Иван Затевахин - Собаки и мы. Записки дрессировщика

– Нет, Анатольича не покусал! – сняла напряженность Неля.

– Слава богу, – вырвалось у меня. И я с облегчением продолжил: – Для начала сделайте ему нормальный вольер, куда убирайте пса, когда приходят посторонние.

– А кто посторонние? – спросила Неля.

– Все! – решительно ответил я. – Все, кто не живет с ним под одной крышей.

– Ну, вольер мы уже начали строить, – сказала Неля. – Через неделю будет готов.

– Дальше! Нужно, наконец, начать с Полем заниматься! – сказал я.

– Ты же знаешь, нам некогда!

– Ну, давай я пришлю тренера. Он обучит Поля, а затем научит вас с ним справляться.

– Ой, Ванька, – в голосе Нели появились просительные интонации, – а может, для начала ты сам приедешь, посмотришь?

– Приеду, конечно, но заниматься будет все же другой специалист, мой ученик, большой профи.

– А Поль его не сожрет? – заволновалась Нели.

– Да нет, что ты, это его профессия, – успокоил я хозяйку.

Так или иначе, но визит к разошедшемуся Полю был отложен недели на полторы, и за это время, слава богу, ничего страшного не произошло.

Тут уместно сделать небольшое отступление. Пример Поля наглядно демонстрирует, что раннее тестирование собаки порой дает сбои. Можно с достаточной уверенностью предсказывать, будет ли собака трусливой или, наоборот, смелой, будет ли она истеричной или станет отличаться «железобетонной» устойчивостью к нагрузкам. Можно также предсказать, будет ли она склонна к доминированию в группе и много еще чего. Но, по всей видимости, заранее узнать все нюансы будущего характера собаки невозможно. Хотя бы потому, что перед визитом «проверяльщиков» собака могла здорово набегаться, устать и крепко спать, демонстрируя в целом нетипичный для себя характер. Но, может, это и не так плохо? Какая-то загадка должна оставаться, иначе и жить с питомцем, и наблюдать за его развитием будет неинтересно! Главное – не пропустить трусость и невротичное поведение…

Вернемся, однако, к нашему главному герою – «немцу» Полю, неожиданно ставшему грозой поселка. По ряду соображений, сам заниматься с Полем я уже не мог – не было времени, да и в чисто житейском плане это было неудобно. Поэтому я позвонил Игорю Гаю, своему товарищу, в конце 1980-х – начале 1990-х работавшему в моей группе.

– Хай, Гай! – сказал я в трубку.

– Привет, – с оттенком усталости в голосе ответил Гай.

– Есть дело! Надо помочь с дрессировкой хорошим людям, – и я изложил краткую историю Поля и его взаимоотношений с владельцами.

– А как, ты думаешь, я к нему подберусь? – слегка напряженно спросил Гай.

– Очень просто! – выражая голосом максимальный оптимизм, ответил я. Действительно, чего боятся-то? Я лично уверен в своих методах, и к тому же на встречу с агрессивным «немцем» Полем пойдет Гай, а не я.

Тут, вероятно, следует пояснить читателю, почему я обратился именно к Гаю, а не к кому-либо из других тренеров, знакомых с моими подходами к дрессировке.

Дело в том, что Игорь Юрьевич Гай опровергает собой тезис, гласящий, что недостатки являются продолжением достоинств. Тут все наоборот. Достоинства Гая есть прямое продолжение его (относительных) недостатков. Дело в том, что Игорь Гай, как бы это правильно сказать, крайне осторожный, неторопливый и терпеливый тренер. Каким бы видом дрессировки он ни занимался, он никогда не будет форсировать подготовку, не перегрузит и не спровоцирует собаку. Он обойдет все острые углы, предпочтет перестраховаться там, где 99 % других тренеров пойдут дальше. Гай никогда не испортит собаку, не сломает ее. Именно эти его профессиональные качества меня и привлекли – с одной стороны, работа предстоит серьезная и мужская, а с другой – форсировать ее не стоило.

– Игорь, – сказал я, – в данном случае нам придется совместить шоу с жизнью. Будем использовать особенности территориального поведения собак. Поль, – продолжил я, – особо далеко за пределы поселка не ходит. Это в поселке он король, а за его пределами наверняка совсем «не орел». Итак, вот мой план! Хозяйка отводит (под моим контролем) собаку в наморднике в лес и (под моим контролем) привязывает к дереву. Мы уходим. Я полчаса заговариваю зубы хозяйке, чтобы не переживала. Потом ты идешь в лес. Заговариваешь зубы уже собаке. Поль, посидев в одиночестве в лесу, будет готов «отдаться» первому встречному, не говоря уже о таком видном парнише, как ты, Игорь Юрьевич. Ты ведь поговоришь с ним, успокоишь – и он твой.

– А он в наморднике будет? – заволновался Гай, прерывая мой монолог.

– Говорю же, в наморднике. Ну, хочешь, возьми, как говориться, на всякий, «ортопедический» рукавчик. Тут следует уточнить, что имел я в виду не современные «фирменные» ИПОшные рукава или так называемые «скрытые защиты», а рукава, которые мы делали для себя сами – что называется, подгоняя под размер, – из старых пожарных шлангов.

– А он рукав раньше видел? – опять уточнил Гай, выдавая вопросом крутого профи. Если пес уже «видел», то есть кусал рукав, то и реакция у него на это средство дрессировочного процесса будет соответствующая.

– Да не видел он его с роду! – Терпение в диалоге никогда не было моей сильной чертой. – Он сам кусаться научился!

– С помощью окружающих, – многозначительно добавил Гай.

– Но не с твоей же!

– Ладно, ладно, понял я уже, – успокоил меня Гай. – Дальше-то что?

– Дальше ты отвязываешь его, начинаешь управлять, командуешь, туда-сюда, рядом-сидеть-лежать, лакомством подкрепляешь, сам, что ли, не знаешь?

– Все я знаю, – спокойно сказал Гай, – надо все уточнить.

– Потом, ап! Парад-алле! Ты выходишь из леса с усмиренным монстром на поводке в ослепительно белой рубашке – хозяйка в обмороке, ты в шоколаде! Великий маэстро Игорь Гай, прошу любить и жаловать!

– Это ладно, – вернул меня на землю Гай. – А если в лесу он бросится на меня?

– Не бросится!

– Ну а вдруг!

– Вдруг… Вдруг бывает только… журнал «Друг»! – отрезал я. – Немного надавишь, а что делать? Он в наморднике, ты в ортопедическом рукаве! Но он не бросится!

– А хозяйка?

– Хозяйку я беру на себя! Ты забыл?

– Нет, но я уточняю.

– Ты что, не хочешь, работать, что ли?

– Я?! – удивился Гай. – Нет, но я хочу все выяснить. А когда мне из леса-то выходить?

– Думаю, – железным голосом сказал я, – ты это поймешь сам!

– Пойму, пойму, – в голосе Гая появились сварливые нотки. – Это я так спросил. Мало ли что ты еще понапридумываешь. Когда едем? Где встречаемся?

Как разворачивались события дальше? Да очень просто. Неля, с которой я старался в это время поддерживать непринужденную беседу, отвела Поля в лес. Для себя, в качестве положительного, и для Гая, в качестве обнадеживающего, я отметил тот факт, что агрессивный энтузиазм Поля по мере удаления от участка убывал в геометрической прогрессии – что, собственно, и требовалось доказать. Привязав «немца», мы отошли метров на двести и присели на небольшой полянке таким образом, чтобы Поль нас не видел, а ветер дул в нашу сторону – чтобы он нас не учуял. Оказавшись один, Поль стал лаять, причем в воспроизводимых им звуках мне слышались нотки крайней неуверенности. Потом он слегка затих, стал изредка взлаивать. Где-то через полчаса к нам подошел Гай и, бросив на меня укоризненный взгляд, сказал: