Влада Багрянцева - Мой напарник – альфа

Рассматривались любые возможности, но, судя по суете и ору, ничего не придумывалось. Руководство в полном составе – потные и красные, орали в телефоны, пожарные и машины скорой помощи ждали на поле, но сесть самолету это никак не помогало.

– Эй! – громко сказал Лео, но никто в этом галдеже не обратил на него внимания. Он вложил два пальца в рот и громко и коротко свистнул. – Эй!

Когда наступила полная тишина и все повернулись к нему, он сдвинул фуражку на затылок:

– У меня есть пикап, и если подвести машину при посадке самолета под шасси, это даст устойчивость. Кто пилот? Он сможет посадить самолет на машину?

Начальник аэропорта грязно выругался – от восхищения, и все снова тут же загалдели, перебивая друг друга. Когда связались с пилотом и дали отмашку, а самолет пошел на очередной круг, чтобы зайти на посадочную полосу, Лео достал рацию, сбежал вниз в зал и нажал вызов на волне Харриса:

– Харрис, нужна твоя помощь. Буду сажать самолет в свой пикап, сможешь вести меня?

За ним бежал следом заместитель руководителя аэропорта с рацией в руках, расчищая путь среди отлетающих и встречающих, помог въехать машине через ворота для персонала и заехать на летное поле.

– А машина выдержит?

– Выдержит, – Лео был собран и решителен. Он похлопал по панели рукой, – мой Красавчик сильный пони.

Зам вытер рукавом форменной рубашки лоб и с прищуром посмотрел на спокойного, как изваяние Лео. Хантер встретил их на поле и стукнул по дверце машины, подзывая Коултона рукой:

– Иди сюда!

– Ты знаешь, что делать? Надо будет корректировать мое движение – левее, правее, медленнее, быстрее. – Лео вышел из машины, чтобы посмотреть на то, что ему указывал Хантер, но тот внезапно запрыгнул в машину, завел ее оставленными в замке зажигания ключом:

– Ну вот и прекрасно. Этим должен заниматься я. А ты знаешь что делать – быстрее-медленнее… Не подведи, лейтенант, – и тронулся с места.

Зам начал тут же по рации ему диктовать – надо отъехать к отметке на поле и ехать строго ровно по разделительной полосе. Пожелал удачи сквозь громкий мат Лео, и они вдвоем сели в кар и помчались по совершенно пустой площадке, мимо пожарных и скорых к концу, к самому заграждению.

Вот теперь Лео начал нервничать. За рулем ему было спокойнее. Но ругаться сейчас не имело смысла, хотя он знал, что так этого не оставит – эти альфячьи заморочки и выпячивания с ним больше не пройдут. Вот пусть только самолет посадит. Он ему, бля, покажет, как обманывать…

Зам постоянно вел переговоры с летчиком по рации, и Лео, слыша о чем они говорят, поднял руку, привлекая внимание стоявшего на другом краю поля Хантера.

– Давай, Хантер, с Богом. Набирай скорость постепенно. Едь по разделительной.

Видеть, как туша самолета резко снижается, догоняя машину, было страшно. У Лео даже руки вспотели.

– Прибавь газу, еще… Теперь медленнее. Снижай, снижай… Хорошо! Держи так!

– В кровати бы так, лейтенант, – спокойно прозвучало из рации голосом Хантера, и Лео сцепив зубы, продолжил направлять.

Отрывистыми командами он вывел Хантера на точку соприкосновения, и самолет тютелька в тютельку поставил свое сломанное бесколесное шасси в кузов пикапа.

– Есть! Есть! – заорали из рации и летчик, и начальник аэропорта. Машины со скорыми и пожарными уже выехали вслед за ними.

– Пиздец Красавчику! – радостно выдохнул Лео и побежал вперед, к тормозящей машине и самолету. – И тебе, Хантер, пиздец!

Однако времени, чтоб осмотреть кузов и высказать все что думал, у него не было – сначала все, кто выбрался из самолета хотели их поблагодарить, потом, когда их наконец, помятых и еще не пришедших в себя отпустили и освободили машину от бремени в виде самолета, нужно было задержать Итана, и только потом, когда тот, перепуганный и давший все признательные показания еще по пути в участок, был доставлен туда, Лео приказал Хантеру следовать за собой в курилку. Там, затянувшись пару раз, сказал:

– Еще одно своеволие – и отдам тебя Кей-Кею, а он тебя переведет в архив или на склад, раскладывать коробки с вещдоками по цветам на стикерах. Ясно, сержант? Прыгнешь мне через голову – останешься в свободном полете. Ты меня понял?

– Понял, лейтенант Коултон. Никакого своеволия.

Лео прищурился, глядя в его темные глаза, в которых играли бесенята – еще не выветрился адреналин. Самого Лео тоже потряхивало – кто говорил, что после первой пули ничего не страшно, тот безбожно врал. Каждая стычка с вооруженным противником или вот такая вот ситуация стоили ему запаса нервных клеток, отложенных на черный день. Только стоит признать, что последние лет пять были сравнительно спокойными и он отвык от того, что в любой момент может попасть в передрягу.

– У тебя зрачки как у торчка, – заметил он.

– Чувствую себя так же. Сейчас бы по шоту пропустить не мешало.

Хантер смотрел выжидающе, и Лео, бросив окурок в урну, сдался:

– Поехали. Пока нас по новостям не начали показывать и Кей-Кей не прибежал сообщить, какие мы идиоты, что делали все сами, а не вызвали спецбригаду.

Калеб, шедший навстречу по коридору, посмотрел на Лео как брошенный щенок, и его даже, на какую-то секунду, стало жалко, но Лео быстро отмахнулся от мысли запереться с ним в кладовке – перепих из жалости в его планы не входил никогда.

*Смоделированная ситуация, где пикап, к примеру, модель вроде Hennessey Velociraptor или Super-Duty – прежде всего перевозчик, оснащенный более широкой передней осью для устойчивости, а самолет – пассажирский лайнер для коротких линий на минимальное количество мест. Огромный боинг, разумеется, никто не собирался сажать на пикап.

– Коктейли? – спросил Хантер, пропуская Лео в бар первым.

– Я по текиле.

– Тогда текила.

Хантер щелкнул пальцами, подзывая бармена, и спустя минуту перед ними на стойке стояли маленькие стаканчики с солью по краям и дольками лайма. Лео, опустошив первый, жестом попросил не убирать бутылку. Он успел переодеться в участке, как и Хантер, и чувствовал себя теперь, в обычной футболке и джинсах, простым рабочим, заглянувшим сюда после трудного дня. Правда, облик его не тянул на работягу. Хотелось отрешиться от всего: никаких омег под мостом, никаких сраных самолетов, обычный гребаный день в обычном гребаном году.

Хантер, снимая куртку и вешая ее на спинку стула, случайно, но скорее всего не совсем, задел рукой его ногу, и Лео неожиданно глубоко пробрало желанием прижаться к нему всем телом. Закрыв глаза, он выпил еще, затем еще, почти без промежутка между шотами.

– А как правильно – начала лайм, потом текила, или наоборот? – спросил Хантер, засовывая дольку в рот и морщась. – Я не ценитель прекрасного. Я по виски.