Alexander Maximoff - Тентаклеведение. Девять ударов

Саша слушал её монолог с нескрываемым удивлением: чересчур цинично всё выходило, и слишком уж спокойно Мария обо всём рассуждала…

—Что же до истории про гинеколога, то тут я вынуждена усомниться в её подлинности: слишком было бы похоже на изнасилование… Как врач на такое мог решиться, не понимаю… И вообще, не кажется ли вам, Саша, что ваша жена попросту выдумывает?

—Но зачем?

—Зачем? Например, чтобы просто позлить. Или чтоб возбудить интерес.

—У меня и так к ней с интересом всё нормально!

—Может, она так не думает. Может, считает, что вы, Саша, простите, недостаточно активны…

—Дааа, может…

В дверь позвонили: Алиса всё ж таки вернулась. Минут пять ушло на знакомство и обмен стандартными любезностями, после чего все сели за стол. Саша старался держать марку, ел и отвечал на ничего не значащие вопросы Марии (что-то об их обоях и планировке комнат).

—Что ж ты, Сашенька, не спрашиваешь меня, где я была? – вдруг поперёк разговора вставила Алиса.

—Да как тебе сказать… Я боюсь нечаянно испортить ужин…

—А ты не бойся, спрашивай. Хотя, можешь и не спрашивать, я и так расскажу.

—Алиса, – вмешалась Мария, – так уж вышло, что я немножко в курсе. Вы понимаете, Саша сильно переживает. Может быть не надо сейчас?..

—Алиса, не надо ругаться, ты же знаешь, что я тебе всё простил. Давай попробуем без эмоций с чистого листа.

—А я не хочу с чистого и без эмоций! Да и лист какой-то опять нечистый: я сегодня всю ночь провела у Лены с Максом.

—Я знаю. Как они?

—Да нормально! Ты извини, но ты идиот, Саш. Я не просто так там время проводила, мы всю вторую половину ночи трахались втроём!

—… Лис, что с тобой? Почему ты… Почему они… Вот же сволочи!..

—Ничего особенного со мной не происходит. Короче, мы сначала выпивали, прикалывались по-всякому, Ленка кошку изображала, ползала, мяукала и выгибала спинку… Ну и я… Все по очереди танцевали, то Лена с Максом, то я – ты же не соизволил пойти! И даже мы с Леной… Она меня целовала… Так целуется, оказывается… Ещё мы с Ленкой сидели на табуретках на кухне, пришёл Макс, встал перед ней на колени – вот же ж галантный кавалер – и начал её целовать и везде гладить, потом положил её, и так получилось, что она легла на меня. Ну, и он раздел её, и прямо у меня на коленях принялся сношать. А она ж помнишь, как себя ведёт… Я её держала, а он… А потом она с меня всё стащила, мы целовались, пока он… Ленка мне прям в лицо орала, ужас! Дальше мы прямо на столе с ней лежали и целовались. И она стала меня целовать там… И я… тоже… Ну, шестьдесят девять, знаешь… И пока она меня ласкала, он пристроился: мы лижемся, а он нас по очереди трахает. Так, ничего особенного… Только долго, часа три. Я кончать устала, до сих пор ведёт, голова кружится…

Прервав повисшую паузу, Саша всё-таки высказался:

—Алиса, вообще, то, что вы сделали, – просто подло!

—Почему же это подло? – усмехнулась она.

—Ну, вроде именно я это неделю назад предлагал… Ты помнишь?

—Блин! Конечно, я помню!! И они, надо сказать, помнят!!! Ты же сам всю эту кашу заварил, намекнул, что не против. А они же, как их, эмоциональные жутко оба, они повелись, всё подготовили, постоянно тебе обо всём намекали, а ты как последний идиот – всех подбил, раззадорил и смотался! Так что, как говорится, сам дурак! Всё, пока, я сегодня ни минуты не спала и прямо-таки валюсь с ног! Я в душ и баиньки… А вы, Мария, кажетесь мне достаточно мудрой женщиной, поговорите с этим хлюпиком-цуциком, объясните ему, что значит быть настоящим мужчиной, а то он достал меня своим нытьём!

В ванной зажёгся свет и раздался шум воды в душевой кабине. Мария так и сидела, слегка приоткрыв рот с абсолютно несвойственным ей непрезентабельным видом, затем молча поднялась, и принялась изучать содержимое холодильника. Спустя пять минут на столе стояло несколько на скорую руку сооружённых закусок, бутылка водки и пара рюмок.

—Мария, а вы что, тоже водку будете? Хотите, ещё осталось вино…

—Нет, я на самом деле вино недолюбливаю. Водка или коньяк. Коньяка у вас нет. Так что – наливайте.

Едва они успели выпить первый раз, как из душа показалась Алиса в том самом халатике и, даже не взглянув в их сторону, прошествовала в спальню.

—И как, Мария, вы собираетесь объяснять мне, как его там, цуцику, что такое настоящий мужчина?

—Знаешь, Саша, твоя жена признала, что я – мудрая женщина. И вот мне, мудрой женщине, кажется, что у каждой женщины – свой «настоящий мужчина».

—И какой?

—Не знаю. Разный. Для меня вот такой.

—Какой?

—Такой вот. Цуцик. Такой, как вы…

…

—Эмм! Неожиданно!

—А то!

—А Алиса?

—Что Алиса?

—Кто для неё идеал?

—Она, Саша, и сама ещё, наверное, не знает. Но здесь всего два варианта: либо агрессивный бандит, либо заботливый папашка. Но что можно сказать точно, – тихо добавила Маша, – это совсем не ты, Саша.

—Ну а как же любовь?

—Любовь, Саша, штука хорошая, конечно… Налей, кстати, себе и даме.

—Да, пожалуйста…

—Но вот когда приходит твой человек, не красивый, не любимый, весь такой нескладный и чужой, но твой , повторяю, вся эта любовь, – она чокнулась с Сашиной рюмкой и залпом осушила свою, – не стоит ломаного гроша. Такой человек вот так за́просто берёт тебя за́ хуй, – с этими словами она протянула руку и положила Саше на ширинку, – и ведёт, куда ему надо.

Саша не был готов к такому стремительному повороту событий. В то время как Мария Андреевна расстёгивала и стаскивала брюки, в голове закольцованно вертелось: «Вот это поворот!!!» Когда Мария опустилась на колени, он понял, что ему никуда не деться. Его член, несколько привставший во время Алисиного рассказа, давно превратился в крошечную двухсантиметровую письку. Мария приблизила свои губы, горячо выдохнула и едва слышно прошептала:

—Маленький мой. Сейчас мы его погреем.

Странно, но этот эпитет в её исполнении ни капли не задел Сашу. «Да, маленький, что поделать…» Мария приблизила губы к яичкам, глубоко дыша всей грудью. У неё были колоссальные и, наверное, страшные отвисшие сиськи, скрытые под рвущейся от натуги тканью. От горячего дыхания внизу живота зачесалось, и детородный орган помаленьку налился кровью. Мария взяла его в рот, прижавшись губами к самому животу. Она беспрерывно горячо дышала, не выпуская члена изо рта. Независимо от Сашиных мыслей («Кошмар, это же старая женщина. Она же лет на пятнадцать меня старше. Не дай бог, она снимет блузку. Вот войдёт Алиса, и что тогда будет?») конец всё набухал и, потихонечку увеличиваясь, заполнял рот Марии. Совсем недолго Саша осязал её горячий язык, облизывающий со всех сторон и особенно снизу, а затем древко увеличилось до такой степени, что головка прошла глубже и вошла в какую-то эластичную, туго сжимающую трубку. Саша глубоко и прерывисто дышал, не зная, куда деть руки. И вот пенис увеличился настолько, что он испугался, что Мария отстранится, поэтому он охватил её за голову и крепче прижал к животу. Она не вырвалась, наоборот, ещё теснее прильнула к лобку и начала совершать глотательные движения, тугой волной стимулируя его у себя в пищеводе. Саша уже больше не думал, в голове рассыпался хрустальный звон, а член напрягся так туго, как только в их первую ночь с Алисой. Пока Мария, продолжая до упора заглатывать, перебирала, почёсывала и еле ощутимо щекотала яички, у Саши от истомления отнялись ноги, а руки безвольно повисли плетьми вдоль тела. Мария высвободилась и, потягивая член вниз за мошонку, тепло подула на головку, а потом как бы ввинтилась головой до самого упора. В очередной раз очнувшийся Саша нашёл Марию почти уже раздетой: она расстегнула и стащила с себя через голову юбку и блузку и осталась в одном белом шикарном боди с огромными чашечками бюстгальтера как минимум 6-го размера. Он отметил, что, делая минет, она, одной рукой лаская и перебирая его яйца, другой расстегнула боди снизу и ласкает себя между ног. Языком Мария действовала очень умело: то сворачивала его лодочкой и лизала его уздечку снизу, то оглаживала головку по кругу, то, покуда заглатывала, легко касалась самым кончиком его яичек. Одновременно она постоянно возбуждала себя, тихо утробно постанывая c членом во рту, и этот вибрирующий звук казался Саше очень приятным.