно я укрощал Мартина днем ранее, хотя на первый взгляд значительно быстрее было бы сразу начать работать с Андреем? И через него познакомить пса со страшным карающим символом власти – рогаткой?

Лучше, конечно, спросить самого Варлакова, но, думаю, здесь главным образом сказалась его склонность к экспериментированию. А тут эксперимент еще и являл собой сложную многофигурную композицию, так сказать, четерехугольник: Мартин – Ваня (то есть я, автор этих строк), Андрей – Валера. Впрочем, возможно, что большой любитель эффектной наглядной агитации Варлаков на моем примере хотел познакомить заказчика со всемогуществом его (Варлакова) дрессировочной системы? Дескать, вот пришел человек со стороны, раз-два, и все готово! Или ему просто удобнее было, чтобы я, тогда весьма спортивный человек с быстрой реакцией, к тому же хорошо читающий поведение собак, выполнил под его руководством черновую работу? Подготовил, так сказать, платформу? Ведь в любом случае подготовленному человеку, профессиональному тренеру проще укрощать чужую собаку, нежели «чайнику». Все может быть.

Чем дальше собака от привычных «мест обитания», «дома», тем она менее уверена в себе. В любой собаке стремление найти главного, хозяина, того, кто будет командовать и, следовательно, кто будет принимать решения, ничуть не слабее стремления доминировать.

В общем, какой бы извилистый и непонятный для непосвященных путь (замаскированный туманными, загадочными и напоминающими мантры «физиологическими» формулировками и терминами) не избрал Валерий Степаныч на дороге к победе (путь, хитроумности которого позавидовал бы древнекитайский военный теоретик Сунь-Цзы), очевидно, что он привел к полному и безоговорочному триумфу. Что, собственно, и требовалось доказать.

Для меня же факт укрощения Мартина наглядно показал две, в общем известные, фундаментальные особенности поведения собак.

Момент первый: чем дальше собака от привычных «мест обитания», «дома», тем она менее уверена в себе.

Момент второй: в любой собаке стремление найти главного, хозяина, того, кто будет командовать и, следовательно, кто будет принимать решения, ничуть не слабее стремления доминировать. И для того чтобы укротить самого свирепого пса, надо уметь двумя этими особенностями манипулировать. Этот тезис находил неоднократное подтверждение в моей дрессировочной практике, но один случай запомнился особо. Быть может, потому, что на этот раз роль мудрого руководителя пришлось исполнять мне, а основную работу выполнил мой товарищ и последователь, известный ныне сэнсэй – Игорь Юрьевич Гай.

Что удивительно, будучи щенком, «немец» Поль никоим образом даже не намекал на то, что его когда-нибудь понадобится укрощать. Был он родом из известного питомника выставочных немецких овчарок, красиво рысивших по просторам российских и европейских выставок. Более того, от своих однопометников полуторамесячный Поль разительно отличался нежеланием двигаться и агрессивно реагировать на манипуляции «выборщиков». Что касается последних, то они всячески пытались расшевелить пса, применяя все последние достижения зоопсихологической науки.

Интересно, а кто были эти специалисты, прозорливые провидцы, выбиравшие щенка? Отвечу. Это были: знаток «рабочих» немцев и защитной службы, неоднократный победитель Большого (Русского) ринга Ольга Валентиновна Савина (к сожалению, рано ушедшая от нас) и ваш покорный слуга. А выбирали мы собаку по принципу: самый толстый, самый спокойный и самый неагрессивный – по просьбе наших друзей. Эти люди, весьма успешные, как теперь говорят, топ-менеджеры, никогда до этого собаку не имели, но желали иметь у себя в загородном доме пса, представительный вид которого отпугивал бы нехороших людей.

Добавлю, что, заранее зная степень занятости наших приятелей, я прекрасно отдавал себе отчет в том, что особой интенсивностью дрессировочные занятия с будущим символом безопасности загородного дома отличаться не будут. Немецкая овчарка, благодаря своему имиджу, и так внушает должное уважение. Да и при минимальной заинтересованности владельцев проблем с представителями этой породы не бывает. А если еще щенок толст, ленив и неагрессивен, то вероятность возникновения в будущем проблем снижается до минимума.

В принципе до поры до времени Поль никаких проблем хозяевам и не доставлял. Ночевал он в просторной будке, в дом его не пускали, и потому, испытывая известный дефицит хозяйской ласки, он старался во всем угодить обожаемым владельцам, пытался, как это свойственно многим собакам, предугадать их желания. Возможно, в какой-то момент (а скорее всего, так оно и было) они поощрили его поведение, стремительно выросшее в большую проблему.

С какого-то момента Поль решил, что он никакой не символ, а настоящая служебная собака, охраняющая хозяев и их добро. Без какого бы то ни было предварительного обучения (за исключением панической реакции на его выпады атакуемых и хозяев) в кратчайший промежуток времени Поль познакомил, в разной степени тяжести, со своими зубами практически каждую семью коттеджного поселка. Его хозяева, люди интеллигентные, но бесконечно далекие от кинологии, оказались совершенно не готовыми к такому развитию событий. И после того как Поль здорово искусал рабочего, зашедшего прибраться на участке, в моем мобильнике раздался голос Нели, хозяйки Поля.

– Ванька, привет, дорогой, умоляю, выручай, мы не знаем, что делать!

– А что такое, Неля? – спросил я, в общем-то, предвидя ответ.

– Да Поль у нас озверел! – в голосе хозяйки звучала неподдельная родительская озабоченность, смешанная со стыдом за нерадивое чадо.

– Что, вас «строит»? – спросил я.

– Нет, что ты! Он нас обожает! Ласковый такой! – обиделась Неля.

– Тогда не понял, – удивился я.

– Он нас охраняет! – воскликнула Неля.

– Да ведь радоваться надо! Вот уж от кого не ожидал, – вырвалось у меня признание.

– Так его остановить невозможно! Он уже всех соседей покусал!

– И Анатольича? – испугался я. Анатольич был соседом и сослуживцем Нели, руководителем крупной компании и владельцем замечательного малинуа, в счастливой судьбе которого я принял не последнее участие. Мы были с ним в добрых отношениях, кусать его было бы крайне несправедливо. И, кроме чисто человеческих моментов, такая несправедливость имела бы и негативно-педагогический оттенок. Ибо Анатольич, в отличие от Нели, обучением своего Джека озаботился с момента появления пса в доме. Собаку, что называется, постоянно «вели», ее опекала и обучала, привлекая время от времени Андрея Чаадаева, Оля Шилова, профессиональный биолог, хендлер и отличный специалист по породе – впоследствии президент НКП. В результате такая моторная собака, как малинуа, не доставляла своим хозяевам особых хлопот.