Алексей Иванов - Ассорти(р)

В общем, как только Лёша понял, что ход удался, причём – на славу, так как соседи по подъезду при виде него стали отворачиваться, он на следующий же день, как ни в чём не бывало, вернулся к Тане. Чтобы получить от неё взбучку, а затем её утешить. Разумеется – в постели. Сказав ей, что если она ещё раз позволит себе его выгнать, он устроит ей такую «райскую жизнь», что ей мало не покажется. Соседи меня сгноят, поняла она и помирилась с Лёшей. Муж есть муж, поняла она. И постелила постель. Бытие определило сознание. Можно сказать, опять. А точнее – несмотря на опять. Бывший парень снова стал бывшим и больше уже не маячил на своём военном кораблике на горизонте её восприятия. Через пару дней, когда Лёша понял, что отношения полностью налажены и Татьяна целиком и полностью смирилась с тем, что теперь вынуждена будет терпеть его возле себя до конца жизни, он вернулся к своему изначальному плану, поступившему в разработку у ней под окнами. Поняв, что она его не любит, а только делает вид. Становясь всё менее отзывчивой – в постели. Хотя и не мог со всем этим смириться. Довёл себя до истерики и всё отговаривал себя с ней расстаться, разрыдался в машине, вытер слёзы, зашёл к Татьяне и сказал, что ему очень и очень больно, но он понял, что они должны окончательно расстаться. Он не будет больше так себя вести под окнами её квартиры, очень сожалеет об инциденте и бла, бла, бла… Даже не поцеловал её и вышел. Оставив её действительно одну. Навсегда. Как думала она.

Но на следующий же день он и сам не мог во всё это поверить. Ни то, что она, рассказав подружке о том, что Лёша её бросил! Подлец! И когда он снова «на белом коне» к ней заявился, застал её и подружку, которая приехала к ней для того чтобы её утешить, за бутылкой вина. Лёша сказал им, что вёл себя вчера как конченый идиот, и утешит Таню сам. И когда допили вино, и подружка смущённо ретировалась, был очень нежен. И очень и очень долго утешал её в постели, включив в «утешительную программу» все те утехи, которые только знал. А на утро…

Опять расстался. Но уже – навсегда. Решив, что зря вчера был таким мягкотелым и сопливым.

Вечером снова заявился к ней и принялся просить прощения. Говоря о том, что он любит её так сильно, что как бы ему этого ни хотелось, ведь он уже давно понимает о том, что они слишком разные и по возрасту и по социальному положению, но он слишком уж сильно её любит, чтобы навсегда её оставить. И просил его пристрелить. Желательно – в сердце. Чтобы он не мучился. Без неё. И теперь уже она его стала утешать. В постели.

И так продолжалось ровно до тех пор, пока она не стала ночевать у своей бабушки. Рассказав ей об этих его «качелях». Откуда Лёша так и не смог её выкурить. Как ни старался. Около недели.

– Для чего ты мне постоянно рассказываешь о своих бабах? – возмутилась Васаби.

– Как это – для чего? – возмутился Лёша. – Чтобы ты поняла, как сильно они все делали мне больно! И если ты хочешь, чтобы я стал твоим парнем, ты должна мне пообещать, что ты меня не бросишь! Я этого уже не вынесу! И ни разу мне не изменишь, – сразу же поставил он условие. – Чтобы не сделать мне снова очень и очень больно. Потому что как только я начинаю хотя бы подозревать свою девушку в измене, у меня тут же начинает от этого «ехать крыша». И я начинаю жутко ревновать. Обещаешь не изменять мне и не делать больно?

– Конечно, обещаю, – вздохнула Васаби. – Ради своего парня я готова на всё!

– Тогда иди ко мне, – притянул он Васаби и расстегнул ширинку.

И она показала ему, что, в отличии от Татьяны, умеет и будет делать ему минет. А затем они ещё около часа кувыркались по машине, уверяя друг друга в самой искренней и беззаветной любви. Как могли. А могли они, как оказалось, многое. Для её возраста. Затем они, окрылённые, вышли из машины посмотреть на море с высоты птичьего полёта, так как чайки летали в этот день предельно низко, пообщаться на свежем морском воздухе, покурить, а затем вернуться в машину. Чтобы ещё раз закрепить успех их совместного начинания.

И только потом он отвёз её домой. Принять душ. А сам поехал в самом прекрасном расположении духа по ночному городу. День удался!

Как наивно думал он. И не подозревая ещё, что в этот день он совершил самую серьёзную ошибку в своей жизни. Поверив ей на слово.

Он давно уже понимал, что он и есть тот самый Иванушка-дурачёк, о котором сложено столько сказок, но всё равно не желал поверить в то, что Васаби работала проституткой. В свои-то девятнадцать! Думая тогда, что на панель идут разочарованные в жизни реально падшие женщины. Но не девушки – «в цвету», как Васаби.

Хотя её мать, как напьется на смене, постоянно всем об этом говорила. Якобы ей за неё стыдно! Ведь её постоянно мучила мысль, что это она сама и толкнула на панель свою дочь. Той дождливой ночью, выгнав её из дома.

Но Лёша просто отказывался верить во все эти её пьяные бредни. Ведь Васаби сама сказала ему, что она работает там, да, но она всего лишь принимает и обрабатывает заявки, отправляя микроавтобус с девушками по указанному адресу. Да, она получает много меньше, всего лишь пятьсот рублей за ночь, а не по пятьсот рублей за каждого клиента, как другие девушки, но это всё же лучше, чем рисковать своим здоровьем, ложась под всех. Леша не так давно ходил в моря, и в соседних странах в «Розовых кварталах» в те недалёкие времена тоже работали «Мама-сан», выполнявшие подобного рода работу. Поэтому он легко это понимал и соглашался с Васаби. Общаясь с ними, ни в какую не соглашавшимися на секс даже за пятьсот долларов, непосредственно. И был безумно рад, что наконец-то получает одну из них бесплатно. Каждый день. В отличии от других водителей, которые никогда не ходили в море, не были в «розовых кварталах» и охотно верили её матери. Чтоб над Васаби посмеяться.

И устроил её работать диспетчером в такси – под крыло матери. Чтобы она всего этого «нижнего мира» больше не касалась.

– Правда или нет, уже не важно. Теперь ты работаешь диспетчером в такси. И чтобы ни о каких проститутках я больше ни от кого не слышал! Поняла?

Васаби вздохнула и ответила:

– Поняла.

Парень есть парень. Его надо слушаться, поняла она.

Но счастье их было недолгим.

Спустя месяц её мать позвонила Лёше и стала орать на него, обвиняя его в том, что он и Васаби вчера обгадили её постель своими «сточными водами». И даже не удосужились поменять наволочку. А только – простынь. И чтобы его в её квартире больше небыло!

– Но я же вчера работал с тобой до поздней ночи, – не понял Лёша: при чём тут он и её интимные подробности? – Ты уже забыла?

– Ну а – после этого? – не унималась Гульчехра.

– А после этого я поехал спать к своей матери. А теперь снова вышел на линию и жду заявку. С Васаби же я встречался позавчера. И вчера она сообщила мне, что ей пока не хочется.