Мира Медунова - Дракон 9

– Исключено.

– Всякое бывает, – Уил бесстрашно открыл максовский бардачок и запустил туда карточку. – Пусть будет.

– Убери ее оттуда!

– Вот уж нет.

Если бы Максу не приходилось следить за дорогой, он бы вытащил бесстыдный флаер и заставил Уила забрать его с собой. Но безопасность все-таки была важнее.

– Ладно, будь по-твоему. Потом избавлюсь. Раз уж на то пошло, что за дурацкое название? Разве подобные места так называют?

Уил чуть не прыснул, сам недавно задал практически идентичный вопрос.

– Я согласен, название нелепое, но главное-то содержание…

– Всё, успокойся!

Как только Макс затормозил на перекрестке, Уил выскочил из машины, как маленький озорной вихрь, не дав водителю и шанса избавиться от «отравы».

– Рад был повидаться! – только и выкрикнул «засранец» (как мысленно окрестил его Шерман), после чего скрылся в толпе за считанные мгновения.

Макс немедленно вытащил рекламу из бардачка и хотел было тут же выбросить в окно, но вести себя так бескультурно ему было совершенно несвойственно. Мусорных урн нигде поблизости тоже видно не было, да и машины сзади уже начинали напирать… Тогда он сунул флаер в боковой карман своего портфеля, где обычно хранил наименее важные документ, и возобновил поездку.

Не было и речи о том, чтобы оставить рекламу в бардачке: он мог забыть о ней и потом случайно обнаружить перед кем-то. Ее следовало выбросить в положенном месте, а это он мог сделать и чуть позже. В конце концов, ему вот-вот предстояли серьезные переговоры, жертвовать ими ради какой-то пошлой бумажонки было бы с его стороны просто верхом глупости.

Стоило ему вспомнить о переговорах, как не только бумажонка, но и встреча с Уилом в мгновенье ока вылетела у него из головы. Привычно сосредоточившись, он быстро проверил наличие нужных документов и включил навигатор, параллельно фиксируя в уме перечень наиболее важных вопросов.

Спустя пять минут в его голове не осталось и крошечного воспоминания о развратном «Драконе 9»…

ГЛАВА 2

– Дело сделано, – Уил выехал из укромного уголка, где оставили его машину, поставил телефон на громкоговоритель. – Мне пришлось взять эвакуатор на прокат для пущей наглядности. Перешлешь мне потом семьдесят долларов на карту.

– Не вопрос, – Тодд говорил сдержанно, поскольку находился в это время на работе. – Так… как всё прошло? Он взял?

– Не совсем, – Уил не стал приукрашивать. – Оставил у него в бардачке. Но перед этим дал все нужные рекомендации. Только знаешь, Тодд…

– Чего?

– Не хочу тебя расстраивать, но я более чем уверен, что он выкинет ее при первой же возможности.

– Если не хочешь расстраивать, зачем делаешь это?

– Не хочу тебя обнадеживать. Так ведь еще хуже будет.

– Я и сам знаю. Но все равно надеюсь. Ладно, до связи. Я перешлю деньги.

И он тут же отключился. Уил только со вздохом покачал головой, набирая скорость.

Макс давно так не уставал. Постоянная загруженность была для него привычной частью повседневности, но порой он брал на себя так много, что в какой-то момент это доводило его до полной потери сил. И тогда он возвращался домой бледный, замученный, с неслыханным в голове желанием просто рухнуть где-нибудь и ничего не делать.

Именно так он чувствовал себя в субботу вечером или, вернее, уже ночью, поскольку домой он вернулся за каких-нибудь пятнадцать минут до полуночи. Он даже не стал переодеваться, так и прошел в гостиную в рабочем костюме, где без лишних промедлений повалился на диван, бросив портфель на низкий столик напротив. Удобно устроив голову на подлокотнике, он закинул обе ноги на спинку дивана, отпуская наконец сковавшее мышцы напряжение.

Он не чувствовал одиночества, только огромную усталость, от которой у него даже слегка мутилось в голове. По правде говоря, он никогда не чувствовал себя одиноким. У него просто не было на это времени. Однако ему часто приходило в голову, что, возможно, его рабочая деятельность не была бы настолько выматывающей и напряженной, если бы ему не приходилось постоянно бороться за лидерство с их вечным конкурентом, компанией «Филмор Интегрити».

Макс вовсе не был слабохарактерным или нерешительным; он был чрезвычайно сильной личностью и обладал выдающейся стрессоустойчивостью, просто Филморы были не обычными конкурентами. Его семья боролась с ними задолго до его рождения, а стоило ему самому возмужать и прийти к высокой должности, как он незаметно присоединился к этой многолетней конфронтации, не имея возможности остаться в стороне.

Когда он был совсем юнцом, он часто думал, насколько было бы разумнее и продуктивнее для всех сторон, если бы Филморы и Шерманы – две могущественнейшие в этой индустрии корпорации – объединились и направили все силы на развитие и творческий рост, а не на попытки как-то ущемить друг друга.

В семье его взгляды не нашли отклика, и со временем он просто забыл об этой наивной идее, невольно втянувшись в давным-давно установленную систему. Может быть, он бы боролся за свое мнение, если бы у него были на то серьезные причины, но причин не было, и он просто следовал канону, не совсем понимая его, но и не видя острой необходимости разрушать его.

Конкретно сейчас все эти вопросы нисколько не волновали его. Он так устал, что ощущал лишь приятную пустоту в голове, решительно отстранявшую все тяжелые мысли.

Направляясь домой, он был уверен, что уснёт, едва только окажется в горизонтальном положении, но, как ни странно, спать ему все еще не хотелось. Ему хотелось переодеться и что-нибудь съесть и в то же время до боли не хотелось вставать. Спустя минут пятнадцать он все-таки заставил себя это сделать и невольно зацепился взглядом за матовую черную бумагу, выглядывавшую из бокового кармана портфеля. Он не помнил у себя таких документов и потому с некоторым недоумением вытащил неожиданный предмет. И впервые за весь этот бесконечный вечер добродушно усмехнулся, вспомнив встречу с Уилом.

Казалось, с тех пор прошло несколько лет, хотя на самом деле всего два дня.

Макс снова покачал головой, удивляясь нетипичному названию, затем двинулся-таки на кухню, чтобы перехватить чего-нибудь перед сном и заодно выбросить «клубничный» подарок в мусорное ведро.

Он жил один в большой двухкомнатной квартире, где всё соответствовало его вкусу, и где ему приходилось бывать главным образом в ночное время суток. В целом, он был доволен своей жизнью; работа, которой он отдавал всего себя, была его истинным призванием, и ему не требовалось большего. По крайней мере, он сам был в этом уверен.

Конечно, женщины у него были, но ни одна не зацепила настолько, чтобы ему захотелось связать с ней свою жизнь. Последние три года он вовсе ни с кем не встречался, не желая тратить время на очередное разочарование. Макс не принадлежал к числу тех мужчин, которые с ума сходят без секса. Он был прекрасным любовником, но секс без чувств не слишком привлекал его, становясь раздражающей игрой, от которой он инстинктивно отстранялся, в итоге снова возвращаясь в свой привычный уединенный мир, где ему не нужно было обманывать ни себя, ни других.