Неустановленный автор - Лала, или прибрежный огонек

– Мне кажется на ежика Том не станет даже внимания обращать, – сказала Вика, представляя, как маленький, колючий зверек поселится в их доме. А Кирилл, между тем, с полной уверенностью решил, что в ближайший осенний месяц он обязательно заведет себе ежа. Он уже давно думал об этом, но рассказ Филина придал ему еще большей решимости.

Когда темы их обычной болтовни начали постепенно иссякать, все трое стали ощущать одно очень неудобное и прилипчивое чувство – скуку. Лисенок иногда ворочался и шевелил во сне своими ножками. Рана на задней лапке давала о себе знать неприятными сигналами боли, и тогда лисичка начинала слабо и жалобно скулить, прижимаясь к плоским стенкам коробки. Нет, Вика не могла не почувствовать, что сейчас нужно ее Лалочке. Девочка нежно погладила малышку и стала осторожно брать ее на руки, тем самым давая ту ласку и тепло, в которых детеныш больше всего нуждался.

– Что ты делаешь? – не понял Кирилл поступок сестры. – Ведь мама говорила, что ей нужен покой!

Вика в самом деле заволновалась и уже начинала жалеть, что вынула лисенка из коробки. Но тут Филин, совсем неожиданно для Кирилла, поддержал Викин поступок.

– Как ты думаешь, тебе было бы приятно лежать в этой тупой коробке из-под апельсинов? – спросил он, и Кирилл не стал возражать.

У старого паркового дуба, где жила белка, отныне собирались целые экскурсии. Наши друзья поначалу были огорчены, увидев, что не они единственные теперь могут любоваться пушистым зверьком. Но вскоре досада их покинула. Было только жаль, что белка все-таки попала в липкую паутину всеобщего внимания. Словом, ни Филину, ни Кириллу, ни Вике не хотелось ни с кем делить радость своего наблюдения за белкой. Поэтому они ни на минуту не задержались у старого дерева, а отправились искать другое и, быть может, еще более интересное место. Но помимо этого новая прогулочная площадка должна быть укромной, иначе тайный груз в коробке из-под апельсинов станет таким же достоянием общественности, как и несчастная, уже притомившаяся белка.

Вскоре, после скучных блужданий, они обнаружили тихую, окруженную сплошной стеной деревьев поляну. За таким зеленым и заботливо трепещущим кордоном они были почти незаметны. К счастью, теперь можно было отпустить Лалочку на волю. Лисичка с каждым часом казалась бодрее, и эта бодрость была неотъемлема от той любознательности, с которой малышка то и дело выглядывала из коробки. Но вот ее отпустили.

С перевязанной лапкой и хромая, она осторожно передвигалась по земле и знакомилась с новым для нее миром. Ее нюх, наконец, наткнулся на родные и понятные запахи. Трава, земля, деревья пахли по-прежнему, и, казалось, лисичка возвращалась в свой потерянный рай. Ведь еще некоторое время назад ее держали в плоских, бесцветных стенах, где по ночам так тихо, что от этой искусственной тишины можно было оглохнуть. Лалочка ощущала тот, комнатный, замкнутый мир с любопытством и страхом. Она изредка улавливала Викин голос, тональность и мелодичность которого будто гарантировали ей хоть какую-то безопасность. В самом деле, присутствие девочки успокаивало лисичку. Рядом с Викой Лалочка уверенней ориентировалась, к тому же, природная любознательность увлекла ее настолько, что вскоре она изучила бы полянку вдоль и поперек даже без помощи Вики.

Филин на свое удивление и счастье обнаружил, что, кроме красивых бабочек, ему нравиться фотографировать и других, возможно, менее привлекательных насекомых. Он действительно был удивлен, что прямо под его ногами есть такой чудесный и многообразный мир. Все началось с самой обычной и, казалось бы, не такой уж интересной божьей коровки.

Маленькое существо с желто-красными надкрыльями, которые были украшены черными пятнышками, был подхвачен ветерком и уже летел в неизвестность, как неожиданно зацепился за что-то гладкое, тонкое и ни на что не похожее. Так божья коровка приземлилась на Викиных волосах. Сама девочка даже не подозревала о том, что спасла крохотного, симпатичного жучка от игривых порывов ветра. Эта милая непосредственность была так забавна, что казалось, будто Вика и эта божья коровка созданы друг для друга. Девочка, в самом деле, напоминала лесную фею. Она сидела на траве и смотрела, как притомившийся лисенок пьет из пластмассовой посудки молоко, которое она взяла специально для малыша. Посудка служила когда-то вместилищем сливочного масла, и поэтому славная мордочка Лалы не испытывала каких-либо неудобств. Напротив, детеныш лисицы с жадным удовольствием лакал непривычное коровье молоко, хоть оно и было какого-то странного, дотоле неизвестного вкуса.

А впрочем, лисенок – это немного другая картинка. Таких картинок множество, но все они части одного бесконечного вернисажа. И если, например, остановить свой взгляд на той самой божьей коровке, которая почивала на мягких, пахнущих ландышами волосах, то и здесь можно разглядеть картину. И «глазастому» Филину это удалось. Кирилл уже хотел предупредить Вику о незванной гостье, но друг его остановил, показав жестом, что не стоит разрушать эту хрупкую композицию.

Юному и, быть может, гениальному фотографу было необходимо соблюсти все правила построения снимка. Важно было определить выдержку, и Филин для этой цели руководствовался только лишь своей интуицией. Он пренебрегал «честной передачей» экспонометра, поскольку, может быть, больше ценил собственное чутье, чем техническую расчетливость. И вот он стал фотографировать...

Вика не обращала внимания на порхающего рядом с ней Филина, она снова принялась за рисование. Маленький, выпуклый жучок полз вверх по шелковистым ее волосам, совершая как бы некое восхождение. Кирилл сперва задумчиво наблюдал за движением насекомого. Надо сказать, что в отличии от своего друга, он интересовался именно поведением жучка. Филин же устремлял свое воображение лишь на то, как данная модель вписывается в придуманный им образ. Мальчики, конечно, едва понимали такой свой «творческий» разлад, однако это не мешало им делать собственные наблюдения и выводы. Ведь, по идее, божьей коровке безразличны всякие там умозаключения. Так что и Филин, и Кирилл были свободны в своих мнениях.

Кирилл, что бы не скучать, решил поговорить с сестрой о божьих коровках. К тому же, ему было забавно знать то, как сестра будет рассказывать о том, что находится прямо у нее на голове.

– Вика, – обратился он к сестре. – Сколько точек у божьей коровки?

Девочка ответила не сразу, будто даже с неохотой. К божьим коровкам Вика питала особенные чувства...

Она знала об этих жучках все, что могла знать. Прошло уже два лета, но она все еще помнила, как однажды в бабушкином саду собрала целый спичечный коробок божьих коровок. Жучков было необходимо поместить в такое жуткое пространство для того, чтобы они вдруг не разбежались. Вика готовила своим питомцам лучшую жизнь. В то же утро, когда божьи коровки были заточены в спичечный коробок, девочка принялась строить им замок из песка.