Борис Рябинин - Рассказы о верном друге

— Вот это Баккара, мамаша, — отрекомендовала она, вынимая папиросу изо рта. — Баккара, малюточка, подойди сюда!

Баккара, налитая, упитанная, топала, как человек. Покосив белком, она не соизволила приблизиться. Отвисшие соски подтверждали, что «малюточка» — мать щенков.

— А это — отец… Дон-Мордан. Дон-Мордан, покажитесь! Не правда ли, красивая кличка? Я сама придумала ее. От слова «морда»…

Дон-Мордан важно обошел вокруг посетителей, придирчиво обнюхал колени Виктора Андреевича и удалился. Даже не верилось, что он недавно с такой яростью защищал футбольные ворота… Вот это они и есть, четвероногие артисты?!

По первому взгляду можно было думать, что псы должны заживо съесть всякого, кто отважится заглянуть сюда. В действительности они оказались миролюбивы, воспитаны. Привыкнув к людскому постоянно сменявшемуся обществу, даже не очень интересовались посторонними. В сочетании с их мощью и какой-то совсем не собачьей уверенностью, которая так и сквозила во всем их поведении, это еще более располагало к ним.

— А теперь я покажу крошек, — тем временем продолжала дрессировщица, как видно без памяти влюбленная в своих питомцев. — Они очень уютные, такие дуси! Посмотрите…

Щенки копошились в гнезде под столом, на котором стояло зеркало-трельяжик и в беспорядке были разложены разные гримировальные принадлежности. Хозяйка извлекла одного и показала, повертывая на руках, как, любуясь, повертывают младенца.

Щенок был толстый, гладкий и позволял делать с собой что угодно. Кожа на нем висела складочками, глаза были затянуты каким-то сиреневым туманцем. Точно так же выглядел другой, не отличить. Все они были совершенно одинаковы, будто наштампованы, как гайки.

— Какие чудные, — восхитилась Марта Аникьевна, женщина добрая и чувствительная.

— Прелесть, — подтвердил Виктор Андреевич.

— Возьмем?

— Какой разговор! Я — как ты…

— Одну минуточку, — сказала собачья хозяйка. — Поскольку это очень хорошие щенки и я отдаю их совершенно бесплатно, лишь бы в хорошие руки, я хотела бы знать, к кому они попадут…

Она с удовлетворением восприняла сообщение, что у супругов отдельная квартирка, сад, прожиточный минимум достаточный, чтобы прокормиться всем. Обсуждали так, как будто речь шла об усыновлении ребенка, не меньше.

— А любить вы его будете? Вы извините, что я вхожу во все подробности, но, знаете, иначе нельзя. Если нет страсти, лучше не брать. Это же будет такой друг, такой друг, — тараторила она. — Как человек! Я им жизнью обязана… Шерри-Бренди! Шерри-Бренди!… Шерка! — На этот оклик явилась еще одна боксериха, медлительная и грузная. — Она спасла меня! Как? Очень просто. Мы шли весной… А она у меня уже пенсионерка, старая, ходит трух-трух, трух-трух. Ну вот, идем, вдруг она рванулась в сторону, меня потянула за собой… Я чуть не упала! И в ту же секунду грохнулась обледенелая глыба снега с крыши. Как раз бы на меня… Говорят, собаки предчувствуют землетрясения и перед опасностью тянут хозяев из помещений… А сон у вас хороший? Кто страдает бессонницей, заводи боксера: такой уютный храп по ночам… У них изогнута носовая перегородка. С двух месяцев уже храпят!… Да! На каком этаже вы живете? А то я знаю случай: годовичок перепрыгнул перила балкона и упал с четвертого этажа… У вас — первый? Чудесно…

Право, и смешно и трогательно.

Как назвать щенка… Целая проблема!

Когда нужно, как раз не подберешь клички по вкусу. Следовало посоветоваться с владелицей боксерного выводка: уж она-то наверняка знает их уйму.

Апаш… По-французски — «хулиган», «бандит». Причем же тут милый маленький песик? Не годится. Жуир. Звучно, но как-то легкомысленно. Биг-Бен. Биг-Радж. Битт-Бой… Вот это уже неплохо. По Грину — «Битт-Бой, приносящий счастье». Может быть, малыш тоже принесет счастье? Правда, в документе, который вручила новым владельцам щенка его прежняя хозяйка, он назван (по происхождению) торжественно и совсем как немец-дворянин: «Грим фон Клаугдорф». Родовит, ничего не скажешь. Впрочем, циркачке-дрессировщице высокий титул ничуть не помешал звать боксика непочтительно Гришкой. Но так — уж слишком простецки… В общем, Битт-Бой лучше всего.

Итак, «крестины» состоялись. Битт-Бой, да?

А Приносящий Счастье молчит и таращит на окружающих свои глазенки, которые и впрямь никак не назовешь глупыми.

Есть ли более занятное существо? Ну дала же природа такой философский вид… Он — как старый мудрец: сидит и смотрит, глубокомысленно, терпеливо, снисходительно. Мордастый, четырехугольный, лапы толстенные. Уши висят, брыли спущены, физиономия вся в старческих морщинах (кожи у него явно «на вырост»!), затылочный бугор выпирает, голова домиком, глаза прямо-таки человечьи. Сидит и думает, и, кажется, сейчас что-то скажет, к примеру: «Зачем я явился на свет? Чего хорошего? Поневоле сморщишься…»

Настоящий маленький львенок не львенок — в общем, что-то от большого могучего зверя. Гладкий, тяжелый, «обтекаемый».

Очень, очень серьезная личность.

«Тюфяк» — называла его подруга Марты Аникьевны, скептически настроенная к их увлечению собаководством. «Байбак!» — умилялся Виктор Андреевич, снимая щенка с весов: пятинедельный, тот тянул четыре килограмма с лишком.

В два месяца щенку купировали, то есть подрезали, уши и хвост. Отросли, длиннее сделались лапы. Как-то враз преобразившись внешне, он начал заметно меняться и в другом. Сделался живее, шумнее. Появилось упрямство. Лезет; скажешь: «Отстань!» — он будет стоять и смотреть, всем своим видом выражая: «А я хочу поласкаться, поиграть!…» В конце концов махнешь рукой и сделаешь по его. Поставит на своем.

Появилось этакое озорство, что ли. Сидит против вас, смотрит, не мигая; вдруг что-то не понравилось — метнется, как кобра, изгрызет, исслюнявит руки. Просто напасть какая-то!

— Он еще маленький, глупенький, он еще осознает, — успокаивала мужа добрая Марта Аникьевна.

И вправду: после четырех месяцев «осознал».

Уже в этом возрасте у него появилась тенденция хватать за запястье, хотя его никто не учил этому. Сказывался «фон Клаугдорф»: все его предки были полицейскими собаками.

Его «важное происхождение» вскоре напомнило о себе и по-другому… Звонок — почта. Виктор Андреевич растерянно вертел в руках извещение, врученное под расписку…

— Ты знаешь, Марта, нас вызывают в секцию…

— В какую еще там секцию? Я никаких секций не знаю.

— В секцию боксеристов. Требуют показать Битт-Боя…

Оказалось, цирковая дрессировщица — бывшая хозяйка Битт-Боя — позаботилась, дала куда следует сведения о всех щенках, и там уже взяли их на учет.

Раз вызывают — надо идти.

Виктор Андреевич нацепил галстук-бабочку, облачился в чесучовый старомодный пиджак, который всегда надевал в торжественных случаях, взял шляпу, трость, Битт-Боя на поводок и отправился.