Albireo MKG - Всё возьми

– За такие глаза не жаль умереть! – с чувством сказал Амелик сестре Эйшан. Аль-Дива сидели за обедом, Амелик был в гостях у Искандера.

Эйшан следила за Энефеей, чтобы та ничего не ляпнула за столом. У них был скандал по поводу имени Энефрея.

– Если я услышу, что ты зовешь его Фреем, – сказала ей тогда Эйшан, – я посвящу его мадхаминским именем! В доме моего мужа не будет этого имени!

Энефея затаила гордую обиду. Она тайком общалась с мальчиком, а он ее не выдавал, слишком интересными были сказки прабабушки. Джаллал тоже любил рассказы про северных воинов, но так, как рассказывала не северная гордая принцесса, а младший брат. Джаллал и компания могли часами слушать Энефрея.

– Когда вы уезжаете? – спросил Ашид.

– Султан ждет нас завтра, до дворца недалеко, завтра с утра и поедем, – сказал Амелик.

– Оснан хочет видеть наследника, – тепло улыбнулся Ашид.

– Да, – гордо улыбнулся Амелик и позвал, – Энефрей.

Мальчик вскинул голубые глаза на отца, словно это он его звал. Мальчик теперь носил с собой кинжал, а Искандер учил его обращаться с оружием, и защищаться без него. Эти уроки нравились и Джаллалу, и Энефрею. Но если Джаллал воспринимал науку упоенно, радостно, то Энефрей серьезно, сосредоточенно, словно на его плечах уже лежал какой-то тайный груз, скинуть который можно было с помощью этой науки. Искандер привез надлом из плена, Энефрей будто с ним родился.

– Пусть малец играет с ребятишками, затискали, как котенка, – отозвался Искандер.

Энефрей отвернулся и остался сидеть рядом с Энефеей, севшей на крыльцо.

Амелик и Искандер с детьми уезжали к султану во дворец надолго. Делить завоеванные земли, обсуждать последствия мирного договора с дикарями, много вопросов предстояло обсудить.

– Ты не возьмешь меня с собой? – раз пятый спрашивала Эйшан, с тех пор как приехал гонец с приглашением.

– Я хочу, чтобы ты меня ждала здесь. И скоро я пришлю детей.

Женщина вздохнула. Она несколько недель, после того случая в кабинете, заглядывала ему в рот, пытаясь предугадать желания, и не отходила от него на случай, если она ему понадобится. Искандер тяготился таким вниманием, но терпел, решив не обижать жену. Взгляд Эйшан был жалобно-верным, словно шейх неизлечимо болен. Искандер не знал, как реагировать на него, и боролся с яростной досадой.

Амелик остался ночевать в доме Искандера, ради красивых черных глаз сестры Эйшан Лейлы.

– Все возьми, моя жестокая любовь, и вновь, я говорю… – напевал Амелик.

Искандер помнил Амелика столько, сколько помнил себя. И Амелик постоянно напевал эту строчку, никогда дальше. Это выдавало волнение или тревогу.

Друзья входили во дворец, Оснан, сказали, уже ждал их.

– Люблю я сюда приезжать, – сказал Амелик глядя как по коридорам снуют девушки сераля для гостей. Шейх Аль-Толь любил поездки вообще, потому что любил новые впечатления, даже северный остров Айсланд его не пугал.

Джаллал огляделся и заметил в конце коридора каких-то детей. Дети во дворце были редко, поэтому мальчик обрадовался. Жаль, что нужно терпеть приветствие.

– Станешь султаном, отмени приветствие для детей, – сказал Джаллал брату, пытаясь издалека рассмотреть красива ли девочка.

Энефрей дернул уголком губ. Проследил за взглядом брата. Ему вряд ли удастся с ними познакомиться. Султан не отпустит его от себя, все то время, пока отец не отошлет его обратно домой.

Друзья вошли в зал, Оснан улыбнулся им, приветствуя. Шейхи ответили на приветствие. Джаллал и Энефрей тоже поздоровались.

– Иди ко мне, Энефрей, – позвал султан.

Амелик повел головой, следовало ожидать. Мальчик взглянул на отца и направился к султану. Джаллал гордо улыбнулся, он был рад, что брат будет султаном. Искандер недовольно выдохнул, ему такая популярность сына не нравилась. Но желание султана закон.

– Конунг отправил к нам свою семью, в качестве послов доброй воли и для укрепления дружбы между странами, – Оснан поднялся, не спуская с рук Энефрея, – пройдем в столовую. Сначала завтрак, потом отдых для вас, мне нужно решить несколько государственных дел. Потом наши общие дела.

В столовую с другого входа, из комнат дворца вошла пара с детьми.

– Знакомьтесь, это наши друзья. Фрей и Тристакинния Торисаз.

В знакомых морозных глазах заплескалось средиземное море.

– Иска? – ярко улыбнулся Фрей, вскинув бровь.

Тристакинния закусила губу, опустив глаза.

Искандер похолодел. Нет, конечно, такое было вероятно, но шейх не ожидал его увидеть. И ее.

– Искандер Аль-Дива, – мягко, словно дикарю, назвал свое имя шейх.

– Вы знакомы? – вскинул бровь султан.

– Да, я думал навсегда потерял тебя, – продолжал ярко, зло улыбаться Фрей, не сводя глаз с Искандера, – это мой…

– Я голодна, – решила показаться невоспитанной дикаркой Тристакинния, перебив мужа. Она тоже похолодела, увидев Иску.

Искандер издевательски изломил уголок губ, перевел взгляд на Тристакиннию и улыбнулся. Она совсем не изменилась. Совсем. Тристакинния не смотрела на Искандера, и он, как всегда, не мог понять, что она чувствует.

– А, а это шейх Амелик Аль-Толь, если вы с ним тоже не знакомы, идем, моя дорогая, – Оснан сел за стол, Энефрей сидел у него на коленях, давая разрешение сесть остальным.

Остальные расселись за стол. Джаллал смотрел на молчаливую Лиму, похожую чем-то на его красивого брата. Айваз зло сощурил глаза, заметив заинтересованный взгляд либийца на сестре. Тристакинния исподтишка разглядывала Иску, он изменился со времени их последней встречи. Теперь это был не юноша, а мужчина. Раньше Иска двигался легко и изящно, теперь это был заматеревший величественный, опасный хищник. Он очень изменился, стал тяжелее, Тристакинния словно видела, то ли сгоревшее в муках, то ли замерзшее тогда, на севере, но почерневшее сердце Иски. Девушка, ее и женщиной-то язык не поворачивался назвать, старалась, чтобы ее взгляд не был заметен. Нечего бередить старые раны. Она не станет, но вот Фрей… ему, несомненно, доставит удовольствие издеваться над Иской.

Все приступили к завтраку, султан помогал есть Энефрею. Фрей разглядывал Искандера открыто, внимательно. Как он двигается, ест, даже дышит. Амелик свел брови, глядя на как-то закаменевшего друга и викинга.

– Какие глаза! – сказал Джаллал Лиме, на северном, благодаря теперь брата, который заставлял его сидеть с бабушкой, пока она рассказывала свои сказки, потому что отец приказал учить обоих сыновей, – за такие и умереть не жаль!

– Могу устроить, – мрачно пообещал Айваз.

Лима закрыла глаза. Нет, ее глаза принадлежат отцу и больше никому!

– Как ты смеешь!.. – вспылил Джаллал.

– Дети, вон. Вам накроют стол в саду, – свел брови султан, – если будет драка накажу обоих. Двадцать плетей.