Никита Рязанцев - Облако без штанов

В моей жопе вселенной – марьино – тоже пока не готовы к таким потрясениям, увы)

Calvados, 22-10-2015 в 13:27

Значит, придется передать в дар какому-нибудь музею эротики.

В Марьино я когда-то мотался почти каждый день в течение полутора лет, работал в тамошнем универсаме.

Фея, 22-10-2015 в 13:30

Ну вот. Могли бы раньше романтично познакомиться возле обезжиренного творога!

Calvados, 22-10-2015 в 13:33

Это вряд ли. Десять лет назад ты была еще маленькой, а я был уже взрослым дядечкой с конским хвостом неформально длинных волос. Но мне приятно думать, что пока я там работал, ты была где-то рядом и могла забегать за творогом.

Фея, 22-10-2015 в 13:35

Это тоже вряд ли. Я же тогда училась в своей злой школе и жила не здесь(

Calvados, 22-10-2015 в 13:37

Не огорчайся, туда лучше было не забредать). Сейчас найду тебе отрывочек из одной старой и длинной писанины, в котором я заштриховал натюрморт этого заведения.

Фея, 22-10-2015 в 13:42

А я наткнулась на свою недавнюю депрессивную писанину. Меняю на рассказ про универсам!

Calvados, 22-10-2015 в 13:44

– Отметим встречу? – подмигивает Онже, выруливая на автостоянку. Над паркингом нависает, сияя неоном, громадина торгового центра. Подобно огням верхней палубы на круизном лайнере сверкает в ночи вывеска «НАШ УНИВЕРСАМ».

«Добро пожаловать!», – словно повстречали хороших знакомых, с порога умиляются охранники и менеджер зала. «Здравствуйте!», – расплываются в улыбке лица консультантов. В ночной час кроме нас с Онже в магазине нет покупателей, но продавцы приветствуют нас в каждом отделе. Торговые площади блистают фантастической чистотой. Коммерческое целомудрие излучают напольная плитка, стеллажи, армейскими рядками выложенные товары. Нам улыбаются этикетки, ценники, таблички отделов и бэджики на груди персонала. Персонал в опрятной одежде сияет просветленными лицами: нам здесь рады.

Вся эта синтетическая стерильность и жизнерадостность по контрасту вызывает у меня постылые воспоминания о марьинской "Помойке", где я оттарабанил полтора года жизни. Перед глазами всплывают грязные прилавки, расшатанные металлические стеллажи, стертое линолеумное покрытие. Кислый душок от позавчерашнего оливье в салатном отделе и смрад от умерших своей смертью кур из отдела кулинарии. Горы списания и просрочки, царящее повсюду зловоние, въевшаяся в рабочую спецовку грязь и пойманные на себе крысиные блохи.

Задроченные и злые, тамошние покупатели толпятся меж рядов дешевизны, ругаются друг с другом и с персоналом, придирчиво выбирают между тем что вкуснее, полезней, питательнее – и тем, что дешевле на четыре рубля. Выкапывают из распродажных сеток копеечные носки и футболки из вредной для кожи синтетики, фуфлыжные китайские электрочайники и пластиковую посуду из непищевых полимеров. Сметают с полок бомж-пакеты с рисовой лапшой и крахмальное говнецо в стаканчиках, соевую тушенку от "Главпродукта" и дерюжную туалетную бумагу третьего цикла переработки. В это время жирные крысы курсируют по складским помещениям, а ватаги бомжей атакуют дебаркадер, отталкивая друг друга в момент, когда товаровед скидывает им с разгрузочной платформы отрепья гнилой капусты, битые яйца, потраченные грызунами сыры и упаковки с просроченным бакалейным товаром.

В "НАШЕМ" все по-другому. Изумительный блеск бьет в глаза отовсюду, в кондиционированный воздух впрыснуты цветочные ароматы, а красивые упаковки уложены с толком, с чувством, со всей любовью, которую только можно купить за приличную по российским меркам зарплату. Ни тебе грубой охраны, ни пьяных грузчиков, ни обозленных своей жалкой жизнью посетителей. Никаких признаков антисанитарии, гниения или порчи, словно доступ сюда закрыт даже пыли.

Пройдя к алкогольному отделу, мы с Онже не сговариваясь замираем подле высокого стеклянного шкафа и несколько минут созерцаем его недра в молчании. Здесь хранится самое дорогое пойло, которое я когда-либо видел. Одна бутылка – сто пятьдесят тысяч рублей. Одна бутылка – триста тысяч рублей. Одна бутылка – четыреста тысяч. Одна бутылка – я протираю глаза. Это сколько нужно зарабатывать, чтобы позволить себе пить по вечерам коньяк за полмиллиона?

– Работать на него ты всю жизнь заебешься, – через губу цедит Онже. – Чтобы двадцать косарей баксов за пузырь ноль-семь выложить, бабки не зарабатывать нужно, а поднимать.

На самой нижней полке соседнего шкафа, в пяти сантиметрах от уровня пола мы находим пятизвездочный "Арарат" для бедных. Сунув пузырь подмышку я любопытничаю ассортиментом. Перебираю бутылки, рассматриваю этикетки. Блестят, сверкают – пыльку сдули, начистили стеклышки. Веселый Гандж озорства ради толкает меня под руку. Одна бутылка падает и с хрустальным звоном вдребезги разбивается о кафель.

– Че, валим уже? – Онже сгибается пополам от смеха. Его, кажется, тоже неплохо взяло.

В "Помойке" охрана то и дело задерживала покупателей. Чаще всего за кражи, но иногда за отказ оплатить разбитый товар. Не знающие своих прав и привыкшие к произволу людей в форме посетители позволяли бывшим ментам шмонать их карманы, добровольно отдавали им паспорта, оплачивали поврежденные ненароком покупки. В "НАШЕМ" откуда-то из-за стеллажей материализуется в воздухе уборщица и, мило нас поприветствовав, начинает наводить благолепие стерильной впитывающей тряпицей.

Пока Онже придирчиво выбирает курево с прикассовой стойки, я изучаю внутренности ближайшего холодильника. Около каждой кассы стоит высокий холодильный шкаф, досыта обожравшийся черной икрой. Поллитровые банки, литровые, двухсотграммовые, совсем крохотные, и огромные – на несколько килограмм – черной икры.

– Типа конфискат! – подмигивает мне Онже. Кассирша, заглянув в наши нищебродские лица, прячет глаза.

Фея, 22-10-2015 в 13:44

я свела с ума кучу парней.

поначалу это казалось прикольным, потом я стала стыдиться себя, а затем возгордилась как раз умением преодолевать в себе этот стыд.

мужики непременно пытались вскружить мне голову, но в результате сами съезжали с катушек. не помогал ни возраст, ни темперамент, ни общественное положение.

мы вступали в равноценный обмен – я расточала им свою ветреность, упругие формы и умение зачарованно смотреть в рот, когда те вещали о новых победах во Всемирном Чемпионате По Выявлению Лучших Альфа-Самцов.

а они взамен делились со мной своими знаниями и опытом.

поэтому я делаю сайты, фотографирую, отчасти разбираюсь в античной живописи и театре, видах орхидей, баллистике и молекулярной биологии. и только криптоинвестор своевременно спасся бегством.

в результате я ходячее скопище разносторонних умений, единственная польза от которых – возможность ими блеснуть в подходящий момент за бутылкой. а у них сердце бестрепетно и покойно, потому что любовь была для нас огороженной территорией, куда не ступала и не должна ступать нога человека.