Борис Рябинин - Яранг — Золотой Зуб

Дорогой, славный Яранг!

Теперь понятно, какие чувства должны были питать эти люди к собаке, почему после встречи Алексея и Яранга на вокзале Надя без конца повторяла псу «милый», «хороший», а Елена Владимировна, обращаясь к четвероногому, называла его не иначе, как «Ярангушка, дорогой».

И в самом деле, после всего что было, как не благодарить Яранга, не называть его ласково. Теплом своего тела он спас Елену Владимировну в тот момент, когда ей уже грезились последние сны, за которыми полный мрак, пустота, небытие. После, едва живую, ее доставили к партизанам, а потом переправили через фронт в глубокий тыл, на Урал, где она и находилась вплоть до освобождения родного города от захватчиков. Если бы не Яранг, лежала бы Надя с простреленным сердцем…

— Помнишь, помнишь! — тормошила Надя Алексея, и снова начинались воспоминания. — Помнишь, как ты на руках нес меня, когда я не могла перейти болото?

— Ослабела. И страшная же ты тогда была…

Оказывается, он все же заметил!

— А помнишь, как я наелась и уснула тут же, у костра, а ты укрыл меня полушубком и потом не давал никому будить… Охранял, как Яранг! Ты привалился с одной стороны, а Яранг с другой. Мне было тепло-тепло. А потом я проснулась и страшно испугалась: решила, что попала в берлогу к медведю…

— Ты и была в берлоге, только не в медвежьей…

«Помнишь!…» Разве забывается такое?

Но мы немножко забежали вперед. Вернемся к Ярангу. Все-таки, как-никак, он главный герой нашего повествования; не будь его, не было бы многого из того, о чем здесь рассказано.

Мы расстались в последний раз с Ярангом на лесной партизанской дороге, со сломанным клыком и кровоточащими деснами.

Зубы — оружие собаки. Служебная собака, утерявшая клыки, утрачивает почти всю ценность. Сам не предполагая того, Крызин рассчитался с Ярангом очень здорово. Однако счеты между ними не были кончены.

Мог ли примириться с потерей своего друга-соратника, друга, делившего с ним все тяготы походной жизни и превратности судьбы, сержант Белянин? И вот, если нам последовать за ними далее по ходу событий, мы увидим не совсем обычную сцену.

Яранг-в зубоврачебном кресле, не в том, правда, которое он когда-то держал в осаде, но точь-в-точь таком же. Наш четвероногий герой в полевом госпитале. Пес сидит торжественно и недвижно, как истукан. В его раскрытой пасти ковыряется инструментом армейский зубной врач. О, да он тоже знаком нам! Ведь это его вместе с лечащимся больным заблокировал тогда Яранг… После своего побега вместе с Еленой Владимировной и другими узниками доктор уже не вернулся домой; он попросил зачислить его в действующую армию, хотя возраст его был далеко не призывной. Теперь он уже не боится и не проклинает Яранга; как говорится, кто старое помянет…

Более того, теперь ему даже приятно лечить Яранга: как-никак, сосед, звено, связывающее с мирным прошлым, с оставленным домом… И пес — не пес, а чудо, сколько разговоров о нем в батальоне. Врач даже гордился, что ему выпала честь лечить такого необыкновенного пациента. Десны зажили, теперь они не кровоточат, к ним можно прикасаться. Пасть придерживал Алексей. Командование вняло его ходатайствам и рапортам: Ярангу надевают золотую коронку на сломанный зуб…

«Собака — и вдруг золото?!» Я уже вижу, как недоумевает один из моих читателей: зарапортовался, товарищ писатель! И вовсе не зарапортовался. Все происходило так, как написано.

Конечно, в мирных условиях на починку собачьего зуба пошла бы нержавеющая сталь: и подешевле, и покрепче, наверное. Но ведь война! Война! Где тут взять нержавейку, когда только что откипел смертельный бой? «А где золото?» — скажете вы. Действительно, когда стало известно, что Яранг нуждается в ремонте, сперва возникла некоторая растерянность: придется отправлять в тыл… Но тут один из бойцов, из числа многочисленных друзей и приверженцев Яранга, проведав, в чем затруднение, немедля заявил: «Золото? Да его сколько хошь достанем!» — «Где?» — «Где? — боец усмехнулся. — Там, где есть!» И — чего не бывает! — принес. Он был отличным разведчиком, имевшим на счету немало «языков», и тотчас «отправился на промысел» («золотишко мыть», как выразился он: парень был с Урала). К вечеру уже приволок неосторожного гитлеровца в траншею, предложил проверить его карманы. И точно — среди прочего добра — часов, цепочек — в мятой бумажке оказалось и золото: кулон, золотое кольцо. Снял с кого-то и собирался отослать жене или матери. «Они же не могут жить без этого, хапуги, за тем и на войну пошли, — объяснил разведчик. — Держи, дружище Яранг. Это тебе. Заслужил!»

Яранг в кресле вел себя совершенно благопристойно, ни разу не огрызнулся, не попытался угостить добряка эскулапа другими, уцелевшими клыками… Только кряхтел и сопел, когда дьявольская бор-машина трещала, ворочалась у него в пасти, сотрясая мелкой дрожью голову…

Сеансов было несколько. И вот в пасти засияла золотая коронка. Золота, конечно, потребовалось значительно больше, чем на обычную человеческую, но разве Яранг не заработал его! Спрыгнув с кресла, пес весело помахивал хвостом, всем своим видом выражая удовольствие, что неприятная процедура окончилась. Врач дружески похлопал овчарку по боку: «Ну, приятель, теперь у тебя снова все в порядке, можешь опять сражаться с врагами!» Яранг поскреб лапой по морде (мешает с непривычки), да скоро и забыл о новом зубе.

— У тебя теперь золотое оружие, — шутили бойцы части, уважительно заглядывая собаке в пасть.

Ведь бывает за отличие и заслуги золотое оружие у людей.

Им награждают самых выдающихся и неустрашимых бойцов. Пожалуй, Яранг, и вправду, заслужил его.

Яранг — Золотой Зуб. Отныне такое прозвище прочно пристанет к нему. В нем два смысла: один буквальный, другой… Ведь война еще не окончена, впереди у собаки большой путь, тяжелый ратный труд. И, следуя за потоком событий, мы, как на киноленте, видим эпизоды этого пути. О них поведал Алексей Белянин в свободные часы своим друзьям и родным, вернувшись, увешанный наградами, домой…

… Алексей с Ярангом уходят в разведку. Они ползут, стараясь незамеченными проникнуть в неприятельское расположение, и неожиданно натыкаются на засаду. Враг заносит винтовку над сержантом, сейчас размозжит голову прикладом. Опережает Яранг. Собака прыгает, враг падает… И вот уже сержант под надежным конвоем овчарки ведет «языка» в свой штаб.

… А вот они едут на броне танка…

… Они снова с друзьями-партизанами. Выполнили очередную диверсию, спасаются от погони. На пути трясина. Алексей с Ярангом, отделившись от остальных, пробуют обойти ее стороной. Свесив из пасти длинный язык, Яранг семенит неподалеку от своего проводника… Вдруг — бах! Летят брызги вонючей, пахнущей гнилью жижи; сержант тонет, трясина быстро засасывает его… Погрузился уже по шею. Но он не закричит, нет! Закричишь — наведешь на след гитлеровцев, погубишь товарищей. Широко раскрытым ртом он судорожно ловит воздух…