М. Ю. - Моя весенняя любовь с привкусом боли

– Что у тебя сегодня? – я скучал, а Итан наверняка не упустил бы шанс завалить очередную грудастую блондинку, поэтому мне лишь хотелось как можно скорее утонуть в тёплом лоне моей кокаиновой норы.

– Порошок, лсд, мескалин и мет. – почти ласково улыбнулся Мик, раскалывая передо мной завёрнутые в пакетик препараты.

Итак, на мое горло уже была наброшена веревка, оставалось лишь затянуть ее покрепче и выбить стул у себя из-под ног. Будь что будет, решил я и полностью отдался в опасные объятия змеи.

Я проснулся лёжа головой на коленях Итана. Сам он спал сидя, закинув голову на спинку дивана. Его белая грудь ритмично вздымалась, а сквозь приоткрытые губы виднелся ряд белых зубов.

Чем больше я приходил в себя, тем сильнее мое тело ломило и трясло, как никогда раньше, а сердце колотилось дикой птицей, загнанной в клетку рёбер. Я вспомнил ужас прошедшей ночи и меня почти стошнило.

Итак как всегда развлекался с очередной блондинкой, откровенно заигрывая с ней за баром. Я знал и понимал, что это часть его работы, но менее обидно и противно от этого не становилось. Мик все так же сидел рядом, пересчитывая свои грязные деньги.

– Эй, эй, какой- то ты сегодня скучный. – он похлопал меня по щеке.

Я отвернулся от него и понял, что порошок действительно попался паршивый, от чего на душе стало ещё паршивее.

Холодная вода в лицо в узком туалете. Облокотится о железную раковину и умываться до тех пор, пока с глаз не сойдет тупое выражение словно ты в параллельной вселенной. Обрывистые воспоминания отражения Мика в зеркале позади меня разрывая голову мелькали перед глазами.

– Вдохни поглубже. – он приставил к моему лицу тыльную сторону своей ладони.

Даже не хотелось спрашивать что это, настолько все равно, чем можно было бы убиться сегодня ночью, мне было. Я глубоко втянул эту гадость в себя. Видимо, принятый ранее амфетамин, вперемешку с порошком, дали двойной эффект и все вокруг поплыло, а тело бросило в жар.

Мик толкнул меня в кабинку и усадил на крышку унитаза. Его грубые пальцы скользнули мне в рот, силой разжимая зубы. Ещё одна пощечина и слова над ухом, которые я так и не расслышал. Мое сознание ускользало и я не мог контролировать не тело, не мысли. Звук расстёгивающейся ширинки показался слишком громким даже в заполненном громкой музыкой туалете. Горький вкус слез, обиды и Мика у себя во рту.

Я глубоко вдохнул и резко встал. Ужасно тошнило, но не было сил даже блевать. Грудь и глотку сдавливало невидимой петлей. Я задыхался как рыба, выброшенная на берег и ударенная сильной рукой рыбака о прибрежный камень. Я не мог дышать. Не единый вдох не приносил ни капли воздуха в мои легкие.

– Тише. Тише. Вдох, выдох. Вдох, выдох. – его голос, такой ровный и низкий всегда заставлял доверится ему и успокаивал. Благодаря этому голосу я сновал начал дышать. – Вот так. Правильно. – он держал меня за плечи и дышал в такт со мной. Его брови забавно поползли вверх, а сам он взволнованно заглядывал мне в глаза.

Вдох- выдох. Лёгкие наполнялись свежим воздухом из открытого окна и голова закружилась от переизбытка кислорода. Тот день, как и несколько последующих, смутно сохранился в моей памяти. Они были словно поддёрнуты лёгкой белой пеленой, шумом в ушах, ужасной головной болью и непрекращающейся рвотой.

Я не помнил, как накануне, мы очутились дома, но во рту горький привкус желудочного сока, значит меня снова рвало, саднили коленки и стёртые в кровь ладошки – верный признак того, что снова падал, пока Итан, как обычно, тащил мое бессознательное тело домой.

Я даже не понял, как мы очутились в ванной комнате. Итан помог мне раздаться и опуститься в тёплую воду. Коленки и руки жгло от мыла, а голова безжалостно кружилась. Постоянно тошнило, из глаз лились слёзы. «Пусть лучше так, чем молча в подушку» – думал я. Так хотя бы можно прикрыть позорные слёзы обиды. Мое тело то и дело содрогалось в рвотных позывах и то и дело накатывающей истерике. Мне никогда прежде не было себя настолько жалко, как тогда, в ванной, обнимая разбитые коленки.

Я пытался стереть из памяти ночь, что была накануне, но мерзкие обрывки произошедшего то и дело проскальзывали перед глазами. Интересно, знал ли Итан, что было там, в туалете его бара? Если знал, то по шкале от десяти до ста я был противен ему на девяносто восемь или девяносто девять? Я боялся спросить у него, а Итан тем временем с каким- то остервенением тёр мне спину жесткой мочалкой. Казалось, он хотел снять с меня кожу вместе со всей грязью, которая не просто покрывала, но которая медленно и настойчиво впитывалась в мое тело.

Итан мылил мне волосы и постоянно о чем- то говорил, о чем именно, я не мог понять или снова таки, может просто не запомнил. Неверное, пытался отвлечь меня, ибо я постоянно отключался и ему приходилось поддерживать меня за голову, чтобы я не ударился о бортик ванной, или, что более вероятнее, просто напросто пытался отвлечь сам себя от мыслей о том, что происходило в данный момент. Сомневаюсь, что одному парню приносило хоть капельку удовольствие купать своего больного обессиленного друга.

– Энгель. – его голос, произнёсший мое имя. Немного с хрипотцой, на выдохе. – Ты что, волосы красишь?

– А? Да. Мой натуральный цвет чёрный. Я осветляю их сколько себя помню.

– Зачем? Как по мне, чёрный пошёл бы тебе больше. Не крась их больше.

Мне показалось, или он окунул меня в воду с головой и утопил меня, ибо я снова забыл, как дышать. До сих пор не пойму что значили те его слова и все его блондинки, в таком завидном количестве посещавшие его спальню. Я почти был уверен, что он был падок исключительно на белокурых красавиц. И что это вообще было? Неужели мой извращённый мозг снова надумал себе лишнего и Итан имел ввиду лишь то, что чёрный цвет пошёл бы мне больше и ничего более, а я на минутку уже даже вообразил себе, что это такого рода комплимент или намёк на то, что он все таки интересуется хотя бы моей внешностью.

Он помог мне подняться и ступив босыми ногами на холодный кафель пола, по телу пробежали мурашки. Итан бросил мне под ноги полотенце, ибо коврика в ванной у него не было отродясь- он говорил, что его раздражает затхлый запах мокрых вещей- и крепко, до боли вцепился руками в мои плечи. Я зашипел от боли от ногтей, впившихся в кожу и попытался сконцентрировать взгляд на его лице, чтобы понять – злиться ли он и если да, то насколько все плохо. Предметы перед глазами предательски расплывались и только красные опухшие глаза Итана вдруг больно впечатались в сознание. На секунду мне показалось, что он либо тоже плакал, либо не спал как минимум пару суток.

– Твои волосы уже отрасли. – он взял их кончики в свои красивые тонкие пальцы. – Давай я обрежу их.