Тина Нолан - Утиный дневник

И Ева повернула к реке, неспешно шагая и греясь в лучах приятного утреннего солнышка. Чёрные дрозды, ютившиеся в кустах боярышника, выводили бодрые трели, а в ближайшем лесу ворковали голуби.

Вскоре послышалось журчание воды, бегущей по каменистому дну. Ева свернула и вышла на берег как раз в том месте, где речка изгибалась широкой дугой. Тут же через неё был перекинут старый каменный мост, а на другом берегу виднелся нежно-зелёный, ухоженный газон поля для гольфа.

– Ну, Клео, иди поиграй, – предложила Ева, махнув рукой в сторону берега и прохладной, чистой воды.

Собака восторженно тявкнула и понеслась к речушке, опустив нос в землю и принюхиваясь к аппетитным утренним запахам. Она тыкалась мордой в кроличьи и кротовьи норы, разбрасывая кучки взрытой земли. А затем обнаружила крепкую палку, которую сразу отнесла Еве и отбежала назад, дожидаясь, когда можно будет за ней помчаться.

– Апорт! – крикнула Ева и бросила палку так далеко в воду, как только могла.

Спаниелька нырнула в речку и поплыла. Взяв добычу в зубы, она развернулась и поспешила обратно к берегу.

Только Ева наклонилась за палкой, как девочку тут же окатило брызгами.

– Эй! – возмущённо вскрикнула она. Клео решила отряхнуться прямо рядом с ней! Ледяные капли попали Еве на кожу, что было не очень-то приятно, но она не стала расстраивать собаку и снова бросила ей палку.

Клео плыла, держа голову над сверкающей водой, а Ева с улыбкой за ней наблюдала. Вдруг, в трёх-четырёх метрах от палки, медленно скользящей вниз по течению, показались утята.

– Ой! – ахнула Ева, заметив четырёх очаровательных малышей – жёлтых и пушистых. Они выстроились в чёткую линию и сражались с течением, подняв головки и активно загребая воду лапками. – Какие милые!

«Только где их мама с папой?» – встревоженно подумала девочка.

– Гав! – Клео громко залаяла, поворачивая к утятам. Она тоже заметила малышей и теперь плыла прямо на них!

– Нет, Клео! – испугалась Ева. – Нельзя! Ко мне! К ноге!

На этот раз собака её не послушалась. Ей не терпелось добраться до утят.

Бедные крохи продолжали плыть против течения, не сдвигаясь ни на йоту. Выглядели они до смерти перепуганными. Ещё бы – им навстречу неслось громадное создание с широкой мордой и острыми белыми зубами!

– Пиу! Пиу-пиу! – утята жалобно запищали.

– Клео, вернись! – в отчаянии взвыла Ева.

В этот момент наконец объявились родители малышей. Они выбрались из укрытия у дальнего берега и стремительно поплыли к детёнышам, вытягивая шеи и громко ругаясь на Клео.

– Плохая Клео, плохая! – надрывалась Ева.

Спаниелька обернулась. Утки неслись в её сторону, сердито хлопая крыльями и чуть ли не поднимаясь над водой: ну просто моторные лодки!

«Так тебе и надо», – подумала Ева, сердито взглянув на Клео. Она перевела взгляд на уток. Какие же они красивые! У самца – гладкие чёрные и зелёные перья на голове и ярко-жёлтый клюв, а у самки – очень симпатичные коричневые крапинки по всему тельцу. «Можете её отчитывать, сколько хотите, – мысленно обратилась Ева к уткам. – Клео это заслужила!»

– Пиу-пиу! – утята пищали. Они так перепугались, что поплыли в разные стороны.

– Кря! – мама-утка громко позвала своих птенцов. Три малыша развернулись и поспешили к ней, а вот четвёртый, самый маленький, как будто её не расслышал. Он так и остался посреди реки, покачиваясь на воде пушистым жёлтым шариком.

Селезень тем временем добрался до Клео. Он прыгнул на собаку и больно ударил её клювом, грозно крича и размахивая крыльями.

Клео испуганно гавкнула. Нет, на такое она не подписывалась. Спаниелька развернулась, оставив крошечного утёнка и гневного селезня в покое, и стала грести к берегу.

– Вот и молодец, давай ко мне! – позвала Ева.

Селезень преследовал собаку, сердито крякая, словно говоря: «А ну, прочь!» Только убедившись, что Клео не вернётся, он поплыл обратно к растерявшемуся утёнку, чтобы подогнать его к маме.

– Пиу-пиу! – малыш жалобно пищал. Как же мило это прозвучало!

– Кря! – папа строго прикрикнул на кроху.

– Ой, хорошо, что всё обошлось! – с радостью произнесла Ева и вздохнула. – Только утёнка ругать не за что. Нет, уточку! Это точно «она». Немножко рассеянная, конечно, но кто не растеряется при виде большой злой собаки?

Всё началось внезапно и так же внезапно закончилось. Никто не пострадал. Клео вылезла на берег и отряхнулась, забрызгав Еву холодными каплями.

– Хулиганка! – отругала её девочка.

Клео повесила голову и поджала хвост.

Тем временем жёлтые утята возвращались к дальнему берегу. Ева проводила их взглядом. А по пути домой она распевала песенку, которую сочинила на ходу:

– Дилли, Дилли, уточка Дилли! Милее и желтее тебя не находили!

«Да, – подумала она. – Хорошее имя – Дилли! Ей очень подходит».

Ева пересекла поле и поднялась по каменным ступенькам на дорожку. Ей не терпелось рассказать всем про Клео и уточку Дилли!

– О нет, Ева уже придумала для него имя! – Карл фыркнул. – Назвала утёнка Дилли и по уши в него втюрилась! Вечно одна и та же история.

– Ничего я не втюрилась, – проворчала Ева. Она стояла рядом с мамой в операционной и рассказывала ей про утят, когда её нагло прервал вредный брат!

– Втюрилась!

– Неправда!

Зазвонил телефон.

– Тише, пожалуйста! – попросила Хейди. – Алло, Кэт? Да-да, отлично тебя слышу. Да, у нас есть свободное стойло. Можем забрать Рози когда угодно… прямо сейчас? Хорошо, конечно. Ладно, пока!

– Я просто сказала, что Дилли миленькая, вот и всё! – возмущалась Ева. – Она самая маленькая из выводка и отстала от других утят. Зато папа-селезень за неё вступился! Он такой смелый!

– С чего ты взяла, что это девочка? – спросил Карл.

Пока Ева гуляла с собакой, он читал факты про блох и писал статью для сайта. И выяснил, что блохи питаются кровью. А яйца, которые они откладывают, падают с домашних питомцев на мебель и ковры. Карл решил сменить тему разговора, чтобы сообщить о своих достижениях, и поделился всеми этими фактами с сестрой.

– Ты знала, что блохи предпочитают температуру от восемнадцати до двадцати трёх градусов? – добавил он.

– Ага, как бы я жила без этих знаний! – огрызнулась Ева. Раз Карлу не интересно слушать про утят, то и ей про блох – ни капельки!

– Мам, сколько обычно рождается утят?

– Где-то шесть-семь, – отвлечённо бросила Хейди. Она записывала какие-то цифры в блокнот. – Правда, выживают не все.