Алиса Нокс - Бойфренд из спецслужб

– Парни, – объявил тот, – как вы смотрите на то, чтобы переночевать здесь?

«То есть?» – едва не вырвалось у Глеба. Но, как оказалось, Федя уже все продумал у себя в уме. Глеб признавал, что все-таки соображал тот реально быстро. Проведя им короткую экскурсию, Федя показал диван во второй комнате. Широкий, раскладной.

– Если его разложить, то вы без проблем тут поместитесь, – сказал Федя. – Во второй Андрей будет спать, – уточнил он, глядя под ноги.

Глеб согласился.

Что ему оставалось делать?

Он видел, как Федя изо всех сил старался хоть как-нибудь ему помочь, по-братски, как родной человек, тем более, с такси получилась накладка, а Матвей справа от него выглядел так, будто встал часов в шесть утра и хотел хотя бы где-нибудь закончить этот безумно долгий день. Глеб перехватил его взгляд как раз в тот момент, когда Матвей прикрыл рот в приступе зевоты.

Организовался Федя быстро, постелил на диване, включил ночник и прикрыл дверь.

Глеб неловко умостился на диване первым. Шмотки, которые ему дал Федя, само собой, снимать не стал. И пока Матвей с интересом заглядывал в окно, отодвинулся на самый край постели. Ну, на всякий случай, чтобы Матвей не подумал, что это все какая-то суперточно спланированная акция, чтобы его полапать под одеялом на диване у брата. Господи, звучало так, что Глеб даже задумался, были ли у него шансы на что-нибудь интимное…

– Эй, иди в постель, – позвал Глеб.

Тот оглянулся через плечо.

– Знаешь, когда мы с тобой познакомились, – начал Матвей, медленно подходя к дивану, – четыре дня назад! Так вот, тогда я даже не думал, что ты такой легкомысленный парень, Глеб.

– Ты о чем?

– Зовешь к себе в кровать на первом свидании, – выждав паузу, Матвей рассмеялся, падая по соседству.

– Если быть точным, это диван.

Склонив голову набок, Матвей пристально на него посмотрел. Глеб сдался.

– Я совсем не умею флиртовать.

– Зато ты очаровательно краснеешь.

Кое-как они устроились на диване, сначала целомудренно и на расстоянии, а потом – почти в обнимку. Такие вещи Глебу раньше давались с трудом, правильная интерпретация эмоций, жестов, каких-то, черт возьми, тайных знаков. Он был наблюдательным, если дело касалось кого-то другого, но общаясь с кем-то напрямую, когда примешивались личные эмоции, абсолютно ничего не замечал. Такие вещи давались ему с трудом, видимо, до Матвея.

Тот уверенно вел его запутанными любовными дорожками. Он перевернулся на бок, уставившись на Глеба, вынудив его сделать то же самое. Смотря ему в глаза, Глеб чувствовал себя иначе, возвышенно над суетой, которая волновала его все эти годы. Матвей легонько улыбался, редко моргая.

– Я тут подумал, – Глеб потянулся к его волосам, следуя внутренним импульсам. Он убрал прядь со лба, провел по запястью. – Если бы мне кто-то сказал вчера, например, что я буду лежать с тобой на диване своего брата Феди, я бы назвал его психом.

Матвей фыркнул.

– Я тоже не ожидал.

– Но я рад, что все так случилось. Жаль, конечно, твой телефон, но…

– Чш-ш-ш, – приложив палец к его губам, Матвей попросил, – не порть момент.

Он улегся Глебу на грудь, забросив ногу на бедра. Тот так и застыл, словно деревянный, от внезапной близости.

Приятно. Очень даже.

Мягкий и теплый Матвей трогательно сопел в подбородок, а его волосы касались щек Глеба, посылая по коже приятные мурашки. Закрыв глаза, Матвей вцепился ладонью в воротник кофты, которую Глебу дал Федя. Пяти минут не прошло, как Матвей отключился, Глеб побоялся шевелиться, чтобы его ненароком не разбудить.

«Да уж», – думал он, глядя в потолок, – «день действительно сумасшедший. От и до сумасшедший. Но какой хороший…»

Поддавшись слабости, Глеб поцеловал его в лоб и приготовился спать.

Где-то на границе сна и реальности его внимание привлекли какие-то шорохи и стоны. Открыв глаза, он не сразу вспомнил, где находился. А когда вспомнил, понял, что шорохи и стоны исходили из комнаты Феди и…

– Боже, – вздохнул Глеб.

Он мог бы порадоваться, что истолковал их отношения с Андреем правильно, а еще он мог бы порадоваться, что брат нашел себе парня и, судя по звукам, прекрасно себя с ним чувствовал. Но… Особенно громкий стон Феди заставил Глеба испуганно посмотреть на Матвея.

Лишь бы его не разбудили.

Пока Федя с Андреем развлекались, Глеб раз пять проваливался в сон и просыпался.

Утром Глеб вскочил с постели раньше, чем Матвей начал шевелиться. Испугался он этих, ну, утренних разговоров.

Кажется, вчера он перегнул палку, наговорил кучу лишнего, а ведь бросаться в отношения в его планы не входило. Утреннее похмелье (хотя Глеб и не пил алкоголь) привнесло в его мысли ясность и свежесть. «Все развивается у нас слишком быстро», – подумал Глеб, бросая мимолетный взгляд на спящего Матвея. – «Дикость какая-то, чтобы человек так влиял на другого человека», – возмутился он.

Но прежде чем уйти, накрыл Матвея одеялом.

На кухне он столкнулся с Федей, который занял место у плиты и слишком нарочито гремел посудой, явно испытывая то ли чувство вины, то ли стыд за прошедшую ночь. Глеб не думал ничего плохого, правда, его порядком пугало то, в какую зависимость попал Федя от этого… Андрея. Копая для Громова, Глеб запомнил и несколько красноречивых деталей, которые выдавали в самом Андрее человека другого мира, шикарного и яркого, богатого и амбициозного. Такие часто делали людям больно, а потом уходили, не оглядываясь, как крутые парни, спровоцировавшие взрывы.

– Федь, – вздохнул он. – Я не собираюсь тебя воспитывать, хорошо? Об одном хотел попросить, чтобы ты был осторожен.

Федя так быстро оглянулся, что Глеб и сам вздрогнул от неожиданности.

– Ты что-то знаешь об Андрее?

Что он мог знать?

Все, что удалось выяснить, Глеб рассказал Феде. Утаивать компрометирующие сведения о человеке, с которым его брат жил под одной крышей, не имело никакого смысла. Глеб отметил, что, впрочем, вряд ли конкретно сейчас Федя думал о логике происходившего, вспоминая, что слышал ночью из его спальни. Логике в любви не место, поэтому Глеб всегда ее так боялся, словно монстра какого-то, разновидность зомби, что незаметно съедала мозги.

– Нет, успокойся. Все с твоим Громовым нормально, – уточнил он, чтобы брата успокоить.

– Что тогда? Будешь предупреждать, что он разобьет мне сердце? Тебе Матвей что-то сказал? Они встречались?

– Что? – в шоке уставился на него Глеб. – Нет, точно нет, Матвей бы сказал…

Или не сказал бы.

Черт возьми, Глеб слишком мало о нем узнал, о нем настоящем, и уж точно не владел достаточной информацией, чтобы делать такие выводы. Правильнее было бы сказать иначе, Глеб надеялся услышать от Матвея признание, окажись они в одной квартире с его бывшим парнем, который ныне окучивал его сводного брата. Но что по этому поводу думал сам Матвей, Глеб понятия не имел. И как-то так получилось, что в голову ему полезли эти дурацкие мысли о бывших, о людях, с которыми Матвей обнимался, целовался и занимался любовью. Сколько их вообще было… десятков? Он не воспроизводил впечатления неопытного парня, а уж если взять во внимание его внешность и статус, желающих, должно быть, хватало.