Эльвира Осетина - Ты принадлежишь мне!

– Ну и что происходит? Ты ведь явно в курсе? Так просвещай давай. Могу даже подсказать, с чего начинать – расскажи, откуда инфа, что мой шеф якобы проворовался? Ну и об этом обыске? Ты что-то знаешь?

Тарасенко усмехается и качает головой, словно пытаясь устыдить меня в чем-то, но я лишь чуть приподнимаю бровь, не собираясь смущаться, и, добавив в голос едкого сарказма, говорю:

– Не надо мне тут пантомиму устраивать. Я уже взрослая девочка, на меня вся эта херня уже давно не действует. Поэтому давай, Женечка, колись. Что это за фигня творится, и не твоих ли это рук дело?

Взгляд Тарасенко леденеет.

– Крис, ты говори, да не заговаривайся. Я бы никогда не сделал ничего подобного, мне будто заняться больше нечем? Я тебя уберечь пытаюсь всеми силами, а ты еще и меня подозреваешь.

– Ой, ладно тебе, – отмахиваюсь я и не менее ледяным тоном отвечаю на его выпад: – Проехали. Если знаешь хоть что-то – выкладывай. А нет – значит, молчи. Только нотаций читать не надо, и давить на гнилую педаль тоже не стоит. Я уже сказала, что не верю ни единому твоему слову.

На лице мужчины играют желваки, он прикрывает веки, словно пытаясь взять себя в руки. Я кидаю взгляд на его ладони и вижу, как он сжимает и разжимает кулаки. На пару мгновений мне становится страшно. Что если я сейчас достану его, и он покажет своё истинное лицо? Что если он меня прямо тут сейчас порешит? Я ведь понятия не имею, какие демоны живут в его голове. Но где-то глубоко внутри меня зреет иррациональная уверенность, что он никогда не посмеет причинить мне боль, и эта уверенность заставляет совершенно спокойно ждать рассказа, а не взрыва.

И действительно: Женя берет себя в руки в считанные мгновения и, расслабленно откинувшись на сиденье, начинает объяснять:

– О том, что твой шеф проворовался, мне один очень секретный источник шепнул. Поверь, об этом мало кто знает. Для твоего шефа придумали байку о пенсии, чтобы он не вздумал куда-нибудь свалить. Поэтому я и тебе не дам возможности его сейчас предупредить. Все твои телефоны стоят на прослушке, и если ты вздумаешь хоть слово пикнуть, то ничем хорошим ни для тебя, ни для твоего шефа это не кончится. О твоем обыске… Я считаю, тебя просто решили испугать, чтобы выяснить, куда ты пойдешь, с кем будешь разговаривать. Когда человек чего-то боится, он делает ошибки. Вот и от тебя сейчас ждут этих самых ошибок, чтобы доказать, что ты причастна к преступлениям твоего шефа. Ведь ты его личная помощница, самое приближенное лицо. И было бы глупо думать, что ты не в курсе его махинаций.

После короткого спича я вновь решаю взять небольшой тайм-аут, чтобы немного привести нервы и мысли в порядок. Спорить и что-то доказывать Жене я не собираюсь. Еще не известно, кто он во всей этой партии – пешка, офицер или сам король, а может быть, и ферзь, с нашими-то реалиями?

В одном я уверена на сто процентов – шефа подставили, и у него зреют крупные неприятности. Воровать у Лисовских – последнее дело, на которое способен решиться адекватный человек. Только слепоглухонемой шизофреник не знает, насколько влиятельной стала эта семья, как быстро и качественно они устраняют врагов и конкурентов. А шеф всегда был здравомыслящим человеком, не зря двадцать лет на руководящей должности отработал. Дураков на такие должности редко пускают.

А это значит, мне надо как можно скорее оказаться рядом с ним. Чтобы попытаться перешерстить все документы и найти, в чем подстава, перед тем, как это сделают аудиторы. А заодно и выяснить, кто организовал всё это. Благо доступ ко всем документам у меня есть, шеф давно уже дал мне возможность перепроверять все договора и бухгалтерию. Только я в последнее время, со своими бесконечными командировками и приключениями на нижние девяносто, совершенно не хотела заниматься этим нудным делом… Вот и доленилась.

Мысленно морщусь, но тут же отмахиваюсь от мыслей о самобичевании. В конце концов, я не бог, чтобы предвидеть такую жопу. Да и раз Лисовские меня еще не закрыли в своих застенках и не пытают, а только лишь пугают – значит, еще не всё потеряно. Я еще поборюсь и за себя, и за шефа. И вообще, может, это не Лисовские вовсе? Хотя… учитывая, что я жила в их гостинице, это могли быть только они. Даже не представляю, какой смертник решился бы устроить бардак на их территории.

Поэтому пока буду считать, что погром – дело рук именно Лисовских. Должны же быть хоть какие-то вводные и константы в этой задачке?

Мы подъезжаем к шлагбауму, за которым виднеется дорога к новому району из высотных зданий для избранных. М-да, а тут все серьезно, просто так никого не пускают. У нас только дворы закрывают от посторонних, а тут целые районы.

Прямо как в стародавние времена – за шлагбаумом живут простые смертные, а после шлагбаума уже приближенные к верхам.

В Москве вообще как-то более четко чувствуется эта черта, которую сильные мира сего провели между собой и простыми обывателями, и на это уже даже никто внимания не обращает. Как будто так и надо, как будто сотню лет назад никто не устраивал революцию, словно после этого наши родители, бабушки и дедушки не жили семьдесят лет под лозунгом «Вся власть советам!» Нет, я, конечно, не особо застала тот период, мне-то было всего-ничего, когда случилась вся эта байда с перестройкой, только-только в школу пошла. Однако же… именно в эти моменты, когда видишь такие перемены, разницу между обычным серым и грязным городом и вот этими ухоженными газонами да идеальным асфальтом, то сразу понимаешь – ты по сути никто, обыкновенный человек. А вот тот, кто позволил тебе сюда проехать, – вот кто настоящий хозяин жизни. И тут главное – не обольщаться… Ведь даже если этот самый хозяин жизни умудрился узаконить с тобой отношения, не стоит думать, что вот он, билет в шикарную безбедную жизнь, ванная с шампанским, и ты вся в шоколаде, обсыпаешь брюликами с ног до головы… Все не так просто. Еще неизвестно, в какую цену все это замужество обойдется.

И мне не вставляет вот эта поговорка: «Лучше рыдать в собственном лимузине, чем в трамвае». По мне, так лучше вообще не лить слезы, а жить счастливой и беззаботной жизнью, но мы предполагаем, а судьба или высшие силы – располагают.

Ухмыльнувшись на несвойственные мне философские размышления о бренности бытия, я выхожу из машины, хватаясь за заботливо подставленный локоть Тарасенко, и мы идём в высокое десятиэтажное здание.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.