Никита Рязанцев - Облако без штанов

Я не помню, кто из ребят предложил эту игру и чем обосновал ее увлекательность. Вероятней всего, я сам и передал соседям полученное от соседки Женечки сакральное знание о слове "ибацца". Факт в том, что мы стали делиться по парам и залезать друг к дружке под одеяло. А поскольку нас было нечетное количество, то пришлось меняться партнерами, чтобы всем досталось по справедливости. Мы "ибались" через трусы и понарошку, со смехом. Однако игра с моим соседом Ильей, с которым мы за время той смены сдружились, вышла за пределы ребячества.

Илья был светленьким и голубоглазым мальчишкой – в точности как герой популярного мема. Он предпочитал быть в нижней позиции, глядя на меня снизу вверх искрящимся от обожания взором. Уже на второй раз оказавшись подо мной он отважно приспустил трусики, и я с удовольствием последовал его примеру. На этот раз "ибацца" сопровождалось оглушительными эффектами. Вдруг выяснилось, что при соприкосновении наши письки твердеют, а тереться ими щекотно до одури. Мы терлись, наращивая приятные ощущения до тех пор, пока они не переходили в судорогу, раздававшуюся по всему телу. После судороги очень хотелось писать, и мы по очереди бегали в туалет, чтобы отлить.

Другим ребятам забава быстро приелась, и мы с Ильей, уже ставшие неразлучными друзьями, вскоре остались единственными, кто отваживался продолжать эту игру. Наша настырность вызывала насмешки, так что мы вынуждены были искать уединения за пределами лагеря. Забор на лесистой полосе был не сплошным, а решетчатым, а протиснуться сквозь прутья двум субтильным мальчишкам оказалось проще простого. В часы, свободные от групповых занятий, кружков, линеек и прочей советской обязаловки мы брали с собой сласти, сок или воду и скрывались там, где нас никто не мог видеть.

За забором открывался пологий луговой склон, в погожие дни залитый солнцем. Мы валялись на траве, ели конфеты, зачерпывали пальцами сгущенку из банки, делились секретами, но все это было лишь прелюдией для главной цели наших отлучек. Мы видели в глазах друг у друга – желание. В какой-то момент между нами проскакивала искра и мы проваливались в объятия, катаясь по траве, целуясь, ласкаясь, обмениваясь запахами и дыханием, и водружаясь один на другого по очереди, чтобы тереться, тереться, тереться, едва не теряя сознания от блаженства. Спустя какое-то время мы поднимались с луга и шли обратно к забору на едва гнущихся ногах, пошатываясь и тяжело дыша – последствия десятков "судорог", которые то и дело прерывали нашу приторную щекотку.

После второй смены мы никогда больше друг друга не видели. Раз в несколько лет натыкаясь на детские фотоальбомы, я рассматриваю сделанную в пионерлагере фотографию, где мы сидим в обнимку с Ильей, и размышляю над тем, кем он стал нынче, как сложилась его сексуальная и личная жизнь? Помнит ли он меня? Думает ли обо мне? Благодарен ли мне, как я ему, за то, что мы друг у друга случились?..

Фея, 22-10-2015 в 11:42

Интересно! Прочла с улыбкой и огромным пониманием, потому что мы с сестрой начинали примерно так же)

Calvados, 22-10-2015 в 11:45

Ну тогда поделюсь еще рассказом про соседку, которая научила меня слову "ибацца")

Было мне тогда лет восемь, и большую часть времени, не занятую школьными повинностями, я проводил во дворе либо его окрестностях – живописных местах Киевского района Москвы. Компания была приблизительно одних лет, занятия типичные для детишек моего возраста: лазанья по бомбоубежищам, понастроенным в сталинскую эпоху, дуэли на баллончиках дихлофоса (иногда к ним крепилась горящая свечка, и тогда баллончик трансформировался в автоген), кидание камешков в стекла поездов дальнего следования и масса других не менее увлекательных игр.

Прибилась к нашей компании и девчонка по имени Женя. Была она на год старше меня и жила в соседнем доме-общежитии вдвоем с мамой. А поскольку мама целыми днями пропадала на швейном производстве, дочурка все время шаталась на улице. Куклы, детская посуда и игры в "секретики" ее не интересовали, зато порезвиться с пистолетом в "войнушке", что-нибудь поджечь или даже с кем-то подраться до ссадин – это она любила.

В тот день на дворе стояла не то осень, не то весна, в общем, самая замечательная пора для игры в "ножички". Люди ходили в куртках и сапогах. Ближе к сумеркам мальчишек стали сзывать по домам, и, в конце концов, из всей компании остались только мы с Женькой. Жизнь во дворе затихла. Мужики добили "козла" за доминошным столом и гурьбой двинулись к киоску "пиво-квас". Бабульки обглодали чужие кости на лавочках и потянулись к своим "Рубинам" и "Темпам" за новостями. Из арки во двор влетал пронизывающий ветер, и я было решил пойти ужинать, когда Женя остановила меня вопросом: «А давай ибацца?».

Она так и сказала: ИБАЦЦА.

К восьми годам я был начитанным мальчиком, но слово "ибацца" – о, мир полный загадок! – не встречалось мне доселе ни разу. «Ну, это когда мальчик с девочкой раздеваются догола, и мальчик ложится на девочку», – пояснила Женя. На вопрос «А зачем?» рассказала, что так делают все без исключения взрослые, о чем ей, в свою очередь, поведал паренек Петя. Мальчик этот жил в нашем дворе, и было ему уже лет двенадцать, что делало его в наших глазах фантастически взрослым. Поразмыслив, что Петя плохого не присоветует, я согласился. «Ладно, а где мы будем ибацца?». «У тебя дома».

Женя уже не раз бывала у меня по воскресеньям ради совместного просмотра «В гостях у сказки», так что необходимости в церемониях не возникало. Однако в момент, когда мы уже находились у лифта, внутренний голос предостерег: «Если все взрослые этим занимаются, тогда почему ни папа, ни мама, ни даже мой добрый дедушка ни разу не упоминали о том, что мальчики и девочки могут ибацца?». Я предположил, что мама, скорее всего, будет против, ну разве что мы займемся этим делом у меня в комнате, на кушетке. Мне отчего-то казалось, что если на кушетке, то родители не очень-то и рассердятся. Тем не менее, моя привычная к ремню задница зачесалась, и я предложил подруге провести предварительный эксперимент на лестничной клетке.

Девочка легла на ступеньку, расстегнула куртку и кофты, задрала майку. Сам я тоже весь расстегнулся и лег на нее сверху, стараясь создать условия, максимально приближенные к теоретической модели. Так мы лежали с ней глаза в глаза, нос к носу, пупочек к пупочку минуты две-три, если не все пять-семь. «Что теперь?», – спросил я, заметив, что ничего как бы не происходит. Женя тоже была в замешательстве.

Придя к выводу, что тут дело нечисто, мы зареклись рассказывать о своем опыте не только родителям, но даже и мальчишкам из нашей компании. Не касались больше этой темы и в разговорах между собой. Через несколько лет мои родители развелись, мы разъехались, и Женьку я больше не видел.