Виктор Улин - Приемщица

– Резонно, – доктор довольно хмыкнул. – Для этих целей есть Александра, она из всех готовит к труду и обороне своего хилого отечества. Но в отношении вас этого не понадобится, это точно. Вы, голубушка, Анастасия, будете для них как сладкое пирожное, изредка достающееся каждому. А теперь, пожалуйста, лягте на кушетку, разведите ноги и согните в коленях.

Я спрыгнула со стула, босиком шагнула к кушетке, легла и послушно раскрылась.

– Ноги, ноги сильнее! Мне нужна ваша вульва.

Доктор присел на край кушетки, одной рукой ухватил меня за то место, которым предстояло работать, а вторую запустил в меня.

Прикосновения его были жесткими, но какими-то бесполыми. Все – включая Шанинский белый халат без единого пятнышка – напоминало привычный визит к гинекологу. Но там всего лишь изучали мои недра под светом фонарика то этот доктор следил за моей реакцией. Он переместил руку, почти вынул, надавил изнутри снизу вверх – я почувствовала, как во мне становится жарко и все нужное сокращается само по себе. Мне было одновременно и неприятно и сладко какой-то ошеломительной жутью.

– Вы… что делаете… – облизнув губы, пробормотала я, стараясь не встать сразу на мост. – Что вы там… нашли?

– Да ничего… Смотрю вашу реакцию на возбуждение зоны « G »… Матку вам не задевал, когда пальпировал?

– Нет, – выдохнула я. – Матка в порядке. Она у меня в самом центре Земли. Никогда не задевали, даже на четвереньках.

– Это хорошо, хорошо…

Доктор отпустил меня так неожиданно, что я дернулась: мое тело, несмотря на дикость ситуации, уже не хотело расставаться с его руками.

– Ну… вагина у вас самая средняя, – спокойно сказал он, выпрямляясь.

– Это хорошо или плохо?

– Конечно, хорошо. Сможете принимать любого донора без проблем для него… и для вас. А теперь ноги еще пошире, пожалуйста.

Я растащилась руками, пытаясь лежа сесть на шпагат.

– Волосы убрать, – продолжал Шанин, трогая меня резиновыми пальцами. – Все вообще. И здесь, и здесь, и здесь тоже… Можете сделать депиляцию, можете ежедневно брить, если не лень. Но чтобы все было гладко, как у младенца.

– Слушаюсь, – сказала я, привстав на локтях.

– Куда вы вскочили? – остановил доктор. – Ложитесь обратно.

– Как? – спросила я, не понимая, что еще можно у меня смотреть.

– На спину, как лежали. Опустите руки и расслабьтесь.

Я легла, подсунула под голову подушку, поскольку без нее вряд ли сумела бы расслабить тело на ровной поверхности. И пока возилась – это заняло пару секунд – то не сразу заметила, что доктор скинул халат и стоит рядом обнаженный.

– А…

Я не успела договорить.

Мягким движением доктор взобрался на кушетку. Я почувствовала влажное прикосновение к своему бедру, но не стала туда смотреть.

– Это… что? – ошарашенно спросила я.

– Проверочное совокупление. Своего рода тест на профпригодность.

– Прямо так и сразу?

Я не могла понять: испугана я, рассержена, или… обрадована. Скорее всего, я ощущала все вместе.

– Прямо сразу и так. Или вы отказываетесь?

– Н-нет, почему, просто я…

– Точно не отказываетесь?

– Точно, – твердо ответила я. – Я же согласилась у вас работать.

И сунула руки под ягодицы, слегка выгнулась вверх. Я знала свои особенности – партнеру было легче войти именно при таком моем положении.

– Ну ладно, тест пройден, – непонятно сказал доктор.

Соскочил с кушетки и снова влез в свой идеальный халат.

– А… проверочное? – пробормотала я, не понимая, чего хочу.

– Голубушка Анастасия, – доктор грустно поморщился. – Я же сказал – это тест.

– А… Иметь меня вы не будете?

– Повторяю, то был психологический тест. Последняя ступень. Потому что говорить можно долго и о многом. Но когда дело доходит до того, что предлагают взять и все испытать, не отходя от кассы, с партнером, знакомым всего в течение десяти минут.

Я вздохнула, почти раздосадованная. Но все-таки подумала, что педикюр делала не зря.

– Ну неужели вы думали, что я, ваш начальник, стану приходовать вас в своем кабинете?

– Всякое бывает, – я пожала плечами.

– Всякое, да не у нас, – возразил Шанин.

Отошел от кушетки, наклонился к отсвечивающему окну – поправил халат и пригладил седоватые волосы.

– Наш донорский отдел – очень хорошее место работы, – без связи заговорил он, снова повернувшись ко мне и явно думая о чем-то своем. – В иных городах за наружное оплодотворение собственной яйцеклетки спермой мужа берут две тысячи долларов. У нас за обычное осеменение донорским продуктом платят меньше. Но, скажем так, не на порядки. Львиная доля идет устроителям, но и доноры получают достаточно, и вы будете получать не так уж мало. Да, забыл сказать, оплата у нас сдельная. Александра все учитывает, в журналах расписываетесь, будете получать определенную сумму за каждый половой акт. И кроме того, начисляется оклад. Постоянный, чтоб вы не умерли с голоду, если эти… д-доноры… вдруг все разом подхватят… грипп. График шесть плюс один, неделю перерыв на месячные… Кстати, как у вас с месячными?

– Ну… – я пожала плечами. – Скажем так – нерегулярно.

– И с чего бы они были регулярными, если в вашем возрасте у вас такая половая жизнь, как в анкете сказали? – доктор вздохнул. – Но в наших условиях у вас организм заработает, как часы.

– Вы так думаете?

Я уже смирилась с тем, что красные отметки в моем календарике плясали туда-сюда на целые недели.

– Уверен. Работа здесь полезна для женского организма. Вы, конечно, не предохраняетесь?

– От чего? – нахально спросила я, прекрасно уловив предмет вопроса.

– От того самого, – усмехнулся доктор.

– Нет конечно. Я же все сказала именно в той самой анкете. Не-ре-гу-ляр-но.

– С сегодняшнего дня предохраняйтесь, потому что будет регулярней некуда. Посоветуйтесь с гинекологом. Вы рожавшая, оптимально поставить спираль и забыть об всем на пару лет. В крайнем случае принимайте таблетки.

– Но зачем? – спросила я.

– На случай, когда в вас будет попадать сперма.

– А… Но вы же говорили, что иметь меня будут в презервативах?

Я, кажется, все-таки чего-то не уловила.

– Хотел вам потом разъяснить, но раз уж сразу заговорили… Фиксированная зарплата вам будет идти независимо ни от чего. Примерно…

Доктор назвал сумму, которая втрое превосходила мой заработок в ЖЭУ.

– …Так вот. Условия хорошие. Вплоть до того, что вам будут приносить горячий обед из кафе по заказанному меню, а удерживать сущие копейки. Но по сути… скажу вам по сути… По сути наша работа – это сексуальная тюрьма.

– Тюрьма?!

Вот теперь я не понимала уже вообще ничего.

– Возьмите донора. Человек получает деньги, но он фактически лишен половой жизни. По контракту ему запрещено иметь сношения с посторонними лицами. Между днями сдачи он не может себя облегчить мастурбацией. При приеме проводится замер движущихся сперматозоидов в поле зрения, и это сразу обнаружится при сверке. Кроме того, ему нельзя употреблять алкоголь, и так далее. А вы? Вам тоже запрещена половая жизнь на стороне. Вы понимаете смысл этих слов? В любой день любой сотрудник – хоть штатный, хоть донор – может быть отправлен на анализы. Обычно так бывает пару раз в месяц. Если что-то найдется – штраф и увольнение.