Лин Бао - Курс лекций сестры Фу или Тайная женская доктрина

Чего только ни делала императрица Люй, каких только нарядов ни надевала, каких только украшений ни заказывала — все было в ее власти, да только сердце мужа было ей неподвластно. И геоманты, и доктора готовили ей и снадобья, и при вороты, да ничего не помогало. Верным средством оставалось лишь одно — яд. Решила императрица Люй из-за бессилия и обиды погубить Лю Бана.

Красавица Ци чувствовала приближающуюся беду. Не радовала ее уже даже улыбка сына ее и Лю Бана — князя Чжао Жуй.

Император постепенно стал угасать, яд неумолимо оказывал губительное действие. Видит красавица Ци, что совсем плох стал Лю Бан.

Любимый, — обратилась к нему красавица Ци, — кто защитит меня после кончины вашего величества?

Завтра я созову советников и лишу престола сына императрицы Люй, а нашего сына Чжао Жуй назначу моим наследником.

Со слезами на глазах поблагодарила Ци императора за высочайшую милость.

Однако, как говорят в народе, «и у стен есть уши» и «то, что знают двое, знает и камень». Все эти планы тут же донесли императрице Люй. Да уж и говорить не надо, как разгневалась императрица. Отменила она все аудиенции и поклялась отомстить за такие дерзкие планы любовникам: видано ли, законного наследника престола лишать, древние законы нарушать — сына наложницы на престол сажать!? Вызвала она к себе на тайное свидание Чжан Ляна, [10] Чжан Лян — (умер в 189 г. до н. э.) — знаменитый политический деятель, один из главных помощников и советни-ков Лю Бана стала на заговор против законного наследника жаловаться, стала заслуги Чжан Ляна восхвалять, целый лян золота с поклоном поднесла.

Чжан Лян тут же отправился на поиски старцев-отшельников, живших высоко в горах, для охраны законного наследника. Утром следующего дня белое облако опустилось на императорский дворец. Удивился Лю Бан, вышел из своих покоев. Когда облако рассеялось, увидел он почтенных фанши [11] Фанши — даосский святой в праздничных одеждах, которые стояли, обратив свои взоры на четыре стороны света, а в центре стоял его законный наследник. Вздрогнул Лю Бан и спрашивает:

— Кто вы, почтенные старцы? Один из старцев, повернувшись к Лю Бану, отвечал:

Мы те, кто следит за всеми сторонами света в Поднебесной, имена наши — что плеск воды. Мы приходим, когда нас зовут.

Но разве звал я вас?..

— Тебе не надо нас звать, ты сам к нам давно зван. А законный наследник твой трон сохранит.

Мурашки пробежали по спине Лю Бана, мрачнее тучи вернулся он к своей возлюбленной Ци.

— Они уже пришли за мной, и я не в силах ничего изменить.

Успокоился император Лю Бан и ушел к Желтому источнику [12] Желтый источник — обитель мертвых, загробный мир

Но императрице Люй этого показалось мало, не могла она спать спокойно, пока не погубила сына Лю Бана, напоив его отравленным вином. А что она сотворила с красавицей Ци, даже описания тех мук никакая бумага стерпеть не сможет. [13] В «Исторических записках» Сыма Цяня (II–I в до н. э.) говорится, что из любимой наложницы государя сделали «человека-свинью»: ей отрубили руки и ноги, выкололи глаза, проткнули уши, дали выпить снадобья, вызывающегонемоту, и поместили жить в отхожее место

Вот и закончилась песня о трех государях.

Жесток и тверд был Цинь Шихуан, скольких врагов одолел, какую империю построил! А свела его в могилу кроткая Мэн Цзян, простая крестьянка. А каким воином был Сян Цзи, по прозвищу Юй? Но и перед смертью он не расстался со своей красавицей Юй: видно, из одного куска нефрита их господь сотворил. [14] Юй — в переводе «нефрит» Да и Лю Бан, одолев всех соперников, не смог одолеть женщину, жену свою — императрицу Люй Хоу. После его смерти правила она страной еще восемь лет, не мечом побеждая, а жестокостью и коварством, по праву заслужив себе славу мастера дворцовых интриг.

Так и погибли эти три императора из-за любви. Но когда нет любви, ради чего жить? Разве не причина они, красавицы, доблести и воли этих богатырей? Когда не нужны ни узорные шелка, ни тончайший газ, ни жемчужная пудра, ни румяна — не нужны и государства.

Все течет, все меняется: государства, правители, — но все это ради женщин. Женщина все порождает, и женщина, как вода, как цунами, все забирает. Все, что есть жизнь, есть женщина. Как сказано в «Дао дэ цзин»: «Мягкое и гибкое живет, твердое и жесткое погибает».

Девочки сидели, очарованные музыкой и романсом. Даже бабочки, казалось, перестали порхать, а своими глазами-пятнами уставились в небо, чтобы не заплакать, чтобы слезы не смыли их нежные краски.

Наступило время обеда и послеполуденного отдыха.

Сестра Фу отложила пипа и произнесла: — Эту историю знает каждый житель Поднебесной. Много поэтов обращались к ней. Но в следующий раз я расскажу вам историю, о которой знают немногие, даже историки, но которую знает каждый даосский монах, а тем более бессмертный фанши.

Утро было прозрачным и нежным, все располагало к играм и дурачествам, но девочки неподвижно сидели, ожидая, когда Сестра Фу настроит пипа.

— Да… но была еще одна история, о которой знают немногие простые смертные, но которую знает каждый даосский монах.

Было это еще в период Воюющих государств (475–221 гг. до н. э.), когда удельные князья вели нескончаемые войны за верховную власть в государстве.

Однажды на Западе удельный князь Ван Чжоу вступил в сговор с предводителями кочевых племен, пришедших с Северо-Запада. Быстро двигались они к востоку от Хуанхэ, пока не достигли столицы Восточной Чжоу. Смерть и разрушение сеяли они вокруг. Как саранча, пожирающая все на своем пути, двигались кочевники к столице, которую обещали они отдать Ван Чжоу.

К началу третьей стражи [15] 1-я стража: 23–00 — 1-00, 2-я стража: 1-00 — 3-00, 3-я стража: 3-00 — 5-00, 4-я стража: 5-00 — 7-00, 5-я стража: 7-00 — 9-00, 6-я стража: 9-00 — 11–00, 7-я стража: 11–00 — 13–00, 8-я стража: 13–00 — 15–00, 9-я стража: 15–00 — 17–00, 10-я стража: 17–00 -19-00, 11-я стража: 19–00 — 21–00, 12-я стража: 21–00 — 23-00 все войско было наизготове, как натянутый лук, готовый выпустить стрелу в кровавое путешествие, как тигр, притаившийся в засаде перед ничего не подозревающей жертвой. Тайно и стремительно продвинулся вперед передовой отряд Ван Чжоу к самым стенам Дворца. Тихо, как пантера ночью, прокрались убийцы во Дворец и обезглавили всю семью Сына Неба: и самого его, и всех его жен, и всех его наложниц, и всех его детей и мужского и женского пола. И прервался бы род его, если бы не было у его любимицы дочки накануне седьмого дня рождения, и не подарил бы он ей маленького смешного ослика.