Ольга Кандела - Дарственная на любовь

– Откроешь? – задал неминуемый вопрос Золотой, и, тяжело сглотнув, Теар сделал шаг к ларцу. Опустил ладони на теплую деревянную поверхность. – Мы собрали все осколки, какие только смогли найти. Дальше дело за тобой.

Скрепя сердце Теар откинул резную крышку.

Несколько кусков – три крупных и около десятка мелких. Места сломов острые, словно бритва. Кажется, дотронься – и неминуемо порежешься. Однако камень по-прежнему мягко мерцал. Быть может, незаметно для чужого взора, но Теар ощущал, что артефакт все еще жив. Единственный вопрос: удастся ли собрать его воедино?

– Не засиживайся тут долго. – Золотой похлопал Теара по плечу и, предвидя долгую и кропотливую работу, удалился.

Лунный даже не посмотрел в его сторону и, затаив дыхание, дотронулся до первого осколка. Кусочек обжег пальцы, и Теар, зашипев, выронил его. И тут же предпринял вторую попытку. Соединил два крупных куска, пристыковал третий. Осколки жгли пальцы, кололись, словно лунный камень злился на своего хранителя за то, что тот поступил с ним так жестоко. За то, что бросил там, на вершине пылающего пика.

Пожалуй, Теар бы тоже злился, но теперь надо было думать лишь о том, как все исправить.

Следом за большими пошли мелкие кусочки. Тут Теар не смог быть аккуратным – первый же острый осколок вспорол кожу, и красная жидкость потекла по пальцам, заполнила крохотные трещинки и выбоины, окрасила молочно-белый камень алым.

Теар тяжело выдохнул и прикрыл глаза. Кожа на ладонях зарастала в считаные мгновения. А вот лунный камень пугал краснотой, словно по жилам его текла кровь. То же случилось с остальными осколками. Они резали кожу. Пальцы стали мокрыми и скользкими, как назло мешая Теару закончить начатое. От напряжения свело мышцы шеи, руки дрожали, а со лба ручьем лился пот, застилая глаза. И чем дальше продвигался Лунный, тем сильнее жег ладони камень. Казалось, боль пронизывает руки до самых локтей и ползет все выше, желая добраться до самого сердца, что стучало с удвоенной силой.

Но вот остался последний кусок, и…

Он не подошел. Никак не вставал в оставшееся отверстие, как Теар ни вертел его, как ни прилаживал.

И другой бы плюнул на все, размолотил не поддающийся восстановлению артефакт к шерховой матери. Но Теару нельзя было сдаваться. Нельзя позволить эмоциям взять вверх. В конце концов, он – итару. На нем лежит слишком большая ответственность. Слишком много судеб зависит от его успеха или поражения.

И лунный камень всегда был частью итару. Кто он без него? Вожак, не способный создать родовые связи? Вожак, не способный сплотить свой клан? Это не про Теара! И пусть ему придется просидеть здесь всю ночь, пока не онемеют руки, а сам он не будет валиться на стол от усталости, но он закончит начатое! Соединит все части артефакта и будет надеяться на то, что тот выдержит хотя бы еще один ритуал.

Мысли Теара прервали мягкие шаги. Лунный не стал оборачиваться – меньше всего его сейчас волновали полночные посетители. Все внимание итару было сосредоточено лишь на Лунном камне. Но когда на плечи Теара легли узкие женские ладони, он непроизвольно вздрогнул. И, конечно, он узнал это прикосновение.

Мел. Что она здесь делает?

– Теар… – Голос девушки звучал мягко и ласково. Непривычно как-то, после всей череды мерзостей и помоев, вылившихся на Лунного из сознания Ойнэ. – Уже поздно. Тебе надо отдохнуть.

– Мне надо закончить, – выдохнул он как-то уж слишком устало и предпринял очередную попытку состыковать осколок с уже собранными частями. И опять потерпел неудачу.

Шерх, да что такое?! Чувствует себя маленьким ребенком, который не дорос даже до того, чтобы сложить простенькую мозаику. Что с ним не так? Просто переутомление, или лунный камень нарочно не желает складываться?

– Погоди, ты не так делаешь. – Мел потянулась к осколку в его руке, и Теар резко дернулся.

– Не трогай!

Эмель тотчас убрала руку и, испуганно поглядев на него, отстранилась, кажется, собираясь и вовсе уйти.

– Он острый, порежешься, – поспешил исправиться Лунный. Он не хотел, чтобы Мел уходила. И, конечно, не хотел пугать ее.

– Я аккуратно… – предприняла она вторую попытку и коснулась напряженного запястья Теара.

– И жжется. Сильно, – предупредил итару, неотрывно глядя в теплые карие глаза напротив. Странно, но его подмывало странное желание довериться. Словно бы хрупкая и неопытная Мел могла сделать то, что никак не удавалось сильному итару.

– Я не боюсь. – Она все же настояла на своем и мягко забрала у Теара осколок. И даже не поморщилась, коснувшись испачканной кровью поверхности.

Более того, свободной рукой Мел вытащила два уже состыкованных кусочка. А потом сложила их в совершенно другом порядке.

– Вот и все, – объявила она довольно и провела рукой по гладкому боку Лунного камня, который, кажется, не причинял девушке никакого вреда…

Выходит, Теар все же разучился складывать мозаику. Перепутал все местами. И так бы, наверное, и сидел тут полночи, пытаясь понять, что делает не так. Если бы не пришла Мел. Но она пришла и спасла его. В очередной раз…

Итару мягко коснулся Лунного камня. Очень аккуратно, очень осторожно, боясь, что тот рассыплется от любого неверного движения. Но ничего подобного не произошло. Более того, камень перестал жечь пальцы. Сейчас он был гладким и теплым, как и прежде, а трещины под пальцами итару срастались. Разве что красные прожилки никуда не делись. И лунный камень теперь походил на молочно-белое сердце, пронизанное цепью сосудов. Непривычно и немного пугающе. Но это лучше, чем ничего. И без крови Теара – густой и теплой, наполненной магией итару – лунный камень вряд ли мог срастись.

Теар наконец смог выдохнуть. Напряжение потихоньку отпускало, плечи опустились, а из горла вырвался стон облегчения.

– Спасибо! – Он притянул Эмель к себе, уткнулся носом ей в плечо и ощутил нежные заботливые руки на своем затылке.

– Тебе надо отдохнуть, – повторила она, мягко перебирая волосы Теара. И от этого прикосновения хотелось урчать. Хотелось потереться головой о ласковую руку и прижать девушку к себе – еще теснее, еще крепче. И не отпускать, никогда-никогда, потому что только рядом с ней итару становилось спокойнее.

– Останешься со мной сегодня?

Странно, кажется, раньше он такого не просил, даже не задумывался о том, что нужно было. А теперь боялся отказа. Там, в Серебряной роще, все казалось таким простым и понятным, а сейчас почему-то появился этот страх. Даже не страх, а тяжелая, тянущая тревога и непонимание, что он станет делать, если она откажет. Если уйдет сейчас и оставит Теара наедине со скалящимися монстрами, пробравшимися в голову после многочасового общения с Ойнэ.