Эмилия Витковская - Небесное служение. Пророк

– Да, Пророк.

Проходит всего несколько секунд, прежде чем Грейс ставит рядом со мной поднос. Фрукты, вода, маленькие бутерброды, нарезанные треугольниками – все это соблазняет меня. И это работает. Я не могу удержаться от искушения, хотя знаю, что еда отравлена.

– Ты благословенна среди моих Дев, Далила. Выбрана. Драгоценна. Чтима превыше всех. – Он гладит меня по волосам, когда я беру стакан воды и жадно пью. – Не жадничай. – Он забирает у меня из рук стакан. – Мы не хотим, чтобы ты заболела. Попробуй виноград.

Я беру ягоду. Зная, что в ней наркотик. Но я так голодна, что мне все равно. Я съедаю гроздь винограда, затем пью еще воду, а Пророк все время гладит меня по волосам.

– Я знаю твое сердце, дорогая. Я знаю, что ты никогда бы не попыталась покинуть безопасность Монастыря, если бы не змея, сбившая тебя с пути.

Я пью еще и съедаю бутерброд. Мне кажется, внутри сэндвича спрятана радуга, но я не вижу ее, только чувствую ее энергию. С каждым съеденным кусочком я наполняюсь цветом.

– Она будет наказана и очищена, пока змей не перестанет жить в ее сердце. – Он улыбается мне, и я не могу не ответить.

– Ты в безопасности, Далила. Я сохраню тебя от всякого вреда. Господь дал мне тебя как святой дар, которым я буду дорожить.

Я киваю, потому что то, что он говорит, правда. Свет, стекающий с его пальцев, говорит мне, что он настоящий Пророк. И еда тоже дает мне свет. И все из-за него.

– Спасибо, Пророк. – Я кладу голову ему на колени, а он гладит меня по спине.

– Ты на правильном пути. – Он сует мне в рот еще одну виноградину, его пальцы задерживаются на моих потрескавшихся губах. – Господь доволен тобой.

– Это все благодаря Вам. – Кажется, что виноград танцует на тарелке, вибрируя от положительной энергии. Я беру еще пригоршню ягод, любуюсь тем, как они раскачиваются и блестят.

– Я должен идти, моя дорогая. Он встает, и я беру его за руку. – Но я вернусь, чтобы проверить тебя. – Наклонившись, он целует мою корону.

– Останьтесь, – умоляю я и пытаюсь схватить его за штанину.

– Скоро, дитя мое. Увидимся очень скоро. Он уходит, унося с собой обжигающую энергию.

Когда он выходит из комнаты, свет становится тусклым, и я хочу следовать за ним, но не могу сдвинуться с места. Не знаю, как долго я остаюсь там, думая о нем, прежде чем дверь открывается.

Грейс здесь с другим Сестрами, их палки подняты.

Мои крики, кажется, исходят из чужих уст, когда меня тащит обратно в бесконечную тьму.

Адам.

Три дня. Она пробыла там уже целых три дня, и никто мне ни черта не говорит.

– Ты слушаешь меня, сынок? – Отец щелкает зажигалкой и сильно затягивается сигаретой.

– Да. – Я пытаюсь расслабить плечи и выглядеть беспечным. – Девы возвращаются в строй.

– Возвращаются. – Он позволяет последнему слову повиснуть в воздухе. – Но. – Звучит как выстрел. – Нам нужно обсудить Крейга. Как Защитник Сары, он виноват во всем произошедшем. Дев наказывают, но ему пора столкнуться с последствиями.

Наконец, мы с отцом хоть в чем-то согласны. Крэйг – гребаное животное, и он заслуживает ада.

– Что ты для него приготовил? – У меня тоже много идей.

– Хлыста недостаточно, но крест – слишком сурово. – Он стучит костяшками пальцев по столу.

– Река? – спрашивает Ной робким голосом, предлагая пытки.

Отец улыбается:

– Я думаю, это нормально. – Он поворачивается ко мне. – Нам также нужно обсудить твое наказание, Адам.

Я не реагирую. Я думаю, что готов принять еще несколько ударов плетью. Если Дева не слушается, и особенно если она доходит до попытки сбежать, ее Защитника наказывают. В глазах моего отца мы не выполняем свою работу. К настоящему времени девушки должны быть сломлены, и у них нет духа, кроме одного, служащего Пророку.

– Тоже река? – Я встречаю его ледяной взгляд.

– Сначала я думал, что кнут – лучшее для тебя. – Он делает еще одну паузу. – Но потом я понял, что тебе нужно немного больше.

– Палки с гвоздями? Может, позволишь крысам грызть мои пальцы рук и ног? – Я надеюсь, что один из вариантов правильный. Что бы он ни планировал, я хочу, чтобы это сделали со мной. Но блеск в его глазах говорит мне, что все пойдет не так.

– Привести ее! – Его голос рассекает воздух.

Кастро открывает дверь офиса, заталкивая мою мать внутрь. Мы с Ноем вскакиваем.

Ной начинает:

– Папа, ты не можешь…

– Сядь, черт возьми, Ной! – Его рев пугает моего брата, но не меня.

Я смотрю на него.

– Это ее не касается.

– Все, что связано с тобой, касается ее. Мой отец щелкает пальцами, и моя мать семенит к нему, умоляюще глядя на меня. Она не хочет, чтобы я вмешивался. Как всегда, она пытается защитить меня. Сломанная нога, многочисленные синяки и шрамы никогда не мешали ей защищать меня и Ноя.

– Не надо. – Я сжимаю пальцы в кулаки и шагаю к столу.

Сталь вдавливается в основание моего черепа.

Мой отец ухмыляется.

– Если он двинется, нажми на курок.

– Да сэр. – Кастро сильнее прижимает дулом, хватает меня за плечо свободной рукой и толкает в кресло.

Мои ногти впиваются в кожу ладони.

– Кастро, я обещаю тебе. Однажды на моих руках будет твоя теплая кровь. И я не могу дождаться, черт возьми.

– Посмотрим. – Он все еще дерзкий. Но скоро я позабочусь о том, чтобы он перестал дышать.

– Рэйчел, любовь моя. – Мой отец хватает ее за руки и притягивает к себе.

Ной корчится на стуле, и Кастро пинает его ногой.

– Двинешься, и я тебя пристрелю.

– Пророк. – Она не смотрит ему в глаза.

– Ты скучала по мне?

– Я скучаю по мужу, да. – Ее слова сильны, хотя он столько раз пытался сломить ее дух.

– Хочешь это доказать? – Он делает еще одну затяжку и выпускает дым ей в лицо.

– Как?

– Если ты говоришь правду, тебе не причинят вреда. Но если ты не в полном послушании, боюсь, это будет больно. – Он хватает ее за руку и задирает рукав ее белой рубашки.

Она не шевелится. Когда он прижимает горящую сигарету к коже с внутренней стороны руки, она издает тихий звук, но проглатывает его.

Кастро крепче сжимает мое плечо. Из всего того, что мой отец делал в его присутствии, вот что его беспокоит?

– О, Рэйчел. – Он вытаскивает сигарету и зажигалку. – Ты все-таки солгала. Ты не скучала по мне. Ты не в полном послушании. Вот почему это больно. Но моя дорогая… – он пытается нахмуриться, но не может, его радость при мысли о человеческой боли слишком велика, – ты знаешь, мне это больнее, чем тебе.

Успею ли я выхватить пистолет Кастро до того, как он спустит курок? Смогу ли я убить его, а затем своего отца, не вызвав других Защитников? Мой разум работает, отчаянно пытаясь решить уравнение, а моя мать вздрагивает. Запах ее обожженой кожи портит воздух, когда отец снова и снова прижигает ее. Ной бьет костяшками пальцев по подлокотнику своего кресла, и я ничего не могу сделать, только смотреть.