Эрик Найт - Лесси

Временами казалось, что преграда обойдена и дорога свободна. Короткое время Лесси бежала своей ровной, мерной трусцой в желанном южном направлении.

Но это каждый раз оказывалось только мысом, узким, врезающимся в воду мысом. И каждый раз Лесси добегала до самого южного его конца, входила в воду и, вытянув морду к югу, скулила отрывистыми жалобными взвизгами.

Потом она каждый раз должна была повернуть на север, пробежать по самой кромке берега, чтобы затем опять взять на запад в поисках обходного пути.

Десятки заливов и мысов — и каждый раз новое разочарование! Прошла неделя с того дня, когда Лесли Фрит и Мак-Бейн увидели собаку, а она все еще двигалась на запад. И все еще большое, длинное озеро лежало преградой, непреодолимой для собаки.

Лесси, вынырнув из зарослей, вышла к берегу. Теперь она двигалась медленней, потому что подушечки на лапах были у нее набиты и болели, а на правой передней лапе в нежной перепонке между подушечками засел шип. И голову она теперь держала не так высоко, меньше чувствовалось уверенности в ее поступи.

Временами, и нередко, казалось, что она уже забыла, чего ради пустилась в нескончаемое путешествие. Но это всегда бывало ненадолго — она опять неуклонно бежала вперед, ускорив бег, а больную лапу ставила так, чтобы вес тела меньше падал на нее. Собака уже с надеждой смотрела вокруг, потому что теперь хоть не было с левой стороны непроходимого водного пространства. Озеро сузилось в реку. Но река была стремительной и бурной, злобно клокочущей по кремнистому руслу.

Лесси подошла к кромке берега. Она опять направила путь на запад. Но там пониже, в долине, совсем неподалеку, лежал город. У моста столпились мальчишки — удили, орали, наполняя воздух криком. Лесси все еще остерегалась людей. Она не сводила глаз с мальчишек.

Потом опять посмотрела на белую бушующую воду. Ее рев неприятно гудел у нее в ушах. Все же собака колебалась один только миг. Потом храбрым прыжком она метнула свое тело далеко в воду.

Поток завладел ею, как подхватывает ветер клочок бумаги, выброшенный в окно идущего поезда. Едва Лесси ступила на дно, вода понесла ее вниз по своему течению. Поток сшиб ее с ног, но она выбралась на поверхность и начала пробиваться к другому берегу. Вытянув голову и непрестанно перебирая всеми четырьмя ногами, она подвигалась вперед.

Поток валил ее опять и опять с сокрушительной силой, и часто она погружалась с головой в быстрые водовороты. Но удивительное чувство направления, присущее собакам, не изменяло ей, и всякий раз, выбравшись на поверхность, она продолжала продвигаться куда нужно. Бывает, на футбольном поле подбитый игрок, поднявшись, вдруг поведет мяч не в ту сторону, но животное не так-то легко теряет чувство направления, сколько его ни сшибай. Лесси неизменно пробивалась к южному берегу.

Но теперь река несла ее вниз, к поселку. Мальчики увидели с моста, как закружило в водовороте собаку, и стали смотреть на это зрелище как на спектакль. Они кричали и улюлюкали. С той жестокостью, которая иногда так необузданно разыгрывается у детей, они набрали на дороге булыжников и принялись запускать ими в собаку. Когда ее затянуло под мост, они перебежали на другую сторону моста, чтобы смотреть вниз по реке, и отсюда продолжали свой жестокий обстрел.

Лесси все еще боролась. Теперь она уже приближалась к южному берегу. Ниже по реке был порог. Ноги продолжали грести, но в них уже недоставало силы. Ее подхватило течением, и она почувствовала, что ее кружит и уносит в пространство. Ее жестоко швырнуло на камень, и боль, вонзившись, ожгла ей бок огнем. Поток увлек ее дальше, и она исчезла.

Мальчики на мосту, следя за далеким уже пятном на реке, испустили крик почти безумного торжества, какой могло бы испустить, перед тем как замолкнуть на миг, войско этрусков, когда Гораций прыгнул в Тибр [4] По историческому преданию, римский герой Публий Гораций Коклет (VI в. до н. э.) долго один удерживал против этрусков мост на Тибре, пока римляне разбирали за его спиной этот мост. В последнюю минуту Гораций бросился в Тибр и вплавь добрался до другого берега. . Потом они затихли. Они стояли, глядя на падающую каскадом воду. Наконец, когда им показалось, что прошло слишком много времени, они опять подняли крик. Там дальше, у отмели, Лесси опять высунула нос из воды и по-прежнему загребла ногами. Вода была здесь тихая, в ней можно было грести. Борясь, плывя, гребя изо всех сил, она причалила к берегу. Лапы коснулись земли. Вода, напитавшая шерсть, была непосильным грузом, потому что Лесси в тот же миг свалилась. Усталые мускулы, казалось, не могли ее держать.

Подтягиваясь понемногу, Лесси начала выбираться на сушу. Но тут она впервые заметила новую опасность. Несколько мальчиков, отделившись от толпы, кинулись берегом вниз по реке и хором вопили. Лесси собрала последние силы. Она вылезла на берег. Она даже не дала себе времени отряхнуться. Она не задержалась ни ради старой боли в передней лапе, ни ради новой, горевшей, как ожог, по всему боку. В ее мозгу была только одна мысль.

Наконец-то она перебралась! После долгих трудных дней, когда перед чувством направления все время вставало препятствие, она наконец получила свободу — свободу идти на юг. Преграда была одолена.

Собака пустилась неуклюжим скоком. Голоса мальчишек позади нее заглохли.

Теперь, когда великая преграда — озеро — была наконец обойдена, Лесси с более уверенной настойчивостью двинулась в желанном направлении. Городок и ватага орущих мальчишек вскоре остались позади. Она сменила галоп на тихую трусцу, какою можно покрывать наибольшее расстояние при наименьшей затрате сил.

Боль в боку и передней лапе не доходила до сознания. Лесси приноровилась ступать так, чтобы меньше бередить раны.

Вскоре она сошла с шоссе и пустилась напрямик по лугам и полям. На закате она все еще бежала, как будто теперь, когда после долгих дней пути на запад снова можно было следовать южному направлению, она не могла набежаться всласть, утолить эту внутреннюю потребность. Уже давно стемнело, когда она наконец устроилась на ночь, выискав местечко, где в поле густой дрок перевесился через изгородь [5] В Шотландии, как и в Англии, каждый владелец огораживает свой участок поля изгородью. .

Она лежала, прижавшись к земле. Непрогретая солнцем земля была здесь холодная, и холод успокаивая горящую боль в боку. Лесси зализывала переднюю лапу, стараясь просунуть язык между подушечками, где засел шип. Она лизала целый час, но и через час шип оставался все там же.

Со вздохом, очень похожим на вздох усталого человека, она положила морду на вытянутые передние ноги и смежила глаза.