Ольга Лазорева - Русская гейша. Загадки любви

– Два шага? – удивился Митихиро.

– Не обращай внимания! – вновь рассмеялась я. – Ты же знаешь, русские словосочетания не означают буквально смысл сказанного.

– О, да! – улыбнулся он, беря меня под локоть.

Я невольно прижалась к нему, чувствуя нежность.

В Токио мы состояли в интимных отношениях, и мне всегда было с ним хорошо. Я невольно вспомнила, как Митихиро однажды принес мне пион, а потом рассказал народную сказку о пионовой принцессе, в которую влюбился дух этого цветка и превратился в юного самурая. Я повернула голову и глянула в его сияющие глаза. Он смотрел на меня, улыбаясь. Потом поднял мою руку, загнул край перчатки и поцеловал запястье. Такое проявление чувств на улице для японца было экстраординарным.

Когда мы пришли в квартиру господина Ито, я сразу сбросила шубку и направилась в ванную. Здесь я бывала неоднократно, так что ориентировалась хорошо. Приведя себя в порядок, я скинула одежду, распустила волосы и набросила мужское кимоно, висевшее на крючке в ванной. Но в этот момент в дверь тихо стукнули.

– Да, входи, – сказала я, приглаживая волосы.

Мне безумно захотелось нежности, близости, ласки. Последнее время я только работала и совсем разучилась отдыхать.

Митихиро зашел, и я невольно улыбнулась, увидев, что он тоже разделся. Я глянула на его стройное мускулистое тело, на узкие бедра, обтянутые короткими трикотажными шортами, невольно задержала взгляд на выпирающем из них бугорке. Я помнила, что нефритовый стебель у него был довольно скромных размеров. И Митихиро всегда отличался излишней застенчивостью. Поэтому меня удивило, что он в этот раз ведет себя так раскованно.

– Ито-сан установил фуро, – сказал он. – Я что-то замерз, вот решил вначале погреться. Ты не возражаешь?

– Нет, конечно, – улыбнулась я, направляясь к высокому округлому чану, выложенному внутри керамической плиткой.

Это и была традиционная ванна фуро. Японцы обожают находиться в нестерпимо горячей воде, сидя на корточках. Часто в такой ванне сделана внизу приступочка, служащая узкой скамейкой. Когда я попробовала впервые посидеть в фуро, то не смогла выдержать и минуты. Но постепенно привыкла и даже начала получать удовольствие, потому что горячая вода странно расслабляла и тело и психику.

Я сполоснула ванну и набрала воду. Митихиро спокойно стянул трусы и забрался внутрь, погрузившись в воду по плечи и счастливо вздохнув.

– И ты, – прошептал он. – Места достаточно для двоих.

Я внимательно посмотрела на его покрасневшее лицо, на влажные губы и тихо засмеялась.

– Танечка, – ласково сказал он, – ты же сама говорила, что устала. Иди сюда, сразу почувствуешь облегчение.

– С удовольствием, – ответила я, скидывая кимоно.

– О! – прошептал Митихиро, – как ты прекрасна! Я скучал по тебе и часто вспоминал мою пионовую принцессу.

– Я тоже вспоминала тебя, – ответила я, забираясь в фуро и невольно вскрикнув.

Вода буквально обжигала. Митихиро подхватил меня за талию и аккуратно опустил к себе на колени, обняв и сжав грудь. Я поерзала, устраиваясь удобнее, и тут же почувствовала его вставший нефритовый стебель. Митихиро коснулся языком моей шеи сзади, спустился вниз и начал целовать спину. Его пальцы медленно сжимали и оттягивали мои соски. Я закрыла глаза и развела колени.… Наши «фрукты лопнули» одновременно.

– Как хорошо, – прошептал Митихиро и глубоко вздохнул, отпуская меня.

– Мне тоже, – тихо ответила я, вставая.

Но когда оперлась о край ванны руками, чтобы выбраться, почувствовала, как влажный язык коснулся яшмовый ворот. Я замерла. Но Митихиро вдруг отстранился, выбрался из фуро и потянул меня за собой. Я непонимающе посмотрела в его затуманенные глаза. Он схватил махровое банное полотенце, бросил его на пол. Я тихо засмеялась, подумав, что в спальне было бы удобнее. Но он уже лег.

– Бутон к бутону? – прошептал Митихиро.

Я кивнула и устроилась рядом. Мы приняли позу 69. Я тут же почувствовала его язык, забирающийся в яшмовые ворота и, обхватив пальцами нефритовый стебель, начала нежно обводить кончиком языка…

Из тетради лекций Ёсико:

«В Японии, как и во многих других странах Азии, секс и все с ним связанное не являлись запретными темами. И даже дети часто были свидетелями пикантных подробностей любовных утех своих родителей. Широко практиковалось совместное мытье в ванне фуро. Поочередное мытье друг друга постепенно переходило в половой акт, совершаемый прямо в воде. Японцы нередко занимались любовью, глядя на совокупляющихся животных и стараясь им подражать. Одним из изысков любовной игры считалась игра на каком-нибудь музыкальном инструменте. В этот момент девушка сидела верхом на лежащем на спине мужчине, а нефритовый стебель находился внутри яшмовых ворот. Гейши часто использовали этот способ, сидя верхом на покровителе и наигрывая ему на сямисэне.

Были популярны среди высших слоев так называемые „жемчужины удовольствия“. В анальные отверстия заправлялись специальные нити с нанизанными на них бусинами, снаружи оставались лишь концы. Во время „лопанья фрукта“ служанки медленно вытягивали „жемчужины удовольствия“ за эти концы. В наше время кроткие по нраву японские женщины достаточно откровенно отвечают на вопросы, связанные с их сексуальной жизнью. Некоторые женщины критично относятся к своим партнерам. 21-летняя студентка рассказала, что ее выводит из себя, когда ее парень „надевает на себя мой бюстгальтер, а свои трусы себе на голову, и хочет, чтобы мы в таком виде занимались сексом“. Опрошенные женщины признались, что чаще всего настроение для занятий любовью у них появляется, когда они чувствуют себя одинокими, или после тяжелой работы, или во время просмотра мелодрам. Как оказалось, японских женщин в партнерах больше всего привлекают грудь, большие руки и гибкие пальцы».

Когда я приехала в агентство, все уже были на месте. Лиза кивнула мне, улыбнулась и вновь уткнулась в монитор. Ханако вылетела из чайной комнаты и, громко смеясь, начала рассказывать, как Сакура примеряла кимоно, удивляясь, что оно кажется ей меньше, чем раньше.

– Скажи ей, Таня, чтобы не ела так много сладкого, а то она растолстела! И мне не верит! Но на всех вечеринках нас сейчас закармливают всякими вкусностями.

– Успокойся, Ханако, – строго сказала я, проходя в чайную комнату, которая служила нам репетиционной, когда там не проводили тяною. – Ты просто придираешься к ней. Ничего она не толстая, все пока в меру.

– Именно пока! – не унималась она.

Ханако, в обычной жизни – Рита, было восемнадцать лет, но выглядела она намного моложе. Худенькая, низкорослая, но пропорционально сложенная, с узким изящным лицом, на котором сияли карие миндалевидные глаза, с очаровательными ямочками на розовых щеках Ханако производила на клиентов неизгладимое впечатление. К тому же она пока ходила в ученицах и наряды я ей подбирала соответствующие. Она приехала в Москву из Волгограда прошлой осенью. Ее привезла Идзуми, считая, что из нее может получиться гейша. Тем более образование у нее было подходящее – культпросвет училище, оркестровое отделение. Она играла на различных инструментах. Кроме этого с раннего детства занималась танцами и много выступала. Так что опыт работы перед зрителями, несмотря на юный вид, у Ханако имелся приличный. А живой задиристый характер был только плюсом для подобного рода деятельности. Ханако быстро училась и на новогодних праздниках выступала наравне с нами, что явилось для меня незаменимым подспорьем.