Эрик Найт - Лесси

— Так стреляй же, Джок!

Младший снова прижал к себе винтовку. Он затаил дыхание. Стал медленно целиться.

Теперь в прорезь прицела он видел неподвижный кончик мушки. А повыше мушки была маленькая фигурка бегущей колли. Колли двигалась, но неизменно оставалась в прорези прицела, над мушкой, — ружье следовало за ней.

Джок откинул предохранитель.

— Ну же, Джок, скорей!

Джок поднял голову и положил ружье:

— Не могу я, Эндру.

— Стреляй в нее, парень, стреляй!

— Нет, Эндру, нет. Не похоже, чтоб она была из той чертовой своры. Смотри, она и не глядит на них. Подождем, подойдет ли она еще к овцам. Она, похоже, на них и не глядит. Смотри!

— Бродячая собака. Мы вправе ее пристрелить.

— Посмотрим, подойдет ли она к овцам. Если да…

— Ох, бестолковый! Стреляй в нее!

Старик выкрикнул свое требование во весь голос. Крик унесся в ночь, туда, где бежала Лесси. Она приостановилась и повернула голову. И тут в нее ударило всем сразу — голосами людей, их запахом, движением в оконце каменной сторожки. Там человек — человек, который посадит ее на цепь, человек, которого она должна избегать.

Она резко повернула и поскакала прочь.

— Ну вот! Она нас увидела! Угости ее как следует!

То, что Лесси вдруг пустилась наутек, убедило младшего, что он ошибся насчет собаки в поле. Потому что Лесси повела себя так, как ведет себя провинившаяся собака.

Он быстро поднял ружье, прижал его локтем и выстрелил.

При треске, всколыхнувшем ночь, Лесси метнулась в сторону. Мерзкий визг пули, пронесшись над ее левым плечом, заставил ее отпрянуть вправо. Она понеслась по полю. Раздался новый выстрел, и она почувствовала, как что-то ожгло ей бок.

— Ага, я попал!

— Не попал ты. Видишь, удирает!

Голоса людей в сторожке смешались с лаем собак, расшумевшихся, как стая демонов.

— Спускай их!

Старик бросился к двери, распахнул ее. Собаки, а затем и люди вырвались вон и помчались по следу Лесси.

— Нагоняй ее! Чужая! Взять! — вопил Эндру.

Собаки пустились вдогонку, лая на скаку. Они неслись вниз по косогору, втянув живот, изогнув тело чуть не пополам, чтобы быстрей бежать. Люди поспешали за ними, но вскоре отстали. Собаки вдруг резко свернули и залаяли громче прежнего: они напали на след — горячий след свежей крови.

Впереди них неслась галопом Лесси. Раза два она вдруг останавливалась, чтобы лизнуть рану — пуля задела мышцу бедра. Лесси слышала сзади скок и лай преследующих ее собак, но не прибавляла ходу. Собак она не боялась. Она хотела только уйти от человека, а все чувства ее говорили, что человек остался далеко позади. Но теперь она его боялась больше чем когда-либо. Его руки могли не только посадить на цепь и запереть — он умел вдобавок производить ужасный гремучий шум, который терзает уши и каким-то образом настигает тебя, точно длинный невидимый хлыст, и причиняет боль, как та, что жжет ее сейчас.

Поистине человек — злая угроза.

Она скакала вперед и вперед, чувствуя, что скоро, может быть, оставит их всех позади.

Но те собаки были полны свежей силы. Они не прошли полуголодные томительный путь в сотни миль. И вот они уже показались в виду. Их лай стал звонче, и, хотя Лесси прибавила ходу, насколько могла, они сейчас бежали за нею уже почти по пятам. Потом одна наскочила на нее, рвя ей зубами бок, и наперла плечом, чтобы повалить ее наземь.

Но Лесси еще сохранила всю свою доблесть. Пусть она была истомлена и голодна, все же она не сделалась трусливой. Она повернулась с быстротою молнии и стояла, бесстрашная: грива вздыбилась, губы оттянулись, обнажив клыки.

Ее поза заставила тех собак остановиться, потому что и они, хотя и не такие чистокровные, были тоже из породы колли. И они поняли предостережение.

Вот дворняжка, та чуть что, сразу наутек, точно кролик. Но дворняжек тут не было.

Как если бы какое-то беспокойство гнало ее прочь отсюда, Лесси повернулась, послушная великой внутренней тяге. Она должна идти своим путем — на юг и только на юг. Но те собаки приняли это за признак страха и бросились обе сразу. Они рванули мимо, как это обычно для колли, полоснув ее на скаку. Налететь и схватить — так колли не делают. У них не тот прием борьбы, как у бульдога; или как у терьера, который увертывается и теребит и треплет. Они всё больше норовят пробежать мимо врага и на бегу нанести ему длинную рану, сбивающую противника с ног, как удар хлыста.

Этот же прием применяла обычно и Лесси, и она инстинктивно знала, как на него отвечать. Однако, когда она становилась в позицию, чтобы встретить одного противника, тут же налетал второй, норовя полоснуть с другой стороны. Но Лесси мгновенно повертывалась, готовая встретить ближайшего из врагов. Она стояла, держа голову прямо, вся на лунном свету, бдительная, зоркая. Один из противников наскочил сзади. Она увильнула и опять стала в позицию. Но уже налетал второй. Опять она повернулась, на миг опоздав. Ее полоснуло, и она припала на две ноги. А уже опять налетал первый, прежде чем она успела встать. Все три сбились в один спутанный клубок. Лесси высвободилась. И тут все началось сызнова — одна собака наскакивает, Лесси повертывается ей навстречу, а уже налетает другая.

Битва еще тянулась, когда подоспели люди, запыхавшись от долгого бега. Прибежали и стали наблюдать.

— Сейчас не стреляй, Джок, — задыхаясь, выкрикнул Эндру. — Еще попадешь в мою Викки.

Джок кивнул, покачивая ружьем на согнутой руке. Вытянув шею, он во все глаза следил, как усталая, измотанная долгим путешествием собака одна ведет битву с двумя другими — с парой тяжеловесов, крепких, огрубевших и очерствевших в многолетнем пастушьем труде. И ему все думалось, что «пастухи» должны победить.

Но у Лесси было то, чего не было у противников: порода. Она была чистокровной колли, и за нею стояли длинные поколения самых гордых, самых лучших собак той же породы.

Теория о наследственных свойствах в животном вовсе не пустые бредни, как известно каждому, кто любит животных. Где лошадь-полукровка сдаст — и большего с нее не требуй, — там горячий породистый конь ответит вам новым порывом и рыцарственно ускорит бег, хотя бы отдавая последнюю каплю своих жизненных сил; где собака смешанной породы заскулит и уползет, там чистокровная выстоит и будет еще сопротивляться без жалобы и страха.

За Лесси победила ее породистость. Когда один противник налетел, собака бросилась ему навстречу и, не обращая внимания на другого, налетевшего сбоку, повалила его наземь. Он смиренно лег, признавая себя побежденным.

Тут Лесси сделала странный ход. Вместо того чтобы пожать плоды победы и вгрызться в горло врагу, она только твердо поставила переднюю лапу на его поверженное тело и придерживала его, как борец на арене. Побежденному, пока он не пытался двигаться, не было больно.