Галина Чередий - Порченый подарок

К ним уже подъехал один из распорядителей праздника, судя по всему, желая приветствовать и указать дорогу, и я теперь со стороны могла увидеть, как смотрится изысканно одетый мужчина нормального сложения верхом на великолепной чистокровке напротив этих… М-да, пожалуй, тут отец прав: они выглядели неуместно тут, какими-то устрашающими чужеродными валунами, неотесанными каменными глыбами, своим видом испоганившие вид изысканного великолепия дворцового парка. Внезапно один из аниров, особенно здоровенный, поднял руку и беспардонно ткнул в мою сторону пальцем, что-то отрывисто сказав распорядителю. Тот замотал головой, кланяясь и, похоже, извиняясь, но я не стала смотреть дальше и сосредоточилась на лице парня, который заставлял мое бедное сердце выскакивать из груди. И не обернулась даже тогда, когда сзади раздался грубый гортанный выкрик, а после – удаляющийся тяжелый стук копыт.

У моего отца, как и полагалось первому советнику государя Гелиизена, была личная небольшая конюшня неподалеку от главной и гостевой, и здесь царили тишина и безлюдье, в отличие от дикого столпотворения, возникшего там по вине всяких деревенщин, притащивших своих чад обоих полов в надежде на удачную партию. Лично у меня первый официальный выход особого трепета не вызывал никогда. С детства живя большую часть времени в резиденции правителя, я могла исподтишка наблюдать за глупыми физиономиями краснеющих и вздыхающих девиц, считающих, что это эпохальное событие в их еще недолгой жизни. А на деле? Обычные смотрины племенных кобыл и жеребцов или же вообще откровенные взаимовыгодные сделки старшего поколения. Отнюдь никакая не романтика. И, само собой, ни один праздник еще не обходился без скандалов с соблазненными и опозоренными дурочками, подпавшими под обаяние главных придворных повес. Самая отвратительная изнанка так называемого всеобщего веселья, оборачивающегося чаще всего лишь кратким осуждением для высокородного совратителя и Замком Позора для несчастной жертвы до конца дней. Правда, не всегда. Если девушка была очень хорошей партией, а лукавый подлец не связан брачными узами, то скандалы быстро сходили на нет, заканчиваясь поспешной свадьбой.

И опять меня, как ознобом, пробрало от понимания, что в этом сезоне именно я буду той, кто обеспечит благородное общество пищей для сплетен.

Алмер спрыгнул со своего гнедого и стремительно подошел ко мне, протягивая руки и глядя снизу вопрошающе и с обожанием. Нет, мне совсем не требовалась помощь в спешивании, но я с радостью соскользнула в его объятия, торопясь утопить свои страхи и сомнения в головокружительном тепле его тела. До сих пор я спрашиваю себя, как так могло выйти, что я, Греймунна Эргер Далио, единственная возлюбленная дочь двоюродного брата – он же первый советник – законного владыки Гелиизена и почившей, производя меня на свет, руанесской крессы Гарлейф, оказалась сражена и пленена бездонными карими очами и сильным, гибким телом простого слуги, конюшего, и готова ради него пройти через унижения и позор, разбить сердце отцу ради шанса любить его до конца жизни и добровольно отказаться от всех тех возможностей, что откроет для меня брак с абсолютно любым аристократом, на какого упадет мой взор. Ведь благосклонность такой, как я, – та честь, ради которой все они будут готовы передрать друг другу глотки.

– Ты сомневаешься… – пробормотал Алмер в мои волосы. – Боишься?

– Нет, Альми, конечно нет. – Но в моем голосе нет уверенности. Ведь я действительно боюсь.

– Я люблю тебя, Мунни, люблю так, что дышать нечем, когда ты не рядом. – Властно запрокинув мне голову, он осыпал вмиг запылавшее лицо жаркими поцелуями и тут же отстранился, забирая с собой все тепло и ощущение головокружительной близости. – Но если моей любви недостаточно…

– Альми, перестань! – взмолилась я, бросаясь к нему. Какая же я глупая, ведь, подобно ему, не могу вздохнуть полной грудью без тоски и боли, когда он не вот так, кожа к коже. Невыносимо это расстояние между нами, преодолеть которое можно лишь решившись на нечто воистину отчаянное. – Люблю тебя…

– Родная, звезда моя недостижимая, – горячо зашептал он, обнимая снова и оттесняя к дальней стене конюшни, – я же не дурак, знаю, кто я и кто ты… Умру за тебя… Ради одного поцелуя на костер взойду… Но если ты не готова… Если я не тот… Скажи, отпусти, казни своей нежной рукой… Не упрекну, приму все со смирением.

Его тело вжалось в мое, губы терзали и утешали безостановочно, в моем животе – пожар и тянущая боль. Парень терся об меня, шепча, сжимая болезненные груди, дразня соски сквозь ткань, и я, уже почти окончательно погрязнув в бесстыдной похоти, словно дешевая уличная девка, повисла на нем, раздвинув дрожащие ноги и позволив вжиматься твердостью в ту часть тела, что не должна быть и близко тронута никем, кроме моего будущего супруга. Я поджаривалась от дикой смеси вины и страсти, но не остановила Альми, когда он проскользнул дерзкими пальцами под мою одежду и коснулся над пупком. Позор мне, никаких оправданий не будет, если нас застанут вот так… но уже не остановиться.

Алмер поставил меня на ноги, ошалевшую, пьяную, готовую для всего, и вдруг отстранился, оставив меня осиротевшей.

– Почему? – прошептала я покалывающими от жажды новых поцелуев губами.

– Нет, я не какой-то проходимец и бесчестный подлец, родная, – тихо ответил мой возлюбленный, нежно погладив по щеке. – Что я за ублюдок буду, если подтолкну любимую к прелюбодеянию, заберу ее невинность, как что-то не имеющее значения, между делом, среди сена и вони лошадиного пота. Нет, Мунна, я не перейду грань до тех пор, пока узы Пресветлой Даиг не свяжут нас в священный союз. Ты – бесценное мое сокровище, которого я никогда не буду достоин, хоть и желаю, как одержимый, а не девка, с которой я, походя, хочу утолить похоть. Если не готова быть моей до конца дней, то оттолкни, и я уйду, чтобы никогда о себе уже не напоминать.

Мое сердце упало с небес, а потом воспарило снова, и я бросилась ему на шею.

– Я твоя, вся твоя и буду твоей до последнего вздоха, – запальчиво протараторила, суматошно целуя гордо задранный чуть колючий подбородок любимого.

– Тогда сегодня, Мунни. Лучшего момента не будет в ближайшее время. Сразу после окончания первого вечера праздника я буду ждать тебя здесь с готовыми лошадьми. Возьми лишь самое необходимое, лучше просто деньги и драгоценности, чтобы мы могли продержаться какое-то время, пока тучи над нами не рассеются. К раннему утру мы будем в Тидале, а когда к обеду тебя кинутся искать, уже будем женаты и скрепим наш брак той близостью, ожидание которой так томит наши тела.

– Ты обо всем подумал, – улыбнулась я, чувствуя наконец, что предвкушения возможности счастья становится больше, чем страха. – Мой отец будет в ярости, и хорошего поначалу не жди.

Читать дальше